Третье течение, джихадистское, исходит из того, что ислам должен вести активную борьбу за расширение своего влияния в мире.
Как сегодня соотносятся три идеологических течения? Положение мусульманских модернистов, которые были довольно прочными в 1920–1960-х годах, становится все более сложным и незавидным. Общество все чаще видит в них ренегатов, посягающих на незыблемость традиции, хотя на самом деле эту традицию не соблюдают в полной мере уже очень многие мусульмане. Мусульманские либералы, воспрянувшие было в разгар «арабской весны», по большей части испытывают сейчас глубокий пессимизм и отступают. А радиционалисты и джихадисты — на подъеме. Идет реисламизация, в основе которой глубокое разочарование, вызванное тем, что мусульманское сообщество вынуждено было бессильно смотреть, как другие правят миром. Решение проблем — в возвращении к ним под девизом «Ислам как ответ» на вызовы современного мира.
Запах нефти
Если постараться выявить факторы и события, внесшие наибольший вклад в развитие процессов реисламизации в последние десятилетия, то на первое место я бы поставил рост влияния такого молодого фундаменталистского государства, как Саудовская Аравия.
С XIII века практически весь Аравийский полуостров находился под властью Египта, с 1517 года — Османской империи. В начале ХХ века Абд аль-Азиз ибн-Сауд захватил Эр-Рияд и вновь добился признания своего государства Неджд турецким султаном. Опираясь на учение средневекового религиозного лидера шейха Мухаммада ибн Абд аль-Ваххаба, ибн-Сауд объединил страну под своей властью. В 1926 году она получила первое дипломатическое признание — со стороны СССР, а в 1932 году была признана как Королевство Саудовская Аравия. У Абд аль-Азиза насчитывалось более 300 жен. После смерти в 1953 году он оставил 34 признанных им сына от 14 матерей. По воле отца его сыновья продолжают править королевством: престол наследуется ими по старшинству. В «Основах системы власти Королевства Саудовская Аравия» 1992 года — конституции, основанной на шариате — говорится: «Власть принадлежит сыновьям короля — основателя государства Абд аль-Азиза Абд ар-Рахама аль-Фейсала ас-Сауда и сыновьям его сыновей… Король избирает наследного принца и смещает его своим указом… Высшей инстанцией всех видов власти является король»
[851]. За этот период королями были Сауд (1953–1964), Фейсал (1964–1975), Халед (1975–1982), Фахд (1982–2015). В 2015 году королем стал Салман ибн Абд аль-Азиз.
В 1930-е годы в стране нашли нефть, и сразу же концессию получила калифорнийская Стандард ойл, которая стала ядром Арабско-американской нефтяной компании (Арамко). Компания стала источником средств для модернизации, а Саудовская Аравия превратилась в теснейшего партнера США. Королевство имело огромное значение для Вашингтона как основной источник импортируемой нефти, доходы от продажи которой во многом оседали в американских банках и на фондовых рынках (до 1 трлн долларов в начале этого века); и стратегическое — как место для базирования войск и флота и обеспечения доступа к американским военным базам в Катаре, Кувейте и Бахрейне
[852]. Колоссальный вес Саудовской Аравии в исламском мире обусловлен не столько богатством и особыми связями с Вашингтоном, сколько наличием на ее территории главных мусульманских святынь — Мекки и Медины.
Нефть — важнейший фактор реисламизации. Впервые в современную эпоху исламский мир выступил как сплоченная, самостоятельная и, по сути, антизападная сила в начале 1970-х, когда спровоцировал шок на нефтяном рынке. Линию на повышение цены начал молодой ливийский лидер полковник Муамар Каддафи, который в 1970 году вызвал к себе на кофе представителя американской компании «Оксидентал Петролеум» и, положив перед собой пистолет, попросил увеличить цену на нефть на 30 центов за баррель. В такой просьбе трудно было отказать, за этим последовала и национализация американских компаний. А 1973 году ключевые нефтедобывающие страны Ближнего Востока — Саудовская Аравия, Кувейт, Катар, Абу-Даби, Дубай, Бахрейн, Ливия и Алжир — объявили о сокращении добычи нефти и наложили эмбарго на ее поставку в США в ответ на поддержку Вашингтоном Израиля в его войне против Египта и Сирии, после чего эпоха дешевой нефти в мире закончилась
[853].
Это резко увеличило финансовые возможности ряда мусульманских государств. Собственно, начало реисламизации и пришлось на 1970-е, когда подскочили цены на нефть и у Саудовской Аравии, флагмана распространения исламских идей в традиционном и радикальном вариантах, появились большие средства. Многие из тех тысяч новых мечетей, которые появились в последнее время на территории бывшего СССР, строились на саудовские нефтедоллары.
Мощным стимулом для возращения к основам стала Иранская революция 1979 года, вызванная протестом традиционализма против вестернизации, главной движущей силой которой стали исламисты. «Только они были едины; только они по-настоящему знали, чего хотят; только они посмели бросить вызов шаху… только они представляли собой организованную силу со своей иерархией, основу которой составляли муллы (их насчитывалось десятки тысяч), а на вершине стояли аятоллы, державшиеся, впрочем, в стороне, к которым прислушивался народ. Правительство, не сознавая этого, дало им более чем лидера — героя: аятоллу Хомейни, арестованного в 1963 г., а потом высланного»
[854], — писал известный французский востоковед Жан-Поль Ру.
И, конечно, мощным импульсом для исламского единства, самосознания (и не только) стала война СССР в Афганистане, о чем чуть позже.
Нельзя не обратить внимания и на такой фактор, как очевидная реисламизация такой влиятельной страны, как Турция, после победы Партии справедливости и развития (ПСР) во главе с Реджепом Тайипом Эрдоганом на выборах в 2002 году. Позиции военных, всегда выступавших основной опорой политики вестернизации, были резко ослаблены серией громких процессов, в ходе которых сотни из них были репрессированы. Новая концепция внешней политики была сформулирована видным политологом, а затем и главой МИДа Ахметом Давут-оглу в его книге «Стратегическая глубина». Он предлагал Турции осуществить грандиозную политическую трансформацию в ее ближайшем окружении, для чего требовалось отказаться от политики статус-кво в современных границах и приступить к экспансионистской панисламистской политике, построенной на принципах Мэхана, Маккиндера, Хаусхофера и Спайкмана
[855].
