Таким образом, стало ясно, что период существования принципата, продлившийся три сотни лет, закончен. Хотя Диоклетиан никогда не называл себя царем, фактически он стал им, а Римская империя превратилась в монархию. Сенат в Риме продолжал по-прежнему собираться, но превратился всего лишь в своего рода клуб людей, которым оставалось только вздыхать и грезить о временах Республики, справедливых законах и армии, послушной главной политической силе в государстве — сенаторам.
Система правления, выработанная Диоклетианом, соответствовала своему времени, точно так же как принципат Августа — своему. Недостижимая, окруженная почтением фигура императора, сопровождаемая клубами фимиама, ревом труб и поклонами толпы придворных, внушала солдатам преклонение и трепет; такого императора им трудно было бы убить, одно суеверие способно было удержать людей от этого шага. По этой причине Диоклетиан смог пробыть на престоле двадцать один год, то есть намного дольше, чем удавалось римским императорам со времени смерти Антонина Пия, за полторы сотни лет до этого. Более того, хотя и после Диоклетиана в государстве было вполне достаточно своих забот и проблем, но времена, когда императоров одного за другим убивали и опустевший престол занимал следующий избранник, ушли безвозвратно. Империя снова встала на ноги.
Впрочем, хотя в положении государства и наметились перемены к лучшему, оно по-прежнему оставалось весьма шатким: нельзя было отмахнуться от разрушений, причиненных набегами варваров и мором. Фактически попытки Диоклетиана справиться с набегами меняли ситуацию к худшему, потому что с этой целью он решил содержать армию больших размеров, чем содержал Август, и при этом в стране, где было куда меньше возможностей и которая могла себе позволить кормить меньшее количество солдат. По мере уменьшения населения снижалось и количество налогоплательщиков, денег в казну поступало все меньше, и они нужны были для другого, но по приказу императора все шло на поддержание и развитие военной машины. То, что теперь римские легионы состояли в основном из наемников, мягко говоря, не улучшало положения. Для того чтобы поддерживать численность армии на нужном уровне, Диоклетиану и его наследникам приходилось повышать налоги. В течение последнего столетия стоимость денег постоянно падала, поэтому налоги платились натурой, причем муниципальные власти отвечали за их сбор и в случае недостачи вынуждены были покрывать ее из собственного кармана. В результате они тяжко притесняли население, поскольку на самих чиновников постоянно давили высшие государственные органы. От этого страдала экономика страны. Мелкие землевладельцы, не в силах прокормиться, уходили в большие хозяйства в качестве простых работников, но ремесленникам и торговцам запрещалось искать себе другие средства к существованию. Был издан закон, запрещающий им под страхом сурового наказания менять профессию, так что они вынуждены были постоянно заниматься каждый своим делом, таким образом поддерживая экономику страны, но зарабатывая только на то, чтобы кое-как прокормиться. Им не было позволено даже вербоваться в солдаты, чтобы прокормить семьи.
Ближе к концу своего царствования император осознал, что невыносимые повинности душат большую часть населения страны и в 301 г. (1054 г. AUC) издал знаменитый эдикт Диоклетиана, с помощью которого попытался стабилизировать положение вещей, установив максимум цен и максимальную заработную плату. Предполагалось, что таким образом можно будет предотвратить положение дел, при котором крупные землевладельцы требуют такие цены на продукты, при которых люди умирают от голода, а рабочие получают слишком высокую плату из-за того, что их слишком мало. Несмотря на то что у Диоклетиана были самые добрые намерения, и даже несмотря на то что за невыполнение условий эдикта полагалась смертная казнь, эта попытка провалилась. Ничто не могло предотвратить постепенный развал экономики.
Большинству населения Империи не было прока ото всех начинаний правительства. Что значило для них, выиграют ли войну варвары или римские солдаты, когда и те и другие состояли из варваров и одинаково сильно опустошали земли, по которым проходили? Кроме того, никакие солдаты не могли оставить за собой такую пустоту, какую оставлял сборщик налогов.
Нет ничего удивительного в том, что население Империи становилось все более пассивным и не имело причин проявлять патриотизм или отождествлять себя со всем государством. Если бы римские легионы пали под натиском варваров pi орды германцев взяли над ними верх, то население, скорее всего, не оказало бы им ни малейшего сопротивления; не было бы ни партизанской войны, ни народных восстаний. Когда пришло время, так и случилось.
Тем не менее, какие бы муки ни терпела Империя, но Диоклетиан дважды облагодетельствовал ее: он дал ей надежную армию и правительство, жесткое, но зато стабильное. Без сомнения, если бы не его усилия, то пятидесятилетняя анархия не была бы остановлена, и Империя рухнула бы гораздо раньше, чем это случилось на самом деле.
Тетрархия
Стремление Диоклетиана к стабилизации положения в стране было не слишком трудно удовлетворить, поскольку он сразу понял, что это задача не для одного человека. Проблем было слишком много, Империя сильно пострадала от кризиса, границы во многих местах были слабы, так что невозможно было, чтобы император занимался всеми этими делами сам. Соответственно, он решил найти себе помощника. Такие случаи уже бывали прежде: Марк Аврелий правил вместе с Луцием Вером в качестве соправителя и таким образом в Империи в течение восьми лет было двойное правительство (диархия). С того времени ещё несколько императоров, взошедших на престол на короткое время, делили власть со своими сыновьями или родственниками, однако до сих пор такие вещи были обусловлены какими-нибудь особыми обстоятельствами и не являлись официальной государственной политикой. Диоклетиан попытался решить этот вопрос законодательным путем. В 286 г. (1039 г. AUC) он сделал соправителем Марка Аврелия Валерия Максимиана, своего старого друга и ровесника родом из Паннонии, который также происходил из крестьянской семьи, также дослужился от простого солдата до полководца, но при этом не блистал особым умом. В нем император видел верного помощника, на которого можно положиться в том случае, если нужно будет предпринять активные военные действия, и который может беспрекословно выполнить любой приказ, однако недостаточно хладнокровного и способного для того, чтобы попытаться сместить своего господина.
Диоклетиан взял себе восточную часть Империи, а Максимиану отдал западную. Такое административное деление просуществовало, с некоторыми перерывами, до самого конца, так что начиная с 286 г. можно говорить о Восточной и Западной Римской империи. Это ни в коем случае не означало, что римляне разделились на две нации: теоретически государство считалось единым.
Может показаться, что Максимиану досталась лучшая часть государства, поскольку Западная Римская империя оказалась больше Восточной, и более того, там говорили на латыни, поскольку в этот участок входила вся Италия вместе с Римом. Однако все это было не так уж важно. Восточная Римская империя была меньше, ее жители говорили по-гречески и дальше ушли от старых римских традиций, но зато она была богаче. Рим имел не более чем сентиментальное значение для жителей государства, а Никомедия стала правительственным центром. Даже Максимиан не сделал Рим своей столицей, когда перебрался на запад, а остался в Медиолане (современный Милан). В основном он поступил так потому, что с точки зрения защиты от нашествий варваров, пересекавших Рейн и верхнее течение Дуная, этот город был гораздо лучше расположен. Тем не менее, Вечный город сохранил свои традиционные привилегии. Как напоминание о прошлом, когда римляне завоевывали весь мир, для жителей города продолжали устраивать бесплатные зрелища и раздавать им еду. Более того, жизнь в западной части Империи была далеко не синекурой. Максимиану пришлось справляться с множеством внутренних проблем: крестьяне в Галлии устраивали восстания и орды их бесцельно прокатывались по стране, поджигая и разрушая все вокруг в безумном порыве возмущения тем, что жили в обществе, которое их безжалостно грабило и ничего не хотело давать взамен. Крестьянам все это не приносило никакой пользы, кроме сиюминутного удовольствия видеть, как гибнет собственность богачей, но Максимиану приходилось постоянно сражаться с ними, сталкивая свои варварские легионы с невооруженными толпами людей и убивая их до тех пор, пока оставшиеся не начинали просить пощады.
