Я понял это еще там, в подвале, когда начались первые короткие переходы. Каждый новый переход заканчивался в ином месте. У меня был единственный шанс вернуться. Я должен был оказаться в нужном месте в нужное время. Но этот шанс безвозвратно упущен. И теперь я знал, что жить мне осталось совсем недолго. Но надежда в человеке умирает последней, и я упрямо продолжал поиски, пока не оказался возле знакомого камня. Увидев его, я испытал ничем не обоснованную радость. Возможно, оттого, что умирать в знакомом месте, хоть как-то связанном с миром живых людей, было намного легче.
Солнце уже склонилось к горизонту, и жара немного спала, зато рана разболелась нестерпимо. Я присел у камня и осмотрел свое изуродованное плечо. Кровь продолжала сочиться сквозь тугую повязку, которую мне удалось сделать одной рукой из обрывков рубахи. Рана была слишком глубокой, кроме того, я продолжал терять остатки влаги. Надвигалась ночь, а с нею пожалуют и местные хищники. Теперь у меня было оружие, но не было сил им пользоваться. Если я потеряю сознание, вряд ли мне удастся очнуться. Но с этим я ничего не мог поделать. Голова кружилась, а песчаные холмы, окружавшие меня, постепенно теряли свои резкие очертания.
Я сидел под камнем уже часа два – ничего не происходило. Ничего и не могло произойти, во всяком случае, ничего хорошего. Силы стремительно покидали меня, и помощи в этом безжалостном месте, где обитала только смерть, ждать было неоткуда.
Я закрыл глаза и попытался вспомнить что-нибудь приятное из своей богатой неожиданными поворотами жизни. Но вспоминались лишь бесконечные корабельные будни, короткие вылазки на враждебные планеты, схватки, кровь и новые походы.
Семьи у меня не было, да ее и не могло быть при таком образе жизни. Встречи с женщинами были коротки и спонтанны, но никогда я не опускался до того, чтобы покупать любовь за деньги. Была диспетчер в космопорту Гридоса. Черноглазая маленькая брюнетка. С ней мне удалось встретиться раз пять подряд, потом базу перевели в другое место. Кажется, ее звали Лейлой. Была Таила. Она любила меня и хотела иметь от меня ребенка. Но вскоре я завербовался на «Алькар», и мы расстались.
Были другие женщины, имена которых я уже не помнил, и была, наконец, Ария. Женщина-птица, с которой меня связывали такие странные отношения. Тогда почему я о ней вспомнил сейчас? Почему сквозь мои скудные воспоминания все время прорываются ничего не значившие эпизоды нашего похода к монастырю, единственного времени, когда мы были вдвоем... Вот она, стоя у ручья, расчесывает свои волшебные, полупрозрачные волосы, вот ее узкие, желтые глаза вопросительно, с каким-то странным ожиданием смотрят на меня... Почему я был тогда так сдержан? Почему упустил, возможно, свой единственный шанс?
Может быть, потому, что никогда не видел создания подобной, неземной, почти сказочной красоты? Или причина заключалась в ее непохожести на остальных людей, в ее иномирном происхождении, в том, что на моих глазах она могла превратиться в птицу?
Это зрелище до сих пор вызывало у меня чувство внутреннего протеста, но сейчас, наедине с самим собой, подводя итог своей жизни, в которой мне так и не удалось достигнуть ничего значительного и даже найти место, где хотелось бы остаться надолго, бросить якорь и построить свой дом; так вот сейчас, связывая воедино обрывки своих, прерываемых вспышками боли воспоминаний, я мог не лукавить больше перед самим собой, отбросить все лишнее и признать, что, возможно, этот короткий переход через лес вдвоем с Арией и был в моей жизни самым значительным эпизодом.
Воспоминания о нашем совместном походе заставляли в какой-то степени забыть о боли и о жажде, сжигавшей мои внутренности.
Солнце наконец зашло, и сразу же вслед за этим из-за горизонта выкатились две огромные луны, словно ожидавшие, чтобы им освободили небосклон.
Я достал из заплечной сумки мечелет белого витязя. Я не знал, как иначе назвать это оружие. Наверно, для такого гиганта, как он, это был всего лишь небольшой метательный нож. Но для меня круг из шести стальных полуметровых лезвий был мечелетом. Я положил его перед собой так, чтобы легко было дотянуться до рукоятки, не порезавшись о соседние, острые, как бритвы, лезвия.
Ночные хищники осторожны, они наверняка дождутся, пока я ослабею настолько, чтобы потерять сознание. Тогда мечелет мне не понадобится. Ждать этого момента им осталось совсем недолго. Время уже двигалось для меня скачками. Я то проваливался в небытие на несколько минут, то вновь выбирался на поверхность сознания и отмечал эти провалы по положению лун на горизонте.
Наконец, в очередной раз открыв глаза, я заметил, что на фоне красноватого диска, занимавшего едва ли не шестую часть горизонта, появился какой-то темный силуэт. Он явно приближался, увеличиваясь в размерах, и, поскольку ничего хорошего от местных тварей я не ждал, я потянулся к своему оружию.
Но новый приступ сильнейшей боли в плече скрутил меня и не позволил дотянуться до рукояти мечелета.
Силуэт птицы, резкий и четкий на фоне огромной луны, развернув широкие оперенные крылья, планировал прямо на меня. Птица была небольшой, во всяком случае, не настолько большой, чтобы нападать на человека.
Но она пикировала прямо на меня и с каждым мгновением увеличивалась в размерах.
Я сделал отчаянное усилие, пытаясь ухватить рукоять лучемета, и тут же провалился в небытие.
Огромные желтые глаза, смотревшие на меня в упор, заставили почти сразу же очнуться. Кажется, я закричал, пытаясь прогнать наваждение. Но прохладная ладошка Арии опустилась на мой лоб. И струя живительной влаги оросила мои губы.
– Тише, Игорь. Тише, нас могут услышать... Какое счастье, что я все-таки нашла тебя. Ты думал обо мне, и только поэтому я смогла тебя отыскать.
Она была совершенно обнаженной, как всегда, после превращения в человека, и на этот раз ее одежда осталась далеко отсюда. Но, кажется, теперь это ее нисколько не смущало. Да и для меня сейчас это уже не имело никакого значения.
Она опустилась на колени передо мной и стала осторожно снимать повязку с моего изувеченного плеча. В лунном свете ее тело казалось отлитым из голубого серебра. Я все еще не мог поверить в реальность происходящего. Мне казалось, что передо мной всего лишь прекрасное видение, сплетенное из моих воспоминаний и вызванное к жизни горячечным бредом.
– Как тебе удалось? Откуда ты здесь взялась? Тебя не может быть в этом мире!
– Лагран помог мне преодолеть барьер. В теле совы я вешу немного, и только поэтому ему удалось это сделать. Тебя занесло на самый край нашей Галактики. Никому еще не удавалось добраться до Черной планеты... Почему ты не воспользовался обратным переходом? Почему застрял здесь?
– Долго рассказывать... Я опоздал, и точка перехода сместилась в другое место.
– Теперь нам придется искать ее заново.
– Разве это возможно?
– Только если нам помогут.
– Но ведь ты могла заблудиться, застрять между мирами и сейчас рискуешь навсегда остаться со мной здесь, в этом гиблом мире.
