«Остров свободы» стал получать обильную экономическую, а затем и военную помощь. Уже в мае 1960 г. состоялся визит в Москву брата кубинского лидера, министра революционных вооруженных сил Рауля Кастро, во время которого были достигнуты первые принципиальные договоренности о поставках оружия и направлении военных советников, прежде всего из числа испанцев-республиканцев
.
В апреле 1961 г. американцы решили повторить с Кубой опыт семилетней давности, позволивший им, опираясь на наемников и нейтралитет армии, свергнуть левый режим Арбенса в Гватемале. Однако на сей раз их ждал позорный провал.
В ходе обсуждения кубинских дел на встрече с Хрущевым в Вене (начало июня 1961 г.) Кеннеди признал, эта операция была его ошибкой, совершенной в результате неверной информации, полученной им от ЦРУ
. Но и в Гаване, и в Москве понимали, что США не оставят попыток так или иначе свергнуть неугодный им режим, ставший к тому же заразным примером для других стран Латинской Америки.
В начале мая 1962 г. послом СССР на Кубе был назначен А.А. Алексеев — сотрудник КГБ, который будучи советником нашего посольства в Гаване, сумел установить с Кастро доверительные отношения, и тот охотно общался с ним.
— Как, по вашему, прореагирует Фидель на предложение установить на Кубе ракеты? — поинтересовался у него Хрущев.
Этот вопрос поверг Алексеева в оцепенение: «С трудом преодолев замешательство, я все же высказал сомнение в том, что Фидель с таким предложением согласится». Ему на это возразил маршал Малиновский:
— В свое время республиканское правительство Испании открыто пошло на то, чтобы принять военную помощь Советского Союза, а у Кубы должно быть еще больше причин для этого.
Хрущев же продолжал развивать свою мысль:
— Если Фидель сочтет наше предложение неприемлемым, то мы окажем помощь Кубе любыми другими средствами, которые, впрочем, вряд ли остановят агрессоров. Я абсолютно уверен в том, что в отместку за поражение на Плайя-Хирон американцы предпримут вторжение на Кубу уже не с помощью наемников, а собственными силами: на этот счет у нас есть достоверные данные. Мы должны найти столь эффективное средство устрашения, которое удержало бы их от этого рискованного шага, ибо наших выступлений в ООН в защиту Кубы уже недостаточно. Надо в какой-то мере уравнять угрозу Кубе угрозой самим Соединенным Штатам. Логика подсказывает, что таким средством может быть только размещение наших ракет с ядерными боеголовками на Кубе. Поскольку американцы уже окружили Советский Союз кольцом своих военных баз и ракетных установок, мы должны заплатить им их же монетой, дать им попробовать собственное лекарство, чтобы они на себе почувствовали, каково живется под прицелом ядерного оружия
.
Возвращаясь 20 мая из Болгарии, Хрущев впервые заговорил об этом и с министром иностранных дел Громыко:
— Ситуация, сложившаяся сейчас вокруг Кубы, является опасной. Для обороны ее необходимо разместить там некоторое количество наших ядерных ракет. Только это, по-моему, может спасти страну. Вашингтон не остановит прошлогодняя неудача вторжения на Плайя-Хирон. Что вы думаете на этот счет?
Вопрос был неожиданным и нелегким для Громыко. Подумав, он сказал:
— Я знаком с обстановкой в США, где провел восемь лет. В том числе был там, как вы знаете, и послом. Должен откровенно сказать, что завоз на Кубу наших ядерных ракет вызовет в Соединенных Штатах политический взрыв. В этом я абсолютно уверен, и это следует учитывать.
«Не скажу, что мое мнение понравилось Хрущеву, — вспоминал Громыко. — Ожидал я, что, выслушав такие слова, он может вспылить. Однако этого не случилось. Вместе с тем я ощутил определенно, что свою позицию он не собирается менять. Помолчали. А потом он вдруг сказал:
— Ядерная война нам не нужна, и мы воевать не собираемся. Сказал твердым тоном, и я почувствовал, что эта формулировка, как и первая, была обдуманной. Обратил я внимание на то, что высказал он ее не сразу вслед за первой. Но как только я ее услышал, то на сердце стало легче. Даже голос Хрущева мне показался помягче. Я молчал. К сказанному добавлять ничего не хотелось. А Хрущев после некоторого раздумья в заключение разговора сказал:
— Вопрос о завозе советских ракет на Кубу я поставлю в ближайшие дни на заседании Президиума ЦК КПСС.
Он это вскорости и сделал»
.
Заседание Президиума ЦК КПСС, на котором по докладу Малиновского было решено разместить на Кубе советские ракеты, по некоторым сведениям, произошло 24 мая 1962 г.
За исключением определенных предостережений и сомнений, высказанных Микояном и Громыко, никто не решался выступить тогда против
.
Что побудило советское руководство на столь рискованный шаг? Считается, что главным побудительным мотивом было стремление предотвратить новое нападение на Кубу. Сам Хрущев в своих воспоминаниях изображал это, как, по сути, единственную причину предпринятого СССР шага. «Думаю, — признавался О.А. Трояновский, — что над Хрущевым постоянно довлело опасение, как бы США и их союзники не вынудили СССР и его друзей отступить в каком-нибудь пункте земного шара. Он не без оснований считал, что ответственность за это падет на него. Не раз он вспоминал слова, сказанные Сталиным незадолго до смерти: «Когда меня не будет, вас передушат, как котят». В последние годы это чувство обострилось под влиянием постоянных нападок Пекина, обвинявшего советского лидера в капитулянтстве перед империализмом. Поэтому его беспокойство за судьбу Кубы имело под собой серьезную почву»
.
Но было и другое. Хрущев усмотрел возможность, разместив ракеты в непосредственной близости от США, скорректировать в пользу СССР соотношение сил в области ракетно-ядерного оружия, где большой перевес в то время был отнюдь не на его стороне. А поскольку обе сверхдержавы пребывали во власти психологии (а точнее, психоза) «холодной войны», это американское преимущество представлялось ему и его коллегам серьезной угрозой для безопасности Советского Союза, которую надо было каким-то образом уменьшить, нейтрализовать.
Чтобы получить «добро» от кубинцев, в Гавану была направлена специальная делегация (Ш. Рашидов, Алексеев и — под другой фамилией — главком ракетных войск маршал С.С. Бирюзов). Перед самым отлетом она была приглашена к Хрущеву на дачу в Горки. Там присутствовали члены Президиума ЦК КПСС, находившиеся тогда в Москве. «Хрущев повторил высказанные на прошлой встрече соображения и пожелал нам успеха. На этом совещании царило полное единодушие, и поэтому распространенная впоследствии западной прессой версия, будто в советском руководстве была оппозиция этим планам Хрущева, не соответствует действительности»
. Делегация вернулась 10 июня с согласием кубинцев.
По приглашению Министерства обороны СССР 2 июля 1962 г. в Москву прибыла кубинская военная делегация во главе с министром революционных вооруженных сил Раулем Кастро Рус
. В условиях абсолютной секретности состоялись его переговоры с Хрущевым, Малиновским и Бирюзовым. «К работе над соглашением были привлечены еще лишь два или три генерала, причем даже перевод проекта документа на испанский язык пришлось делать нам с Раулем вдвоем, — вспоминал Алексеев. — Соглашение, которое должны были подписать Н.С. Хрущев и Ф. Кастро, было парафировано Р.Я. Малиновским и Р. Кастро. В нем было сказано, что сами ракеты и их обслуживание будут полностью находиться в ведении советского военного командования»
.
