18 марта 1947 года была озвучена доктрина Трумэна, в соответствии с которой выделялась финансовая и военная помощь Греции и Турции, над которыми якобы нависла советская военная угроза. В июне 1947 года госсекретарь США Джордж Маршалл, выступая на выпускной церемонии в Гарварде, предложил кредитовать Европу. Решалось одновременно несколько задач — предотвращение там экономического краха, создание рынка сбыта для американских товаров и ослабление влияния компартий, которые активно заявляли о себе, особенно во Франции и Италии.
Холодная война быстро перекинулась и на Дальний Восток. Москва располагала информацией о возможности применения американцами ядерного оружия для защиты своих гоминдановских союзников внутри Китая, и тогда последовал асимметричный ответ СССР — блокада западных зон Берлина. Китайская революция с советской помощью одержала победу, что означало образование КНР и эмиграцию гоминьдановцев во главе с Чан Кайши на Тайвань. Появились «два Китая».
Затем — война в Корее. Устремившиеся на Юг войска Севера были остановлены, когда в дело вступили американские войска в голубых касках ООН, а затем отброшены к северу от 38-й параллели. Северокорейские войска ждал бы неминуемый и полный разгром, от которых их спасло китайское вмешательство. Наступление китайских войск на юг привело к захвату Сеула, но удержать завоеванное уже не удалось. Затяжные бои и многократные угрозы США применить ядерное оружие делали ситуацию тупиковой. Война в Корее показала примерное равенство сил двух крупнейших сверхдержав — СССР и США — и стала прологом их глобальной конфронтации в самых различных уголках земного шара. А внутри США она породила новую «красную истерию» и маккартизм.
В 1950 году в западных столицах заговорили о тотальной измене. До этого никому не известный республиканский сенатор от Висконсина Джо Маккарти объяснил, почему Советы так быстро получили бомбу, а коммунисты захватили власть в Китае. Не потому, что «враг послал солдат для завоевания наших берегов, а из-за предательства тех, кто пользовался благами самой богатой нации на свете — лучшими домами, лучшим университетским образованием, лучшей работой в правительстве»
[239]. Враг — в правительстве!
24 июля 1950 года Эдгар Гувер добился от Трумэна официального расширения полномочий ФБР в расследовании «дел о шпионаже, диверсиях, подрывных действиях и связанных с ними вопросов», затрагивающих национальную безопасность США. 24 августа Гувер направил Трумэну устрашающий доклад, где предупреждал, что невидимая армия — десятки тысяч верных членов американского коммунистического подполья — готовы вести сражение на американской территории, как и готовящиеся в Москве «ядерные камикадзе» и подростки «самоубийцы-подрывники», которых будут сбрасывать с парашютами.
23 сентября был принят закон о внутренней безопасности, теперь граждане, занимавшиеся «подрывной деятельностью», подлежали тюремному заключению по политическим мотивам, коммунистические и сочувствующие им организации должны были регистрироваться в Совете по контролю над подрывной деятельностью. Левые воззрения, а также гомосексуализм (который рассматривался как ненормальность, которую враг может использовать) становились причинами для немедленного увольнения с государственной службы и лишения перспектив в остальных формах деятельности. В рамках секретной гуверовской «Программы ответственности» университеты, колледжи и школы были очищены от сотен преподавателей, подозреваемых в левых взглядах
[240].
Расширение сферы стратегических интересов США находило воплощение в создании под их эгидой системы военно-политических блоков и союзов. Символом военно-политического единства Запада и растущего долгосрочного вовлечения США в европейские дела стало образование НАТО. Военные блоки, направленные, так или иначе, против СССР, были созданы и в других регионах земного шара: пакт Рио-де-Жанейро, АНЗЮС, СЕНТО, СЕАТО. Расширялись сети двусторонних военных соглашений США с различными странами, финансово-экономической системы (МВФ, МБРР, ГАТТ, ОЭСР), в которой тоже доминировали Соединенные Штаты.
В США любят говорить, что они успешно провели демократизацию в Германии и Японии и обеспечили им процветание. «Это верно, но данные примеры только вводили нас в заблуждение, — пишет Фукуяма. — Германия и Япония после 1945 г. стали образцовыми демократическими государствами, но они изначально были высокоразвитыми странами, там имелся крепкий каркас государственности, который по большой части не был разрушен в ходе войны. Более того, в этих странах само общество решительно восстало против политических сил, которые втянули свои государства в войну»
[241]. Вместе с тем, Соединенные Штаты владели Филиппинами на протяжении почти пятидесяти лет, и тем не менее успехи демократии и экономики там были сомнительными. США осуществляли вторжение на Кубу, в Никарагуа, Доминиканскую Республику, Гаити, Афганистан, Ирак, и ни в одной из этих стран им не удалось создать прочные демократические и рыночные институты.
Из документов холодной войны наибольшее значение имел подготовленный в 1950 году доклад СНБ-68, который заложил философию, алгоритм действий государственных органов, характер военного планирования, содержание пропаганды на весь период до начала 1990-х годов. Эта квинтэссенция концепции сдерживания коммунизма на самом деле ставила задачи сдерживания «рабовладельческого Советского Союза» лишь на второе по значимости место, выдвигая на первое те цели, которые составляют неизменные до сего дня приоритеты стратегии национальной безопасности США: создание стабильной международной системы, которая бы обеспечивала преобладающие позиции и доминирование США. Именно эта идея лежит в основе всего доктринального мышления в Соединенных Штатах.
СНБ-68 рассматривал основными компонентами этой политики использование инструментов ООН, укрепление системы альянсов в Западном полушарии и Западной Европе и экономическую экспансию. «Одним из важнейших ингредиентов мощи государства» называлась военная сила — «превосходящая совокупная военная мощь, как имеющаяся, так и быстро мобилизуемая»
[242]. При этом военная сила рассматривалась не только в качестве применимого средства (в различные периоды существовали и различные «пороги чувствительности» к применению силы), а в качестве инструмента для достижения политических и экономических задач.
США были на пике могущества. Американская политическая модель, основы конституционного строя США все более активно заимствовались различными странами. Ценности американского образа жизни и массовой культуры проникали во все поры мирового социума. Причем это происходило даже в тех странах, которые, казалось, прочно ограждены от западных веяний «железным занавесом». США явились тем локомотивом, который потянул другие государства в эру научно-технической революции.
