«Кровать!» поняла Трусла и подумала, что такого удобного ложа она давно уже не видывала.
— Она ушла!
Это крикнула Одга. Резко вырвав руку, за которую её все ещё придерживала шаманка, она кинулась к покинутому ложу и принялась его ощупывать, роясь в пустых покровах, словно надеясь, что осязание обнаружит в нём то, что скрылось от взоров.
Но пещера не заканчивалась возле ложа, а тянулась дальше, уходя в темноту, и после того, как им удалось оттащить от кровати Одгу, все двинулись в её глубину. Воздух по-прежнему оставался тёплым и в нём витал запах моря. Путники отбросили меховые капюшоны и развязали завязки на шее.
— Начинается спуск, дорога ведёт под уклон! — крикнул вдруг Оданки.
Он не ошибся. Но спуск оказался очень отлогим. Дорога была ровной, и по-прежнему вокруг стояла тьма. Пол пещеры оказался каменным; наверное, они уже углубились в самые недра какой-нибудь горы.
Спокойный характер странствия оборвался самым неожиданным образом. Внезапно раздался рокот, как будто со скрежетом тёрлись друг о друга громадные каменные плиты, затем отлогий спуск сменился крутым склоном, по которому путники покатились так быстро, точно пол смазали маслом. Все тотчас попадали с ног; они неслись, то и дело сталкиваясь друг с другом, и тщетно пытались управлять бешеным спуском.
Трусла слышала выкрики мужских голосов, но их перекрывали более звонкие женские, мерно выпевающие торжественные заклинания; волшебные руны не сливались в унисон, однако можно было понять, что оба голоса — шаманки и Колдуньи — взывают к высшей Силе.
Однако на этот раз они не дождались ответа своих покровительниц. Несмотря на моления, все тела, свившиеся в плотный клубок машущих рук и дрыгающих ног, вылетев из наклонной трубы, вырвались из тьмы и очутились в пространстве, ярко озарённом горячими языками пышущего пламени.
Снова перед ними открывалась пещера или просторное помещение, настолько обширное, что его невозможно было охватить взглядом из конца в конец. Они остановились почти на самом краю глубокой воронки, из которой неслась знакомая вонь грязной лужи, возле которой они побывали раньше. И над расплавленной жижей, которая там варилась, — ибо, как они скоро заметили, вместо грязи внутри кипело какое-то огненное варево — поднимались огненные фонтаны, от которых сыпались искры. В лица их ударил такой жар, словно им к самому носу поднесли горящий факел. Трусла уже чуяла, что от её накидки запахло палёной шерстью.
Как были, на четвереньках, они поспешно отползли подальше от огненного жерла. Путь назад был закрыт, так как подняться по отвесной трубе не имелось никакой возможности. Искать выход следовало либо слева, либо справа, осторожно продвигаясь вдоль самой стены.
Но прежде чем они успели принять решение, один из огненных фонтанов, образовавшийся у самого края воронки, начал расти вверх и вширь и как бы уплотнился на глазах перепуганных зрителей.
Оказалось, что это не огненный фонтан, а женщина, и на её белой коже нигде не было заметно ни малейших следов ожога. Даже волосы, которые вместо того, чтобы опускаться по плечам, вздымались у неё над головой, точно взметённые вихрем, огонь не тронул.
У женщины была наружность гуманоида, но она не походила на человека. Симонд, навидавшийся в Эскоре всяких существ, понял это с первого взгляда. А Трусла, едва поймав в мелькнувшем взгляде морскую прозелень этих очей, сразу признала в незнакомке оригинал каменного изваяния, возвышавшегося над порталом исчезнувшего замка.
Протянув руку, женщина вырвала из бушующего огня тонкий язычок пламени. В её руке он сразу затвердел, превратившись в тонкое копьё. Прицелившись, она недрогнувшей рукой размахнулась и запустила горящее острие прямо в грудь капитану Стимиру.
— Салкар! — прошипела она злобно, и её рот исказился гримасой ненависти.
На груди капитана задымилось круглое пятнышко, от дохи запахло палёной шерстью.
В тот же миг в воздух метнулась другая стрела. Очевидно, Инквита была готова к чему-то подобному. Пущенное ею перо пробило огненную ограду, окружавшую пылающее жерло. Стрела влетела в него, оттуда вырвался столб густого дыма, и огненное кольцо, окружавшее женщину, потухло.
— Аааааа! — раздался яростный крик. Женщина высоко вскинула руки, и тотчас же в воздухе возникло огненное облако, которое поплыло к её врагам, извергая на лету огненный дождь.
— Во имя Воли вечной, Силы бессмертной, Света, побеждающего Тьму, — раздался спокойный голос, которого не могли заглушить яростные крики; мерно и неторопливо, бесстрастно, спокойно и уверенно он нараспев произносил слова заклинания. Фрост выступила вперёд навстречу своей противнице и неумолимо продолжала наступать шаг за шагом.
Трусла так и не поняла, какую Силу сумела вызвать Колдунья, но огненный дождь прекратился, а пламя, из которого поднялась туча, сникло и превратилось в коротенькие язычки.
— Зачем ты несёшь на себе этот груз ненависти? — спросила Фрост тем же спокойным и чистым голосом, которым произносила слова заклинания.
Огненная женщина замерла в неподвижности среди слабых огоньков, оставшихся от полыхавшего костра, устремив взор на Фрост:
— Всему есть цена, оплачиваемая кровью. Разве не так считают и в вашей бесприютной земле?
— Но благороднее поступает тот, кто не требует платы. Твоя беда, изгнание из родного мира, за которое ты хочешь мстить, случилась так давно..
— Мой мир! — перебила её женщина. — От моего мира, может быть, остались одни могилы! Мы только искали прибежища. А эти, — она вытянула руку в сторону салкаров, — желали нашей смерти за то, что мы на них непохожи. Наших несчастных ручных животных они убивали, для них это были чудовища. Наши таланты они считали бесовскими. Часть из нас погибла в их огне. Но мы были сильны. Познав тайны их мира, мы сделали так, что сама земля восстала против них. Да! Мы гнали их отовсюду, из края в край, от острова к острову, так как мы владели тайнами, о которых даже не догадывались их жалкие мудрецы!
— Мы гнали их! Я, Урсета Ван Ян, командовала флотом, который их преследовал. Но среди них оказался кто-то один, пришедший из другого пространства или времени, или явившийся своим путём, которого мы не знали. И вот он-то открыл им врата, и они сбежали. А перед нами врата захлопнулись, и у нас не было ключа.
— Ненависть — крепкий замок, — заметила Фрост с невозмутимым спокойствием на яростные обвинения противницы. — Если долго лелеять её, она приводит к безумию. И вот я призываю тебя, Урсета Ван Ян, как сестра свою сестру по Силе: используй Силу по назначению и отомкни запертую душу!
Лицо женщины всё ещё оставалось маской гнева. Тем, кто смотрел на неё, казалось, что пламя, окружавшее её кольцом, питается яростью. И вдруг она, не сказав ни слова, исчезла, а пламя в круглой воронке тотчас же погасло. И тогда наступила кромешная тьма.
Глава 43
Сквозь мглу времён, Север
И снова Одга выступила в роли проводника. С отчаянным воплем она ринулась к угасающему пламени и устремилась дальше во тьму, она бежала с протянутыми руками, точно хотела поймать в пустоте что-то очень нужное, совсем близкое, но всё время ускользавшее от неё.
