Кошки — загадочные животные, у них свои тайны. Кетан знал старинные легенды, в которых рассказывалось про их удивительные способности, недоступные человеку. Вопрос в том, сумеет ли она и захочет ли это сделать.
Сидевшая у него на руках кошка повернулась, обратив мордочку в сторону каменного столба, на который он собирался её подсадить. Кетан мельком взглянул вверх, где сидели скрытые темнотой рассы. Ни один из них не шелохнулся. Только бы они не проснулись!
Привстав на цыпочки, он поднял кошку как можно выше над головой. Она уцепилась за скалу всеми четырьмя лапами, не жалея больную, которую поджимала при ходьбе. Оборотень понял, что она нашла неровности, за которые может удержаться. Переведя дух, он напрягся и подсадил её ещё немножко повыше.
В следующую секунду она очутилась там, куда он уже не мог за ней дотянуться, на красновато-жёлтой поверхности камня отчётливо виднелся чёрный силуэт. У юноши замерло сердце, когда она извернулась, чтобы дотянуться до пояса; ему показалось, что она неминуемо сорвётся, и он придвинулся ближе, чтобы подхватить её, когда она будет падать. Вот она вытянула лапу и изо всей силы ударила по циркониевой пряжке с изображением парда. Пояс закачался как маятник, равновесие нарушилось, и он упал к ногам Кетана. Дожидаясь, когда к нему спрыгнет кошка, оборотень напряжённо прислушивался, не проснулись ли рассы.
Всё сошло удачно, он благополучно поймал её и, прижимая к груди, услышал, как рядом с его сердцем колотится и её сердечко. Он осторожно поставил её на землю у своих ног, схватил пояс, надел его как следует и застегнул.
Переход был мгновенным: он снова стоял на земле четырьмя лапами, а кошка тянулась к нему мордочкой, чтобы потереться щёчкой о его щёку. Пока всё шло хорошо.
Теперь предстояло выбраться из плена. Если посадить кошку к себе на спину, он не сможет защитить её, когда налетят рассы, и они растерзают её на клочки.
Поэтому, нежно лизнув её в мордочку, он осторожно, как мать, которая берет своего котёнка, взял её зубами за шиворот и понёс.
Они вернулись в расселину, где он недавно прятался. Но тут удача от них отвернулась.
Послышалось хриплое карканье, и несколько рассов поднялись в воздух, чтобы сверху ринуться на беглецов. Пард затолкал кошку в расселину и загородил вход своим телом.
Усталый и голодный, он всё же сохранил гибкую стремительность зверя. Грозно рыча, он широкими взмахами могучих лап сметал рассов и, хватая кривыми когтями, швырял об скалу. Он выбрал удачную позицию, так что ни один не мог подлететь к нему с тыла.
Ещё дважды они пикировали сверху, но глаза парда позволяли ему видеть в темноте, и нападение не заставало его врасплох. Одного он схватил клыками и с отвращением отбросил бездыханное тело, отплёвываясь от зловонных перьев. То правой, то левой лапой поочерёдно отражая нападение противников, он поубивал столько, что остальные уже не смели приблизиться; оглашая воздух хриплым карканьем, рассы скрылись во тьме.
Заслышав крики, подоспела на подмогу их предводительница. Большими скачками она мчалась сквозь лес каменных столбов, издавая на бегу злобное шипение.
Птицы ретировались, предоставив повелительнице решить исход боя. Приблизясь к Кетану, та завертела головой, чтобы взглянуть на него сначала одним, затем вторым, горящим, как уголь, глазом.
Оборотень понимал, что наступил решающий момент. Собрав все оставшиеся силы, он прыгнул. В последнюю секунду, успев увернуться от нацеленного в его глаз клюва, лишь полоснувшего по голове, передними лапами он ударил её в грудь с такой мощью, что отбросил женщину-птицу, и она ударилась спиной о скалу. Раздался вопль, в котором слышались ярость и боль, и хруст птичьих костей. Медленно оседая, она свалилась, как мешок и осталась лежать. Видно было, что она не скоро поднимется. Кетан не стал смотреть, убита она или жива.
Молниеносно повернув назад, он снова схватил кошку за шиворот и большими прыжками помчался мимо каменных столбов на простор Пустыни. Позади слышались оглушительные крики рассов, но, как ни странно, ни одна из птиц не сделала попытки преследовать его за пределами своих владений.
Глава 22
Пустыня, Запад, Святилище триединой богини
Воодушевление боя, помогшее Кетану выбраться из мерзкого гнездовья, постепенно улеглось. Голова у него повисла, и он заметил, что худенькое тельце кошки волочится по земле.
Однако он видел своих товарищей и догадывался, что они не могут связаться с ним из-за защитного барьера. Кетан надеялся, что они сами выставили его для своей безопасности, а не оказались в плену какой-то враждебной силы.
Кетану служил маяком свет лунного цветка, венчавшего волшебный жезл Эйлин, хотя рядом по обе стороны светились ещё два огонька более густого и тёмного цвета. Один испускал странные лиловые лучи, пронзавшие окружающую тьму, и Кетан решил, что это должна быть Элайша, другое серое свечение, наверно, исходило от пробудившегося перстня Ивика.
Позади продолжался хриплый галдёж переполошённых стервятников, но ни одна птица не попыталась напасть. Может быть, они в полном подчинении у чудовища Пустыни и ничего не делают без его приказания?
Наконец пард почувствовал, что больше не в силах тащить кошку. Он разжал зубы, выпустил её мягкий загривок и лёг на брюхо. Она лежала на земле, как тряпочка, и не шевелилась. Он принялся вылизывать её, как вылизывал бы раны сородичей, и попытался установить мысленную связь.
— Залезать… Спина… — продолжал он твердить, пока не дождался, что она зашевелилась.
Решив, что она поняла, Кетан распластался на земле, прижимаясь брюхом к твёрдой глинистой почве, чтобы ей легче было взобраться к нему на спину. Кошка с трудом распрямилась и медленно поползла к его боку. Казалось, она так ослабела, что не может встать на лапы. Ткнувшись носом в его бок, она стала вскарабкиваться на него; оборотень совсем вжался в землю. Наконец он почувствовал, как её когти впились ему в спину; уцепившись покрепче, кошка стала устраиваться у него на хребте. Кетан не обращал внимания на терзавшие кожу острые когти, лишь бы она сидела там надёжно.
Он осторожно поднялся, стараясь не уронить свою ношу, и двинулся вперёд, навстречу спасительным огонькам, обещавшим помощь и защиту. Не решившись пуститься бегом, он медленно шёл, шаг за шагом, осторожно переставляя лапы.
Он подумал, что так и до утра не доберётся до цели, а там его встретит непроницаемый барьер. От отчаяния захотелось сесть, задрав голову, и завыть.
Но тут какая-то тень, едва различимая в слабых лучах света, отделилась от трёх ровно горевших, немигающих огоньков. Кетан заметил, что впереди началось какое-то движение, но даже зрением парда не мог различить, что там происходит. Он догадался, что кто-то хочет открыть защиту. Фирдун! Ведь защиты — главный его талант, и кто же, если не он, способен проникать сквозь заслоны!
Кетан еле плёлся, свесив голову до самой земли. Он уже сомневался, сумеет ли преодолеть оставшиеся несколько шагов, даже если Фирдун откроет перед ним защиту.
