И 20 августа Генштаб армии получил еще несколько радиограмм из Маньчжурии. Из штаба 4-й отдельной армии генерал-лейтенанта Микио пришло сообщение об утрате Ганцзы. Штаб 1-го фронта генерал-лейтенанта Кита сообщил об утрате городов Чжухэ, Эму и Дуньхуа. Командующий 5-м фронтом генерал-лейтенант Хигути прислал в Токио донесение о высадке Советами второго десанта на западном побережье Южного Сахалина. Об утрате важного порта Маока.
Утренняя дуэль корабельной и береговой артиллерии у входа во 2-й Курильский пролив четко обозначила противоположные намерения сторон: генерал-лейтенант Фусаки пытался всячески затянуть сопротивление своих войск на севере Курильской гряды, а генерал Гнечко упорно добивался немедленной капитуляции островной группировки противника, ее разоружения и сдачи в плен.
Утром 21 августа командующему войсками в северной части Курильских островов позвонил генерал-лейтенант Хигути. Командующий 5-м фронтом решил уточнить, что в действительности происходит на островах Шумшу и Парамушир.
— Императорская Ставка и Генштаб армии, Фусаки, интересуются ситуацией на севере Курильской гряды. Как мне доложено, вы еще удерживаете в своих руках Шумшу и Парамушир. Это действительно так?
— А вы как думаете, Хигути? — вопросом на вопрос начал разговор командующий Северо-Курильской группировкой.
— Я думаю, что у вас достанет сил и дипломатического такта пока не предаваться капитулянтским настроениям, как это, к сожалению, произошло на материке. Наша всеобщая гордость — Квантунская армия Ямады складывает оружие. Советы там торжествуют победу.
— Свой самурайский меч, Хигути, я пока что надежно держу при себе. Сдаваться, поверьте, не собираюсь.
— Как долго Фусаки, может продолжаться ваше упорное сопротивление на островах?
— На этот вопрос, Хигути, я смогу ответить чуть позже. Сегодня делегированный мною парламентер встречается у мыса Иман-Саки с представителем советского командования. Конечно, вновь встанет вопрос о капитуляции. Но я все же уведомил противника о прекращении боевых действий.
— Каким образом, Фусаки, вы это сделали?
— Направил через своего офицера ответ на запрос советского командования о времени капитуляции. И одновременно попросил командира Камчатского оборонительного района генерала Гнечко о встрече, чтобы он принял меня для переговоров. Теперь нахожусь в ожидании ответа.
— Понятно, — громче обычного сказал командующий 5-м фронтом и вдруг задал подчиненному совершенно неожиданный вопрос: — Скажите, Фусаки, вы хорошо помните господствующую в сорок первом в наших головах победоносную теорию «спелой хурмы»?
Командующий войсками в северной части Курильских островов невозмутимо подтвердил:
— Достаточно хорошо, Хигути, для того, чтобы заявить вам сегодня — пора для ее реализации в течение всего времени советско-германской войны так и не приспела.
Генерал-лейтенант Хигути пропустил этот ответ «мимо ушей», продолжил диалог:
— Мне помнится, что и на ваши скромные силы на Северных Курилах возлагалась оперативная задача по овладению Камчатским полуостровом с последующим наступлением в направлении Магадана?
— Стоит ли ворошить эту прошлую идею, Хигути, если сегодня мы все стоим перед грозной дилеммой — что будет с нами после безоговорочной капитуляции? Вы сами думали об этом? Вы разве не собираетесь загреметь на советские рудники в морозной Сибири?
Разговор приобретал неожиданный оборот. Генерал-лейтенант Хигути попытался дать «обратный ход»:
— Я имел в виду, Фусаки, только военный аспект прошлой оперативной идеи, волновавшей нас пять лет назад.
Командующий Северо-Курильской группировкой продолжал, однако, наступать:
— То мы боялись, Хигути, вести войну против России осенью и зимой, то вдруг посчитали, что после победы Германии ее администрации будет трудно «переварить» всю территорию Советского Союза и Гитлер не сможет воспрепятствовать оккупации Японией советского Дальнего Востока и Восточной Сибири даже в случае, если японская оккупация произойдет после поражения Советов на Западе. Да, нашему «сладкому долготерпению» может позавидовать даже самый терпеливый и сговорчивый противник.
— О, Фусаки, теперь я склонен подозревать, что вам известны даже цифровые выкладки нашего Генштаба, обуславливающие выступление Японии на Дальнем Востоке при вполне определенных обстоятельствах в германо-советском противоборстве.
— Мне помнится, Хигути, что речь шла о сосредоточении не менее двадцати четырех японских дивизий на главном, Приморском направлении.
Командующий 5-м фронтом согласился:
— Совершенно верно, Фусаки. Нам требовалось двадцать четыре дивизии, но это при условии, что Советы оставят против них не более пятнадцати своих дивизий. Однако, и этого все же не произошло…
Связь с Касавабарой
[81] в этом месте неожиданно прервалась. Тут же генерал-лейтенанту Фусаки доложили, что советское командование готово принять его для переговоров о капитуляции. Так что, вместо обсуждения «ускользнувших прошлых шансов» приходилось обсуждать текущие вопросы разоружения собственной группировки и сдачи островных войск в русский плен.
Поздно вечером 21 августа командующий 5-м фронтом генерал-лейтенант Хигути получил донесение из штаба 88-й пехотной дивизии о том, что соединения 56-го стрелкового корпуса генерала Дьяконова овладели портами Сикука и Найоро и продолжают наступление в направлении Мототомари к южной оконечности Сахалина.
На Курильских островах авиация Советов вплоть до наступления темноты в этот день наносила массированные бомбовые удары по узлам сопротивления частей 91-й пехотной дивизии в Катаоке и Касавабаре. Окончательная развязка на Шумшу и Парамушире неумолимо приближалась.
Глава V
Марш к Порт-Артуру
1
С приближением срока подписания акта о безоговорочной капитуляции Японии, нарастала дипломатическая активность американской администрации. 22 августа президент Трумэн предложил в срочном порядке учредить в Вашингтоне союзническую Дальневосточную консультативную комиссию по Японии (ДВКК) в составе Соединенных Штатов Америки, Советского Союза, Великобритании, Китая, Австралии, Канады, Франции, Нидерландов, Новой Зеландии и Филиппин. Поскольку комиссия наделялась только консультативными функциями и могла лишь давать рекомендации Верховному Командующему союзными войсками в Японии по вопросам оккупационной политики, было очевидно, что Соединенные Штаты намеревались завладеть правом бесконтрольной оккупации территории побежденного противника и поставить Японию на службу сугубо своим «корыстным интересам».
Нарком иностранных дед Молотов имел убедительное альтернативное предложение:
— Зачем советскому представителю участвовать в пустопорожних дебатах столь широкой комиссии, если все вопросы можно продуктивно решать в Контрольном совете по Японии, состоящем из представителей четырех великих держав?
