Это беззаконие явилось одним из многочисленных признаков упадка, но все же гробницы фараонов все еще могут представить богатый материал для исследований. На архитектурном плане гробницы Рамсеса VI, который нашли в виде рисунка на папирусе, показано, что его собирались снабдить полным набором мебели, включая пять позолоченных сосудов вокруг огромного гранитного саркофага. Еще один отличный саркофаг из гранита, сделанный для того же фараона, и другой, принадлежащий его отцу, Рамсесу III, подтверждают силу традиции, позволявшую правителю распоряжаться огромными ресурсам даже в период видимого упадка.
Под властью воинственных фараонов начала Восемнадцатой династии египтяне неожиданно ощутили вкус к сражениям. Появились профессиональные солдаты, в отличие от насильственно забранных в армию крестьян.
Азиатские кампании принесли в долину Нила много экзотических новинок: странных людей, моды, ханаанские слова и выражения, чужие культы (например, поклонение Ваалу и Астарте). Тутмос III ввез из Сирии растения и животных для украшения созданных в Фивах ботанических садов. Все это расширяло горизонты египтян и внушало оптимизм. Но неизменные победы военной машины Аменхотепа III взрастили в сердцах людей привычку к легкому успеху, плохо помогавшую справиться с бедами второй половины этого периода. Египтяне предпочитали дать возможность сделать военную карьеру амбициозным чужеземцам, и вскоре армией по большей части командовали наемники — нубийцы, суданцы, ханаанниты, сардинцы, ливийцы и другие. Азиаты занимали в государстве высокие посты: в конце Двадцатой династии один из них фактически правил страной. Коренные жители больше склонялись к профессиям жрецов и писцов; довольствовались тем, что занимали или создавали удобные бюрократические должности, которые могли передать своим сыновьям.
Недостаток предприимчивости — один из симптомов постепенного окостенения египетского общества, возник консервативный взгляд на жизнь, который полностью завладел мыслями жителей. Постепенно создались касты профессиональных солдат, жрецов и чиновников, объединенные бюрократической системой. Перемена лучше всего проявилась в украшении гробниц, где веселые сцены повседневной жизни заменили темы погребальной мифологии. Тем не менее, позднее люди начали возвращаться к прежней практике до тех пор, пока даже в самых богатых склепах не остался только саркофаг (или несколько саркофагов), расписанный нескольким религиозными сценами и текстами. В последующие периоды существования Египта фараонов это стало обычным. Кроме того, там могла находиться копия Книги мертвых и набор амулетов или фигурок слуг, поскольку акцент теперь ставился на магии.
Глава 8. УПАДОК И ПОДЪЕМ В ПОЗДНИЙ ПЕРИОД
Двадцать первая — Тридцать первая династии, приблизительно 1075—332 гг. до н. э.
Вести из Фив последних лет Двадцатой династии повествуют об истории общего упадка. По-видимому, живший в Пер-Рамсес фараон редко навещал свою южную столицу, и правление Фивами перешло к небесному владыке Амону-Pa, передававшему свои эдикты посредством жрецов, во главе которых стоял верховный жрец. Что касается положения дел в Западной Азии, то побережье Палестины твердо держали в своих руках филистимляне, которым обеспечивала превосходство оружия монополия на железо. Морское господство перешло к ханаанитам из Финикии. Количество незанятых профессиональных солдат из наемников усиливало общую ситуацию беззакония. Когда к этому добавился голод, вызванный низким разливом Нила, нет ничего удивительного в том, что чиновники пеклись о своих собственных интересах, забывая о честности, а впавший в отчаяние народ поднимал жестокие восстания. Но самым важным фактором распада был крах веры в фараона как в божество, правящее людьми. Гробницы правителей в Фивах с их сказочными сокровищами всегда соблазняли безрассудных людей решиться на воровство. Теперь оказалось, что их грабили систематически (возможно, с ведома чиновников), поэтому из тридцати гробниц фараонов только одна, принадлежавшая Тутанхамону, осталась почти нетронутой. Египтяне, такие кипучие и оптимистичные в начале правления Восемнадцатой династии, лишились энергии. Почтение к фараонам еще сохранялось (больше по привычке, нежели в качестве символа веры), но монархия превратилась в военную диктатуру, стабильность которой зависела от наемников, а последующие ливийские, кушитские, персидские, греческие и римские династии держались у власти лишь до тех пор, пока могли защищать ее силой оружия от других воинственных претендентов.
Таблица 3
ПОЗДНИЙ ПЕРИОД (ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ —ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ ДИНАСТИИ)
После таинственной смерти Рамсеса XI страна распалась на две половины: одна династия правила в Танисе, а другая семья, которая получала высочайшие посты в иерархии служения Амону, управляла Фивами. Браки между членами этих двух семей заново объединили Верхний и Нижний Египет под властью одного правителя, но процесс был чисто номинальным. В обоих частях страны при ослаблении верховной власти всегда возникала тенденция к приобретению независимости. Каждая новая династия начинала свою жизнь, воскрешая старую мечту об азиатской империи, которая упоминается в Ветхом Завете, и вмешиваясь в дела региона везде, где только возможно. Между тем эти кампании мало отличались от вооруженных рейдов, приносящих временную славу. Когда египетские вооруженные силы сталкивались с серьезно обученным единым врагом, превосходящим их в оружии (например, с ассирийцами, вавилонянами и персами), они неизменно терпели поражение. Это порождало неуверенность в народе и сомнительную славу разобщенного государства.
В 940 году до н. э. семья ливийского происхождения, поселившаяся в Гераклеополе, стала такой влиятельной, что вошла в милость к правителям Таниса и унаследовала престол фараонов, основав Двадцать вторую династию. Первый из этого рода, энергичный правитель Шешонк, вторгся в Палестину и разграбил богатый сокровищами храм Соломона, немного восстановив престиж Египта. Впрочем, ливийские династии кончили разладом и раздором; когда кушитский правитель отправился из Напаты на штурм Египта во имя порядка и ортодоксии, то не встретил серьезного сопротивления. С конца Двадцатой династии Нубия и Куш (библейская Эфиопия) постепенно превращались в независимые государства, где строго блюли культ Амона. Набожные владыки кушитов почитали провинциальную версию египетской культуры, стремясь вернуться к классическому искусству Среднего царства. Они оказались энергичными строителями, что особенно ярко проявилось в Фивах, и внесли некоторое подобие порядка в дела Египта, хотя страна была далека от единства. Интриги Тахарки, сына кушитского правителя, привели к столкновениям с ассирийцами, которые дважды шли на Египет и, наконец, разграбили Фивы. При преемнике Тахарки Тануатамоне они добрались и до его кушитского домена, правители которого со временем все больше африканизировались и переставали влиять на положение дел в Египте.
