«Добрый, сделал для рабочего класса много блага», — таким видела его 3. И. Громова, работница ювелирного завода в Бронницах
. «Он сумел дать колхозам подняться после войны», — думал И.Ф. Пыков, офицер из военного гарнизона Кубинка-1 в Подмосковье
. Больше всех он нравился выпускнице Архангельской сельской средней школы в Куринском районе Орловской области М.М. Луниной, «да и сразу налоги отвалились, остался только за землю»
. Студенту 1-го Московского медицинского института Е.П. Лукину казалось, что Маленков человек недеспотичный и реформатор: «Так думали, глядя на его первые шаги»
. По словам офицерской жены В.В. Филипповой из Брянска, его считали ближе всех к народу: «Ходили слухи, что он ходил по рынку и спрашивал, как живется»
. Племянником Ленина, близким к простым людям и знакомым с жизнью колхозников считала его М.А. Ширикина из села Щербатовка в Касимовском районе Рязанской области
.
Но вот что настораживает: ровно половина мотивированных ответов в пользу Маленкова дает основание считать, что отвечающие говорят не о своем выборе марта 1953 г., а о своей оценке его деятельности в более позднее время, во всяком случае не раньше августа 1953 г. Другими словами, свой тогдашний выбор они путают с последующей сугубо положительной оценкой действий Маленкова на посту главы правительства
.
Молотов пользовался симпатиями около 12-14% опрошенных. «Многие тогда так считали» среди знакомых Ю.Ф. Морозова, слесаря Болоцкой МТС во Владимирской области. «Все потихоньку говорили, — признавалась жена офицера МВД из Свердловска-45 Н.Н. Сныткова, — что, если Сталин умрет, будет Молотов». Молотова знали больше других, — утверждал студент МАИ А.В. Анисимов. Молотов больше других был известен народу, соглашается с ним 3. А. Змитрук, студентка Коломенского педагогического института. Его часто слышали по радио во время войны, — объясняли уборщица Воронежского отделения Гипрокаучука и слесарь Воронежской ГРЭС В.А. и И.Н. Комовы. Молотов «долгое время в руководстве, соратник Ленина и Сталина, наркомом был», — объяснял рабочий МТС из Хмельницкого на Украине Н.А. Бондарук. «Его лучше знали люди», он был «более известен, чем Маленков», — говорил колхозник Н.А. Куликов из деревни Кулиши в Орловской области. «Он всегда был при Сталине и помогал ему во всем», — считала сотрудница НИИ искусственного волокна А.И. Коншина. Вторым после Сталина человеком считала его мастер Трехгорной мануфактуры Н.Т. Неверова. Ведь он до войны 10 лет возглавлял правительство, — указывал главный инженер автобазы и/я 367 в подмосковном поселке Северный А.Е. Козин. Во время войны и после он был министром иностранных дел и лучше знал международную обстановку, — добавляла домохозяйка из Николаева 3. К. Умницкая. И к тому же побывал во многих странах, — напоминал ее муж военнослужащий В.И. Умницкий. Наиболее образованным (знал 8 иностранных языков) считал его военнослужащий из Поркалла-Удд А.Н. Степанов
.
Берии отдали свое предпочтение 2-3% опрошенных. Его ценили и уважали в силовых структурах, признавался офицер госбезопасности А.И. Носков из группы советских войск в Германии
. Единственным кандидатом считал его А.П. Козюхов, чекист из Плавска в Тульской области
. Наибольшим правом он пользовался, по мнению В.И. Никифорова и его сослуживцев по 2-й отдельной дивизии особого назначения
. «Властность как у Сталина» разглядел в нем О.Г. Филин, электрик из подмосковной деревни «Красное пламя»
. Верил в его «твердую политическую руку» А.И. Горячев, сменный мастер на железнодорожной станции Дмитров
. «Все думали, что Берия, как ближайшее лицо к Сталину», — был уверен учитель Н.И. Ануфриев из Дмитрова
.
Еще от 3 до 6% опрошенных предпочли бы кого-нибудь другого, в том числе Булганина — чуть более 1% опрошенных. «У него была большая практика управления страной», — считала воспитательница детского сада в подмосковном Люблино 3. И. Андрианова
. За Хрущева высказался также 1% опрошенных. Полагая, что все наследники Сталина кроме Берии «были толковые, грамотные люди», работник Московского трамвайного депо им. Баумана В.А. Васильев все же выделял среди них Хрущева, который лично ему, «по-человечески, всегда нравился». В окружении В.П. Тороповой, учительницы из Тюменской области, «не восхищались Маленковым, говорили, что он слабый руководитель, хотели видеть на этом посту знающего, опытного человека и возлагали надежды на Хрущева»
.
Предпочтение не отдали никому 26% опрошенных. Ждал развития ситуации рабочий одного из номерных заводов в Москве С.С. Глазунов. «Особенно не вникали, считали, что «наверху» сами разберутся», — вспоминала А.П. Смирнова, жена офицера из в/ч 12122 в подмосковном поселке Заря. «Полагалась на руководство страны» инженер Мосгорпроекта Л.А. Любешкина. «Мы думали, что «там» сами разберутся», — говорила заведующая отделом кадров строительного треста в Ефремове Тульской области Р.П. Пономарева. Поскольку жила в деревне, ничего о коллективном руководстве не знала счетовод из Марийской АССР Р.С. Савенцева. Считала Маленкова слишком мягким руководителем маляр автокранового завода в Балашихе К.М. Селиванова. Никто не нравился работнице домоуправления в Лыткарино М.С. Ширкуловой. Всех терпеть не мог бывший дворянин С.Н. Гук. Никому не доверял хирург Каунасской городской больницы П. Паулацкис
.
Никому не доверяли, полагая, что никто не может руководить страной после Сталина, 6% опрошенных в 1998 г. и 2,5% опрошенных в 1999 г. «Никого не могли принять так, как Сталина», — говорил
A. Д. Аврачев, живший в селе Покровское, а работавший на предприятии п/я 1 в Подольске. «После сильной личности Сталина никто не мог заменить его», — была уверена продавец О.Г. Михайлова из Нерчинска. «После смерти Сталина не видели подходящей фигуры для руководства страны», — говорила учительница из Косино Г.К. Пятикрестовская
.
Не задумывались, не вникали, не было своего мнения, было все равно для 14 и 9% опрошенных. «Не думали вообще, кто будет, — вспоминал рабочий Красногорского оптико-механического завода
B. Д. Бакин. — Через 3 дня назначили Маленкова, и все. Им виднее». Этим никогда не интересовалась воспитательница одного из московских детсадов, жившая в Немчиновке, С.И. Алексеева. Ей совершенно было все равно: «Все друг друга стоили». «Какая разница?» — вопросом на вопрос отвечала работница столичной швейной мастерской № 23 Л.В. Гурьева. Не отдавал никому предпочтения техник трамвайного депо им. Баумана в Москве А.И. Харитонов: «Все они одного поля ягоды». Не интересовались политикой врач одной из московских поликлиник А.Ф. Данилова, медсестра городской поликлиники в Люберцах Е.А. Кузнецова и восьмиклассник из Тулы М.М. Панкратов
.
Затруднились с ответом еще почти 9% опрошенных, в т.ч. потому, что не помнят, чтобы перед ними стоял тогда такой выбор предпочтении, 3% опрошенных. По утверждению студентки Московского областного педагогического института им. Крупской В.С. Безбородовой, «особой политизированности в то время не было, больше интересовались музыкой, театром, чтением»
.
Ссыльный поэт Н. Коржавин, вчерашний сталинист, на многое теперь смотревший по-иному, подмечал: «Моя страна! Неужто бестолково ушла, пропала вся твоя борьба? В тяжелом, мутном взгляде Маленкова неужто вся твоя судьба? А может ты поймешь сквозь муки ада, сквозь все свои кровавые пути, что слепо верить никому не надо и к правде ложь не может привести?»
. И, тем не менее, страна продолжала «слепо верить». Но уже не так безоглядно, как прежде. И это прежде всего относилось к новым руководителям. Им еще предстояло создавать себе авторитет, искать доверия у различных слоев населения.
