Оданки сидел на земле, вытянув перебинтованную ногу. Во время его речи, каждое слово которой разрушало последние надежды Труслы найти Одгу, его руки неустанно были заняты работой. Найденные им большие рога доставили в лагерь, и теперь он старательно над ними трудился, вырезая что-то, пока ещё непонятное для Труслы.
— Это не так! — вмешалась незаметно подошедшая сзади Инквита. — Она жива, — в голосе шаманки звучала такая неколебимая уверенность, что Трусла тут же вскочила, готовая идти, чтобы на деле доказывать её правоту.
За спиной Инквиты неожиданно показалась Фрост. Её обычно бесстрастное лицо сейчас немного нахмурилось.
— Я чувствую там защитный барьер, но он не похож на те, какие известны людям с нашим талантом.
— Её похитила Тьма! — не задумываясь, объявила Трусла. Хотя между ней и молодой салкаркой так и не возникло тесной дружбы, поскольку Одга даже в их небольшой компании всегда держалась особняком, Трусла сгорала от нетерпения поскорее прийти ей на помощь и освободить из лап злой силы, которая воцарилась на горах среди снега и скал, нависших над тёплой долиной, превращённой в сплошное озеро грязи.
Между тем Фрост подняла кристалл и направила его в ту сторону, где, по их предположениям, могла находиться пропавшая девушка.
Волшебный кристалл, помогавший ей различать тёмные и светлые силы, не откликнулся на этот раз красным огнём или, хуже того, чёрно-пепельным туманом. Не брызнул он и ясным голубым лучом, который возник бы, если бы Одга попала в царство светлых сил. В глубине сероватого камня возникло зеленоватое пульсирующее мерцание, которое служило предостережением, что обнаруженный камнем талант предпринимает какие-то действия, связанные с использованием Силы.
Все сгрудились над камнем, привлечённые необычной игрой света. И тогда Фрост сказала:
— Это не Свет и не Тьма, а нечто среднее между тем и другим.
— Такое ни то ни сё может повернуть в любую сторону, — решился возвысить голос Симонд. Он и сам не знал, откуда у него взялась такая уверенность, однако ничего не мог с этим поделать. — И всё-таки та сила, которая погнала корабль к скалам Дарга, была недоброй. Та сила, которая наслала гибель на старателей в тундре, та самая, которую мы ищем, принадлежит Тьме.
Фрост всё ещё держала на ладони кристалл:
— Судя по делам, о которых ты говоришь, это так. Тьма затаилась в засаде. Но мой талисман ещё никогда не ошибался, и сейчас он показывает что-то новое. — Она протянула ладонь к Инквите, чтобы та посмотрела. — Что скажешь ты, сестра?
Обе женщины вздрогнули от неожиданности, потому что Канкиль внезапно вскочила на плечо к Инквите и, почти касаясь её лица, громко залопотала щебечущим голоском. Что это было — волнение или тревога?
— Насколько крепок этот барьер, сестра? — спросила шаманка. — И можешь ли ты понять, на чём он держится?
Фрост закрыла глаза и, подняв ладонь с кристаллом, прикоснулась им к середине лба над бровями. Всё внимание было приковано к ней. Даже Канкиль перестала щебетать.
— Он крепок, — промолвила наконец Фрост. — Но мне непонятно, из чего он сделан.
Симонд очень удивился. Он с рождения привык к тому, что колдуньи владеют большой Силой, поэтому теперь ему было просто непонятно, как это Фрост может не знать чего-то такого, что относится к самым простым вещам, связанным с использованием такого рода таланта.
— А как у тебя? — довольно резко спросила Фрост, обращаясь к шаманке.
Канкиль соскользнула с плеча хозяйки на землю, но продолжала держаться лапкой за её ногу. Инквита нагнулась и после тщательного осмотра выбрала на подоле плаща крепкое маховое перо. Выдернув его из плаща, она высоко подняла его в руке и отпустила, как птицу, — перо полетело по воздуху. Вместо того, чтобы постепенно снижаться, оно стало плавно набирать высоту, пока не очутилось на уровне высокой скалы, возле которой они стояли.
Оттуда оно устремилось в сторону ледника, так уверенно сохраняя выбранное направление, как будто у него были крылья.
Вскоре оно скрылось из вида, но все ещё долго смотрели вверх, туда, куда оно улетело. Тогда Инквита затянула шаманскую песню, а Канкиль вторила ей тоненьким голоском. Все вокруг продолжали следить, что будет дальше.
Внезапно Инквита пошатнулась, словно от резкого удара невидимой силы. Впервые Трусла услышала, как Канкиль, вместо обычного нежного воркования, издала пронзительный крик. Но шаманка устояла. Она только переглянулась с Фрост и покачала головой.
— Ничего не поделать, сестра! Против моей Силы этот щит тоже устоял. Однако из-за его стены не исходит ощущения, будто там сгущается Тьма и нарастают угрозы.
Тогда колдунья обратилась к остальным:
— Если там наверху и существуют врата, оттуда сейчас не грозит опасность. Но мы должны всё же соблюдать осторожность.
Капитан рассмеялся на эти слова:
— Госпожа, у нас нет никакого желания сближаться с неприятелем на расстояние полёта стрелы. Но мне сдаётся, что исчезновение Одги — первый достоверный знак, указывающий на то, что цель нашей экспедиции лежит в этом направлении.
Инквита обратилась к охотнику:
— Если идти, то только всем вместе. Когда ты опять сможешь ходить?
Оданки вытянул больную ногу и осторожно провёл руками по полотнищу, в которое её плотно обернула Инквита:
— Ещё один день, и я буду готов. Как раз успею закончить начатую работу. — Вокруг Оданки валялась целая куча обрезков рога, который, как видно, отличался твёрдостью камня. — Там, в царстве льдов, нам как раз пригодится то, что я делаю.
Симонд недоверчиво посмотрел на закруглённые кусочки рога, из которых что-то мастерил охотник. В прошлый раз он уже познакомился с теми изделиями, на которых Оданки скользил по замёрзшему озеру, но сейчас латт мастерил что-то другое, а что именно, Симонд не мог разобрать. Во всяком случае, никто не пойдёт кататься по озеру. Переход через горный ледник и без того доставит много хлопот.
Позже вернулся Джоул, настрелявший целую охапку белых птиц. К сожалению, на них оказалось гораздо больше перьев, чем мяса. Однако и на том спасибо, что нашлась мясная приправа к обычному рациону. Фрост нигде не было видно, она снова куда-то ушла, никому не сказав; Трусла не сомневалась, что колдунья, несмотря на защитный барьер, пытается отыскать след Одги или решила связаться с другими сёстрами. Фрост пропадала долго и вернулась такая бледная и усталая, что даже не села, а скорее рухнула на землю рядом с сидящей шаманкой.
Та протянула к ней руку и погладила по плечу тем же жестом, каким успокаивала обычно малютку Канкиль:
— Эх, сестрица! Поберегла бы ты лучше силы, неизвестно ещё, сколько их понадобится впереди. Дорога предстоит нелёгкая, и сколько идти, никто не знает.
В эту ночь Трусле не спалось, хотя она так натрудилась за день, что очень устала. Осторожно, стараясь не потревожить Симонда, она выбралась из спального мешка. Накануне решили было ещё больше облегчить поклажу, чтобы не отягощать себя лишним грузом, лазая по горам. И тут Трусла вспомнила, что одну вещь она непременно должна взять с собой.
