— Испугалась? — вмешался другой, возмущённый и полный презрения голос. Это заговорила Элайша. — Испугалась потерять то, что было для тебя самым важным — власть над мужчинами!
Призывный томный взгляд пропал, точно его не бывало Неземная улыбка сменилась мерзким оскалом.
— А ты, глупое ничтожество, чего ты добилась своими печальными воздыханиями? Разве ты получила то, о чём мечтала? Разве ты завоевала этого мужчину?
— Все отношения между мужчиной и женщиной должны покоиться на доверии и искренности, — звонко ответила Элайша. — Я никого не заманиваю в сети, как ты.
Эйталь презрительно захохотала:
— Ну, и что же ты обрела, убогая?
— Ты всеми правдами и неправдами добивалась, чтобы он поступал так, как нужно тебе, а я никого не хочу неволить.
— Довольно! — воскликнул Ивик, высоко воздев руку с перстнем. — Мы только напрасно теряем время на бесполезные пререкания. Исчезни, Эйталь! Ступай туда, откуда пришла! Такой выбор делается раз и навсегда.
— Нет! — закричала она пронзительным голосом. — Ты не можешь бросить…
Луч волшебного камня ударил, когда она рванулась, чтобы кинуться магу на шею. Фирдун чуть не оглох от её пронзительных воплей, и уже готов был наброситься на Ивика за то, что тот причинил такое страдание живому существу.
Но тут видение исчезло, и вместе с ним растаяли чары, которые опутали Фирдуна. Ивик ещё тяжелее опирался на свой посох. Элайша протянула руку, но так и не решилась к нему прикоснуться.
Затем Ивик выпрямился и громким голосом, в котором чувствовались прежняя сила и мощь, властно вопросил:
— Не пора ли кончать эти игры, Джаката? Ты бросил вызов, так исполни свою угрозу!
Тёмный чародей прекратил своё странное хождение перед вратами. Небрежно держа жезл двумя пальцами, он помахал им в воздухе и улыбнулся улыбкой исчезнувшего призрака:
— Ты долго пожил, Хранитель. Я думаю, твой век кончен. Я отомкнул врата и..
При этих словах все взоры обратились к арке. В воздухе послышалось гудение, невидимый гнёт лёг на плечи присутствующих от предчувствия того, что должно сейчас случиться. В проёме арки стеною стояла тьма, непроглядная, словно беззвёздная и безлунная ночь или чёрная преисподняя — гнездилище величайшего зла.
— Фирдун!
Ивик даже не посмотрел в его сторону, но Фирдун тотчас же приготовился к действию. Настал миг, когда он должен показать все, на что способен.
С первого же слова его голос вступил одновременно с голосом мага. Перстень Ивика чертил в воздухе знаки, и одновременно с ним каждое движение повторял Фирдун. Он словно вышел из своего тела, слившись с чем-то, что было больше и сильнее всего, что он когда-либо встречал в жизни, и это происходило с ним, не способным соединять свои усилия с другими для совместной передачи мыслей!
Заклинание продолжало звучать. Сгустки мрака в проёме врат заходили клубами. Джаката не напрасно творил чары — то, к чему он взывал, было уже на пороге! Фирдун не мог ничего различить во тьме, но в ноздри пахнуло зловонным смрадом, и вокруг заходили волны чёрной силы. Но он сдерживал их, и слова сами текли с его уст, превращаясь в огненные точки, сливавшиеся в письмена.
Вновь накатила волна злобной силы, и Джаката начал расти и раздаваться вширь. Он раскинул руки, словно обнимая черноту, облекая себя её силой. Казалось, он стремится слиться с нею воедино или стать её зримым воплощением.
Вдруг тьма выхлестнулась из врат черным языком, стараясь лизнуть Ивика, на которого Джаката указывал своим жезлом. Маг покачнулся, но голос его не умолк, а Фирдун продолжал вторить каждому слову. Звёздочки слов собрались уже целым роем, и тут с одного края вырвались вспышки лилового пламени, которое умела вызывать Элайша.
Выросший в исполина Джаката расхохотался, запрокинув голову. А за его спиной, в преддверии врат, все густела тьма, иногда в ней происходили разрывы, но она тут же снова сгущалась, как будто там накапливалась сила, готовая прорваться во внешний мир.
Вокруг Джакаты образовался венец из шевелящихся щупальцев, тянущихся вперёд из тьмы. Слова-звезды между тем собрались в плотную массу, которая приняла форму копейного острия. Джаката ринулся туда, где стоял Ивик, но не допрыгнул. Исполин споткнулся и зашатался. Маг выставил навстречу перстень.
Шатаясь, тёмный маг застыл, остановленный копьём, нацеленным на его грудь. Сила копья отбросила тёмного чародея назад. Извивающиеся вокруг щупальца, напрягшись, вцепились в столбы арки, как бы стараясь протолкнуть во врата то, что жадно стремилось проникнуть сквозь них из запредельного пространства.
Часть словозвезд просыпалась на землю при столкновении, но Ивик во второй раз начал произносить заклинание, а Фирдун, слабеющий с каждым мигом, подхватил его слова.
И вдруг щупальца сорвались со столбов и мгновенно сомкнулись вокруг Джакаты. В их удушающем объятии он вновь превратился из исполина в обычного человека, его красивые черты исказились судорогой страдания и страха. Щупальца втянули его за собой во тьму проёма. Словозвезды на этот раз не выстроились в наконечник копья. Сплотившись, они приняли форму решётки, которой закрывают крепостные ворота. Продольные прутья становились все толще и толще, на них легли поперечные брусья, намертво слившись воедино.
Натиск зла разразился последним могучим порывом, едва не сбившим с ног всех, кто стоял перед вратами. Фирдун упал на колени, но из последних сил продолжал делать то, что считал своим долгом. Его призвали поставить защиту, и он не отступил в решающий момент.
Он видел, как зашатался Ивик, державшийся на ногах лишь благодаря своему посоху. Затем из магического перстня в последний раз брызнули огненные звезды, и весь пучок выстрелил в самую середину сплетённого из света щита. Раздался такой оглушительный грохот, что от него заложило в ушах и все попадали на землю.
Наступило безмолвие. Кетан, упавший при последнем порыве ветра ничком на землю, слышал только своё прерывистое дыхание. С большим усилием он приподнял голову.
Врата… Но никаких врат больше не было. Не существовало больше ни арки, ни города, возникшего из прошлого. Даже чёрная глыба, которую они видели впереди, подъезжая к этому месту, сравнялась с землёй и исчезла. Там, где она высилась, сейчас плескались о берег белопенные волны. Воздух очистился, и в нём чувствовалось свежее дыхание моря, а в небесах, словно играя, кружили белокрылые птицы, то взмывая к облакам, то опускаясь к самой воде.
Между Кетаном и краем земли лежали его спутники. Оказывается, Кетан был не первым, кто очнулся. Ползком, с напряжением преодолевая каждый дюйм, Эйлин уже направлялась к двоим, лежавшим совсем рядом. Кетан увидел, что Ивик лежит, прикрыв голову согнутой рукой, а возле него неподвижно застыла Элайша, успев дотянуться и положить ладонь ему на плечо, словно, теряя сознание, она ещё пыталась его защитить.
А вот и Фирдун! Он уже приподнялся, упёршись руками в землю, и собирался встать. А немного дальше лежит ещё кто-то. Кто же это?
