Известие об отступлении отряда Уинтропа было получено в Бостоне 18/28 августа, когда массачусетская эскадра уже была в пути. И в то время как Фипс надеялся на то, что его противнику придется разделить свои силы, Фронтенак, наоборот, получил возможность стянуть все имеющиеся у него войска к Квебеку, что он и сделал, как только узнал (сначала от индейцев из Акадии, а затем и от французских моряков) о приближении англичан.
К счастью для французов, еще весной 1690 г. по приказу Фронтенака столица Новой Франции была обнесена дополнительной полосой частокола с каменными редутами. При первом же известии о приближении неприятеля по приказу городского старшины сьёра Прово началось строительство траншей и баррикад, которые должны были закрыть подступы к Квебеку.
На рассвете 6/16 октября с борта своего флагмана Фипс увидел квебекскую цитадель, высящуюся на неприступной скале. В «нижнем» городе были установлены батареи, которые могли простреливать все подходы со стороны реки. Правда, соотношение сил было в пользу англичан. В распоряжении Фронтенака имелось около тысячи солдат из отдельных рот морского министерства и колониальная милиция, всего около 2 тыс. бойцов, тогда как у Фипса было как минимум на 300 человек больше. Вместе с тем абитаны Новой Франции отнюдь не собирались оставаться пассивными зрителями происходящего. Английская агрессия вызвала первый за всю историю Французской Канады патриотический подъем среди ее жителей.
В своем пастырском послании квебекский епископ Сон-Налье призвал жителей колонии бороться с англичанами, которые» являются «врагами не только нас, французов, но врагами нашей меры и нашей святой религии».
[715] О настроениях канадцев (>то слово тогда уже было достаточно широко распространено) наглядно свидетельствует следующий эпизод. Поднимаясь по реке Св. Лаврентия, англичане попытались организовать высадку в районе Ривьер-Уэль, но были отбиты местными жителями, которых возглавил их кюре Пьер де Франшвиль.
[716] Впрочем, в некоторых других мечтах бостонцам удалось ограбить несколько ферм и захватить полтора десятка пленных (главным образом женщин и детой).
Перед началом боевых действий Фипс отправил Фронтенаку письмо, где предлагал ему сдаться и избежать кровопролития. Свое появление под стенами Квебека Фипс объяснял гак: «…не столько война между коронами Англии и Франции, но разрушения, произведенные французами и дикарями, находящимися под вашим командованием и поощряемыми вами, над подданными Их Величеств в Новой Англии и их имуществом без всякого повода с их стороны, обязали их предпринять эту экспедицию для их собственной безопасности и удовлетворения».
[717] В этом письме Фипс называл себя «верховным главнокомандующим всеми войсками Их Величеств в Новой Англии на море и на суше», хотя никаких официальных полномочий от Вильгельма и Марии он не имел.
Английскому парламентеру, доставившему это письмо к пристани, завязали глаза и повели к губернатору, выбрав для этого самый замысловатый маршрут, который только смогли придумать. Всю дорогу вокруг него вертелось несколько человек, изображавших якобы сильную толчею на улицах, по которым он проходил. Квебекские дамы, вышедшие посмотреть на такое забавное зрелище, со смехом кричали англичанину, что он, наверное, игрок в жмурки — Колен Майар.
[718]
Когда парламентера, наконец, привели в цитадель и сняли с его глаз повязку он с изумлением увидел, что находится в большой ярко освещенной зале, а напротив него стоят все высшие офицеры и руководители Новой Франции во главе с губернатором. Присутствовавшие на этой встрече французы специально оделись так хорошо и богато, как только смогли: «золотые и серебряные галуны, ленты, плюмажи, пудра и шитье — ничего не было забыто». Однако, по свидетельству современников, более всего англичанина поразило то, что окружавшие его лица выражали не страх, а радость, и «их воинственный вид его совсем озадачил».
[719]
Фронтенак заявил английскому парламентеру, что он не признает короля Вильгельма и считает принца Оранского узурпатором. Он также заметил, что жителям Массачусетса не следует удивляться тому, что французы предпринимают против них враждебные действия, так как король Франции взял под защиту законного короля Англии, которого он готов вернуть на трон силой оружия, а ему, королевскому губернатору, приказано «вести войну в этих краях против людей, которые подняли мятеж против своего законного государя».
[720]
Губернатор Новой Франции язвительно заметил: «Даже если бы наш генерал предложил мне более снисходительные условия и если бы у меня появилась мысль принять их, неужели он думает, что эти храбрые господа, — с этими словами он показал на окружавших его людей, — дадут свое согласие и посоветуют мне довериться человеку, который нарушил свое соглашение с губернатором Пор-Руайяля, с мятежником, который пренебрег обязанностями по отношению к своему королю и забыл обо всех милостях, которые он от него получил… ».
В ультиматуме Фипса французам давался на размышление один час, и парламентер робко спросил Фронтенака, когда он напишет что-нибудь в ответ. Тот усмехнулся и сказал: «Я не заставлю вас ждать так долго. Вашему генералу ответят жерла моих пушек»
[721] (рис. 12).
Рис. 12. Памятник графу Фронтенаку в Квебеке
Грозный вид квебекской цитадели и гордый ответ Фронтенака несколько обескуражили Фипса. Очевидно, он и его бойцы надеялись, что в Канаде повторится такая же ситуация, как в Акадии. Целый день английский главнокомандующий совещался со своими офицерами, и только 8/18 октября бостонцы начали действовать. В районе Бопора был высажен десант — 1400 бойцов, которыми командовал помощник Фипса Джон Уолли. В течение последующих трех дней (9/19-11/21 октября) англичане пытались начать наступление и форсировать реку Сен-Шарль, отделяющую их от Квебека, но всякий раз наталкивались на упорное сопротивление канадских ополченцев, которые вели по нападавшим огонь из всевозможных засад и укрытий, быстро перемещаясь с места на место и оставаясь практически неуязвимыми. Несущие большие потери люди Уолли проклинали «бандитов», воюющих «не по правилам», но поделать ничего не могли. 11/21 произошла особенно жаркая схватка. Отчаянная атака англичан была отбита, и они стали отступать в свой лагерь. Неожиданно из Квебека донеслись удары колокола, которые люди Уолли приняли за сигнал к вылазке, после чего организованное отступление превратилось в беспорядочное бегство.
