Третья гостья, изодранная одежда которой свидетельствовала о тяготах пути, сжимала в руке подвешенный на шее медальон глубокого золотистого цвета. Как только она показала его, Мышка замерла в нескольких шагах от неё и подняла вверх свой кристалл. Оба засияли. Керису почудилось, что от них пошли огненные круги, но не в разные стороны, а напротив, сливаясь воедино. Он почувствовал, что при встрече этих Сил, от их взаимного приветствия у него по коже побежали мурашки и зашевелились волосы на голове.
— Приветствую тебя, Колдунья, — девушка улыбнулась, как улыбаются другу, которого давно искали — Наилучшие пожелания тебе от Госпожи!
Мышка залилась своим мелодичным смехом.
— И тебе мои приветствия, Голос Единственной из Трёх. Раньше мы никогда не пожимали друг другу руки — теперь же настал новый день, — она сделала ещё два шага вперёд, держа сверкающий кристалл на раскрытой ладони. Вторая девушка так же поспешно двинулась ей навстречу, и когда руки их соприкоснулись, знаки Силы оказались вместе.
Тут свечение и волшебная аура угасли, и взору предстали счастливые и умиротворённые девочка-подросток и молодая женщина. У ног последней вился, мурлыкая, огромный чёрный кот.
Мышка протянула руку Лиаре, которую великан опустил на землю, все ещё поддерживая.
— Добро пожаловать обратно к нам, ибо все мы одно целое. Так нам назначено.
— Во мне кровь ваших врагов, а возможно… и хуже того! — Лиара, казалось, с трудом выдавливает из себя предупреждение.
Мышка снова рассмеялась и слегка махнула рукой назад, указывая на столпившихся за ней.
— Во всех нас разного намешано, и в каждом из нас та сила, которая потребна. Взгляни — разве на нас боевые маски врагов?
Керис заметил, что Лиара глубоко вздохнула. Она вытянула вперёд руки, и великан отпустил её. Девушка проковыляла вперёд, в объятия Мышки, которая прошептала ей что-то заставившее ализонку вскинуть голову и стереть с исхудавшего лица следы неуверенности.
Внезапно она стряхнула с себя руку Мышки и сделала несколько шагов назад, ухватившись за великана.
— Это, — начала она с вызовом в голосе. — Грук, страж Алатара — он из другой страны и другого времени, — к вящему удивлению Кериса, Мышка сразу назвала великана. Казалось, он ей знаком не хуже господина Ромара. — Во всех мирах существуют те, кто служит Свету, и, когда сердца их открыты ему, они узнают друг друга. А это, верно, Вождь, — указала она на кота, — он могучий воин и тоже происходит из другого мира.
Она приблизилась к великану, и на фоне мохнатого тела, вздымавшегося над ней тёмной горой, казалась ещё более хрупкой и маленькой. Мышка всматривалась в его лицо, и слова её уже звучали серьёзно.
— Вероятно, тебе нет пути назад, Страж. У нас нет сведений о том, что кто-нибудь из пришедших в наш мир через врата вернулся назад, — её маленькая ручка погладила мохнатую лапу. «Будь он размером с Лиару, она и его заключила бы в свои объятия», — подумал Керис в этот миг.
Её ручка скрылась в его огромной лапе. Он склонил мощную голову и поднёс её пальчик к губам. Губы его разомкнулись, и показался кончик лилового языка, который коснулся её кожи. Было ясно, что это какое-то формальное приветствие.
Все развернулись и направились к лестнице, у которой был сложен багаж путешественников. Мышка держалась ближе всех к пришельцам. Пока они добрались до вершины хребта, уже стемнело.
Взвалив на плечи тюки, они двинулись в направлении зелёной лужайки, которую ещё можно было рассмотреть в угасающем свете дня Именно туда ранее отправились их четвероногие спутники.
Подойдя к краю обрыва, он поняли, что видели издали лишь зелёные верхушки растительности, произраставшей далеко внизу, в долине, размер которой превзошёл их ожидания.
По долине бежал поток, и двое торгианцев, стоявших по колено в воде, с высоты казались размером с пони. Они время от времени наклоняли головы и пили живительную влагу. Остальные животные разошлись в разные стороны и жадно щипали траву, которая даже с высоты казалась превосходной, намного лучше той, попадавшейся им последнее время.
Спускаться было гораздо легче, особенно по сравнению с подъёмом по лестнице, а вид воды заставил ускорить шаг.
Керис сбросил шлем и погрузил в чистые воды потока голову. Когда же он, наконец, откинулся назад и присел на корточки, этот оазис, с водой и всей зеленью, показался ему несколько странным.
Прежде всего, поражало отсутствие деревьев и кустов, если не считать небольших зарослей там, где склоны смыкались с дном ложбины. И вообще создавалось впечатление, что все в этой долине создано искусственно. Тряхнув мокрой головой, он вдруг представил себе огромную ложку, которой черпают все попадающее в ложбину.
К тому же они так натерпелись от лесного гнуса, что присутствие жалящих насекомых стало казаться им непременным атрибутом жизни, а здесь их никто не кусает. Ни одно из пасущихся животных не машет хвостом и не мотает головой, чтобы отпугнуть мух, отравлявших им жизнь всего несколько дней назад.
Птиц тоже нет. Соколы сидят на своих местах, но больше никаких крылатых не видно.
Какая-то тень выскользнула из потёмок и встала на колени неподалёку. Это великан. Хотя он опустил обе руки в воду, не видно, чтобы он мылся. Вместо того он вырывает пучки прибрежного растения, густо покрытого листьями и испускающего сильный, но не лишённый приятности запах.
Сложив собранное рядом, он взял пучок, снова сполоснул его в воде, повыше того места, где сам её замутил, и с видимым удовольствием начал жевать своими громадными зубами. Тут он заметил Кериса и бросил ему часть добычи.
Керис немного разбирался в травах. Невозможно жить в Зелёном Доле и не приобрести познаний в этой области. И ему показалось, что он узнает водяное растение, которое редко встречается у него на родине, но которое путник может спокойно употреблять в пищу. Оторвав несколько толстых листьев, он так же сполоснул их и стал жевать.
В этой зелени таилась смесь вкусов, и особенно после скудного дорожного рациона она оказалась вполне съедобной. Он поклонился великану в знак благодарности и оторвал ещё порцию листьев.
Затем он занялся сбором этого растения, и они принесли в лагерь мокрые охапки чудесной зелени. Они оказались не единственными, кто с толком обследовал окрестности. Двое пограничников, которые ходили удостовериться, что у торгианцев всё в порядке, явились со шлемами, до краёв наполненными плодами с косточками внутри, размером почти с большой палец Грука.
Когда они разделили их между собой, Керис заметил, что Дестри — девушка, которую Мышка приветствовала как равную, — потихоньку собирает выброшенные косточки. У Кериса в кулаке было две, и он предложил их девушке, чтобы не бросать на траву. Она приняла и поблагодарила его кивком головы.
— Что взял, то и верни! — сказала она. Керис узнал в этом постулат его матери Дахон. Если получаешь плоды земли, должен вернуть взамен что-нибудь, равное по ценности. У него на родине при сборе урожая всегда клали какое-нибудь подношение в то место, где росли корни собранных растений. И сейчас он догадывался, что наутро она вернёт в землю косточки съеденных плодов.
