4. А ежели он, Каинов, будет вам показывать на оные господские дома, то тех домов управителям: учинить вам по сей инструкции.
5. Кто по тому ево объявлению и показыванию взят будет, тех всех объявить при доезде своем в Сыскном приказе. А будучи при том взятье означенных воров, обид и разорения не чинить под опасением штрафа — вам по Генеральному регламенту, а солдатом по Военному артикулу»
[120].
После подписания этой инструкции секретарем Сергеем Поповым она была внесена в книгу исходящих бумаг и протоколист Петр Донской расписался в ее получении.
28 декабря 1741 года: ночь
Возглавить первую операцию по сыску «товарищей» Каина поручили протоколисту Петру Донскому. Это был матерый 37-летний подьячий, уже не первый десяток лет занимавшийся расследованием уголовных дел. Он начал свою канцелярскую службу в 1714 году в десятилетнем возрасте в Приказе земских дел. В 1719 году молодой копиист был переведен в Московский надворный суд, где повышен до подканцеляриста. В 1727-м его перевели в Московскую губернскую канцелярию и за прилежное расследование уголовных дел сделали канцеляристом. Когда в середине 1730 года уголовные дела передавали из Московской губернской канцелярии в учреждавшийся Сыскной приказ, туда вместе с прочими чиновниками перевели и Петра Донского. 26-летний чиновник к тому времени уже имел 16 лет стажа канцелярской службы, в том числе большой опыт работы с уголовными делами. Поэтому в Сыскном приказе его быстро назначили править должность протоколиста, а в феврале 1736 года из Сыскного приказа в Московскую сенатскую контору было подано доношение с просьбой повысить Донского до секретаря, поскольку он «к розыскным делам заобычный и секретарем быть достоин». Но этого назначения он дождался лишь в 1746 году.
У Петра Донского было три сына. В 1741 году старшему сыну, Алексею, исполнилось 14 лет, среднему, Петру, — семь, а младшему, Сергею, — пять. Всех их, конечно, также ждала служба в государственных учреждениях. В 1754 году Алексей уже был секретарем в Раскольнической конторе, а Петр и Сергей копиистами, один в Правительствующем сенате, а другой в Соляной конторе. Алексей Донской впоследствии дослужился до надворного советника и выдал свою дочь Елизавету за тульского помещика прапорщика Алексея Андреевича Хомякова, родственника известного философа-славянофила А. С. Хомякова. Однако брак оказался несчастливым: в 1781 году прапорщик Хомяков убил свою жену
[121].
В святочный день 28 декабря 1741 года семейство Петра Донского не дождалось отца домой. Как только наступила ночь, он отправился вместе с четырнадцатью солдатами и новоявленным доносителем Ванькой Каином для сыска и ареста его «товарищей». О деталях этой операции мы знаем благодаря сохранившемуся «доезду» Донского. Это своего рода отчет о проведенном сыске, который подавал канцелярский служитель всякий раз, когда он посылался с солдатами для задержания подозреваемых лиц. В нем сначала приводилось основание для сыска (как правило, цитировалась инструкция, данная из Сыскного приказа); затем указывалось, в каких домах удалось побывать и каких людей арестовать; наконец, отмечалось, какие подозрительные вещи были обнаружены в домах или в карманах подозреваемых. В конце приводился список солдат, участвовавших в сыске, после чего руководивший операцией канцелярский служитель ставил свою роспись, а вместо неграмотных солдат подписывался какой-нибудь чиновник Сыскного приказа.
Донской подал свой «доезд» 29 декабря 1741 года, на следующий день после операции. Из этого документа мы узнаём, что Ванька Каин не заставил протоколиста и солдат далеко ходить… Впрочем, пусть чиновник сам расскажет о том, где ему пришлось побывать этой морозной зимней ночью: «1741 декабря 28 дня ПО УКАЗУ ЕЯ ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА и по данной мне, протоколисту Петру Донскому, инструкции велено мне с явшимся доносителем Иваном Каиновым, которой в воровствах своих принес извинение, итти, где он, Каин, покажет таких же воров, и тех воров забрать всех. И по тому ево показанию я, Донской, с салдаты ходил, и он, Каин, указал мне в Китае-городе, в Зарядье, незнаемо чей двор, а сказал, что в том доме живут товарыщи ево мошенники. И в том доме взяли по указыванию ево, Каинову, становщика слепого Андрея Федулова сына Букатенка, Кизяка он же, да жену ево Пелагею Никитину дочь, да мошенников…» Далее шел перечень имен шестнадцати человек мужского и женского пола
[122].
Итак, Ванька Каин повел членов экспедиции по захвату преступников в Зарядье — древний район Москвы, расположенный между Москворецкой улицей, Варваркой и Китайгородской стеной (она тянулась вдоль Москворецкой набережной, а затем поворачивала на север и шла вверх, вдоль нынешнего Китайгородского проезда). В Зарядье с Варварки вел Кривой переулок, который спускался вниз к реке от церкви Великомученика Георгия, доводил до церкви Зачатия Анны, что в Углу, а затем плавно переходил в Мокринский переулок. Последний шел параллельно Варварской улице и Китайгородской стене до Москворецкой улицы. От Варварки к Мокринскому переулку спускались Псковский и Зарядьевский переулки, а выше Мокринского, параллельно Варварке, проходили Мытный, Большой Знаменский (впоследствии — Елецкий) и Ершов переулки.
По переписной книге московских дворов 1742 года в Зарядье насчитывалось 67 дворовых мест, в том числе 46 жилых дворов, восемь пустырей, четыре кладбища (при церквях Николая Чудотворца Мокрого, Ирины Мученицы, Зачатия Анны в Углу и Николая Чудотворца в Углу), четыре архиепископских подворья (смоленского, воронежского, белгородского и нижегородского архиереев), монастырское подворье (Вознесенского монастыря), две харчевни, «питейная фортина» (кабак) и государственное учреждение — Иностранная контора
[123].
Самые ранние исповедные ведомости Китайгородского сорока
показывают, что Зарядье к 1740-м годам было так густо заселено, что напоминало муравейник. В одном только приходе Великомученика Георгия в девяти дворах проживали 133 человека (заметим, что это только официально зарегистрированное население, в реальности же число жильцов было намного больше). Так, в маленьком дворе при церкви, кроме самого «попа Ивана Васильева» и его жены Ефросиньи Абрамовой, проживали 18 человек: 47-летняя вдова подьячего Татьяна Георгиевна; сорокалетний оброчный крестьянин Георгий Тимофеев с женой Анастасией, четырехлетним сыном и двенадцатилетней дочерью; 39-летний купец Илья Федоров с женой Степанидой; семидесятилетняя вдова «фабричного» Суконной мануфактуры Ирина Михайлова с тридцатилетней снохой Феклой и др.
[124] Во время переписи зарядских дворов осенью 1742 года этот густонаселенный дворик был обмерен. Оказывается, он занимал по Варварке всего шесть саженей в длину и простирался на пять саженей в глубину, то есть имел площадь всего 30 квадратных саженей
[125].
