Латинская Америка возвращается в орбиту российской внешней политики. Сейчас интерес, скорее, прагматический и экономический.
В Мексике реализуются контракты на поставку турбин для ГЭС. Российские специалисты участвуют в развитии мексиканской космической программы. С Аргентиной Россия активно сотрудничает в области гидроэнергетики, а Росатом поставляет изотопную продукцию и готовится строить АЭС. В Венесуэле российские компании участвуют в разработке месторождения Ху нин-6 и ряде других энергетических проектах, создается совместный банк. В Перу поставляются наши вертолеты и машины «Лада». В Эквадор Россия поставляет оборудование для строящихся на реках Тоачи и Пилатон каскада ГЭС. Крупнейшими партнерами на континенте выступают Бразилия — 7 млрд долл. в 2013 году и Аргентина — 2 млрд
[948].
На латиноамериканском рынке оружия у России много серьезных конкурентов: не только США, но и Франция, а также Китай, который предлагает боевую технику и вооружение, скопированное с российского, уступающее по качеству и тактико-техническим характеристикам, но выигрывающее по цене.
В июле 2014 года Путин совершил латиноамериканское турне, посетив Кубу, Никарагуа и Аргентину, затем нанес официальный визит в Бразилию, побывав в Рио-де-Жанейро, Бразилиа и Форталезе. Президент России также принял участие в работе саммита БРИКС, по итогам которого были приняты Форталезская декларация и Форталезский план действий. Путин провел двусторонние встречи не только с коллегами по БРИКС, но и с латиноамериканскими лидерами — президентами Венесуэлы Николасом Мадуро, Боливии Эво Моралесом, Уругвая Хосе Мухикой, встретился на полях саммита с президентом Перу Ольянтой Умалой, Чили Мишель Бачелет и Колумбии Ху аном Сантосом. Путин посмотрел финал чемпионата мира по футболу, по окончании которого Россия приняла эстафету проведения этого турнира в 2018 году.
В странах Латинской Америки хорошо идет канал RT на испанском языке. 9 октября 2014 года в режиме телемоста Владимир Путин и президент Аргентины Кристина Фернандес де Киршнер дали старт началу вещания телеканала Russia Today на испанском языке в эфирной сети Аргентины. Как сказала Киршнер, «мы это делаем благодаря использованию собственных каналов, без участия больших каналов и больших международных СМИ, которые обычно передают новости, используя собственные интересы. Мы можем общаться между нашими народами без всяких посредников, чтобы мы могли передать наши собственные ценности». Путин, в свою очередь, выразил удовлетворение тем, что «в вашей стране появится солидный и, главное, достоверный источник сведений о происходящем в России и в мире… Приметой времени стали и жесткие информационные войны, попытки некоторых стран установить монополию на правду и использовать это в своих интересах».
Очевидно, что России непросто избавиться от подозрений в продолжении геополитических игр. Недавняя демонстрация российского флага на Ку б е, в Венесуэле, Никарагуа не были однозначно позитивно восприняты латиноамериканским истеблишментом, не говоря уже о Вашингтоне. В Бразилии и ряде других стран существует настороженность в отношении поставок российского вооружения в Венесуэлу. Культурный посыл России в Латинской Америке ограничен. «Единственный российский призыв, пользующийся ответной реакцией в регионе, — положить конец американской униполярности»
[949], — пишет Жоао Фабиу Бертонья из бразильского университета Маринга.
Латиноамериканцы отстаивают равные условия в мировой торговле, доступ к источникам финансирования, рынкам сбыта, преодолении разрыва между Севером и Югом, против односторонних и силовых методов обеспечения безопасности, против активизации существующих или создания новых военных блоков. Они ставят вопрос об обеспечении большей представительности Совета Безопасности ООН, в том числе за счет государств континента. При этом страны пока не могут договориться между собой по этому вопросу. Претензии Бразилии на место в Совбезе оспариваются Мексикой и Аргентиной, выступившими за представительство региона на ротационной основе.
Начиная со встречи в Эвиане, Бразилия, Мексика и Аргентина приглашались для консультаций на саммиты в тот момент еще «большой восьмерки». В предложениях Николя Саркози по расширению «восьмерки» в «тринадцать», высказанных в период французского председательства, Бразилия и Мексика (наряду с Китаем, Индией и ЮАР) рассматривались в качестве перспективных кандидатов на членство в элитном клубе.
У Европейского союза весьма неплохие отношения с латиноамериканскими государствами. Серьезным преимуществом Европы является культурная близость. «В разных странах региона ассимилировались и начали думать по-бразильски или, скажем, по-аргентински порядка 30 млн итальянцев, 25 млн испанцев, около 15 млн немцев, 50 млн португальцев, не говоря уже о выходцах из Польши, Скандинавии, России»
[950]. Предусмотрен механизм саммитов Евросоюза и CELAC, которые проходят раз в два года. Удачно складываются для Евросоюза отношения с Тихоокеанским альянсом: со всеми его четырьмя членами ЕС имеет договоры о свободной торговле
[951].
Латинская Америка мало затронута волной милитаризации. Средний уровень оборонных расходов по континенту даже слегка сократился: с 1,42 % от их совокупного ВВП в 1999 году до 1,35 % в 2008-м. Рост зафиксирован только в Бразилии, но и там их уровень не превышает 1,7 % от ВВП, и в Венесуэле. В марте 2009 года в Сантьяго впервые встретились 12 министров обороны, входящие в Североамериканский оборонный совет (South American Defence Council), который был создан для поддержания диалога и обеспечения координации по вопросам безопасности на континенте. Центральными стали вопросы транспарентности оборонных расходов и военных программ. Аргентина выступила с предложением выработать стандартную методологию составления соответствующих бюджетов, чтобы избежать взаимной подозрительности и недоверия. Но пока военное сотрудничество остается на начальной стадии
[952].
Куда идет Латинская Америка? Большинство экспертов и политиков континента ответят: туда, куда пойдет Бразилия.
Бразильский век
Бразилия — крупнейшая страна Латинской Америки (8,5 млн кв. км, 5-е место по территории в мире). Ее географическое положение, как подчеркивает Роберт Каплан, «не создает ей конкурентных преимуществ. Она лежит изолированно в Южной Америке и географически отдалена от остальных континетов»
[953].
