Роковая ошибка. Как только Манлий заговорил о золоте, он подписал себе смертный приговор. У власти в тот момент очередной раз был диктатор. Поскольку никто из сенаторов не пожелал сознаться, что присвоил часть галльского золота, то Манлия заковали и посадили в тюрьму. Но вскоре его освободили: никаких оснований осудить этого человека не было.
Манлий вышел на свободу еще до выборов трибунов с консульской властью, но среди избранных трибунов его имени не было, зато было имя Марка Фурия Камилла, любителя посвящать богам золото — то Аполлону десятую часть, то все золото галлов — Юпитеру.
А Манлия уже называли патроном римского народа. Стерпеть такое сенаторы не могли. Манлий предлагал либо простить всех должников, либо, если это невозможно, продать общественную землю и заплатить кредиторам долги. Но общественное поле давным-давно заняла знать, и как только разговор заходил об этой общей, а на самом деле давно поделенной земле, патриции приходили в ярость
[29]. Сенаторы и народные трибуны объединились и вместе стали разрабатывать план, как избавиться от неудобного героя. Сенаторы предлагали подослать к нему убийцу, хотя это решение и было чревато последствиями, но отцы-сенаторы готовы были на все. И тогда народные трибуны — ведь патриций Манлий отнимал у этих защитников народа их хлеб — предложили очень ловкий ход: обвинить Марка Манлия в посягательстве на царскую власть и приговорить к смерти. Заставить народ осудить своего защитника, — такое мог придумать только народный трибун. Марка Манлия вызвали в суд. Никто из патрицианской родни не явился его поддержать. Обвиняемый, как и полагалось, надел траурную одежду — но рядом с Марком народ не увидел его братьев. Все смутно догадывались, что задумана расправа, а не суд.
Впрочем, нельзя не заметить, что у римских сенаторов было тонкое политическое чутье. Аристократ во главе плебса — самый опасный предводитель.
Впрочем, расправа над капитолийским героем оказалось не сложной.
«Что же, когда наступил день суда, было поставлено в вину подсудимому (кроме многолюдных сходок, мятежных речей, щедрот и ложного обличения), что относилось бы собственно к делу о стремлении к царской власти? Этого я не нахожу ни у одного писателя», — пишет Тит Ливий. Народ собрался на Марсовом поле, но стоило Марку Манлию поднять руку, указывая на Капитолий, как организаторам расправы стало ясно, что их затея вот-вот с треском провалится.
Капитолий. Храм и крепость. Реконструкция
И тогда Марк Фурий Камилл перенес день суда и назначил новое заседание в новом месте за Флументанскими воротами, оттуда не был виден Капитолий. И народ осудил своего защитника на смерть. Не так трудно убедить людей, что никто не может быть бескорыстным. Обвинителям ничего не стоило доказать, что Манлий прежде всего имел в виду лишь собственные интересы. Капитолийского героя засекли до смерти, а потом отрубили голову.
Потом сложилась легенда, что его сбросили с Тарпейской скалы, то есть место его величайший славы стало и местом его позора. Но если устроители расправы боялись судить Марка подле Капитолия, то как они осмелились бы повести его туда на казнь?
Роду Манлиев запрещено было называть своих сыновей именем Марк, а также, поскольку дом Марка Манлия был на Капитолии, запретили отныне кому бы то ни было селиться на Капитолии.
Так народ отблагодарил своего защитника.
На месте разрушенного дома Марка Манлия возвели храм Юноны Монеты
[30].
Плебеи. Путь к власти
366 г. до н. э. — первый консул из плебеев Луций Секстий.
В 362 г. до н. э. впервые выпало вести войска Луцию Генуцию, плебею. Генуций попал в засаду, легионы его бежали, а сам он погиб. Смерть эта вызвала у патрициев злорадство. Гибель войска и вождя дала плебеям урок!
Впрочем, злорадствовали недолго — и среди плебеев нашлись небесталанные полководцы. Гай Марций Рутул не только стал диктатором и одержал победу, но и справил триумф.
Однако плебеи устали от предвыборной борьбы, решив, не все ли равно, кто у власти, — жизнь простого народа лучше не становится. Этой «усталостью» тут же воспользовались патриции. Как только власть имущие почувствовали слабину, то постарались одержать реванш. Три года подряд оба консула выбирались из патрициев. Потом вновь появился плебей — упомянутый выше Рутул.
В 356 г. до н. э. Гай Марций Рутул стал диктатором.
В 351 г. до н. э. Гай Марций Рутул стал цензором.
В 350 г. до н. э. опять отличился консул-плебей Марк Попилий Ленат. Консул из плебеев разгромил превосходящие силы галлов, сам сражался в первых рядах, был ранен в левое плечо тяжелым галльским дротиком, но покинул войско лишь на короткое время, чтобы перевязать рану, и после этого вновь возглавил войска. Однако, когда минула горячка боя, рана дала о себе знать. Патриции, которые пользовались любой возможностью, чтобы вернуть себе власть, ссылаясь на ранение консула (консул-патриций благополучно проболел всю войну) тут же назначили диктатора для проведения выборов, и опять консулами стали два патриция, причем диктатор, ответственный за выборы, стал консулом, что считалось недопустимым.
339 г. до н. э. — по закону Публилия постановления плебейского собрания (плебисцита) становились обязательными для всех квиритов.
В 335 г. до н. э. плебей Квинт Публий Филон занял должность претора.
В 229 году плебеи взяли последний бастион патрициев — Огульниев закон разрешил допускать к должностям авгуров
[31] и понтификов плебеев. Для них добавили несколько должностей — понтификов стало восемь, авгуров — девять.
Глава 11
Тит Манлий Торкват и
начальник конницы Квинт Фабий
Природа — тот же Рим и отразилась в нем.
Мы видим образы его гражданской мощи
В прозрачном воздухе, как в цирке голубом,
На форуме полей и в колоннаде рощи.
О. Мандельштам
Отца Тита — Луция Манлия Империоза не любили в Риме. Империоз в 363 г. до н. э. был выбран диктатором для проведения священного обряда — ему поручалось вбить в стену храма Юпитера Капитолийского серебряный гвоздь, дабы прекратить эпидемию. Но Империоз решил, что дело этим ограничиться не может. И надо бы, пользуясь полученной властью диктатора, совершить еще что-нибудь значительное. К примеру — начать очередную войну с соседями. Луций Манлий объявил набор в армию. Война в тот момент, вообще говоря, не планировалась, молодые люди не горели желанием отправляться в легионы, но тех, кто пытался увильнуть от призыва, секли розгами или тащили в темницу. Народные трибуны возмутились и напомнили диктатору, что должность дается ему для исполнения вполне определенного дела. Империоз был должен вбить гвоздь. И только! А после этого диктатор должен был не набирать войска, а сложить с себя полномочия. Подчиняясь общественному мнению, диктатор, скрепя сердце, отказался от власти. Но те, по чьей спине прогуливались розги, не забыли об оказанной милости. На следующий год народный трибун Марк Помпоний вызвал Империоза в суд.
