Мать Тиберия и вдова Августа Ливия. В молодости — женщина божественной красоты и до самой смерти — необыкновенного ума; интриганка, способная на любые поступки, чье властолюбие не сможет насытиться никогда. Она была «хорошей помощницей в хитроумных замыслах мужа» (Тацит), однако сам Август опасался Ливии и заранее составлял планы бесед с женой, дабы не сказать что-нибудь лишнее.
Супруга Германика Агриппина. Она тоже честолюбива, дерзка, надменна, но вряд ли достаточно умна, и уж никак не хитра, и не способна плести интригу, скрывать свои чувства и льстить. Все, что она может — это устроить скандал, вызвать раздражение и ничего не добиться. Вот она приходит к Тиберию просить за подругу, но просит дерзко, неумело, не желая унижаться: она требует — не просит. А Тиберий в ответ ехидно цитирует греческий стих: «Ты, дочка, считаешь оскорблением, что не царствуешь». Женщину с характером Агриппины такие обвинения должны привести в бешенство, вызвать поток гневных воплей, которые легко квалифицировать как измену и заговор.
Сеян — префект претория. Человек более чем скромного положения, задумавший если не стать принцепсом, то хотя бы быть вторым человеком в государстве. Дамский угодник и человек без стыда и совести, сумевший протоптать дорожку к сердцу Тиберия. После того, как Сеян своим телом заслонил принцепса от падающих камней — во время обеда в гроте случился обвал, — доверие к нему Тиберия стало практически безграничным.
Германик и Сеян — как два гения Тиберия, один добрый, другой злой.
Вот действующие лица разыгранной во времена Тиберия драмы. Все герои так и просятся на страницы грандиозного романа. Но Тацит писал все же историю, а не литературное произведение. Грейвз влил в страницы «Анналов» Тацита потоки черной краски, и вообразил, что добавил занимательности своему роману «Я, Клавдий».
После подавления бунта в легионах Германик вел в Германии войну, его действия были успешны, но не так уж блестящи для полководца, которого сравнивали с Александром Македонским. И, главное, война эта была бесперспективна: слишком много усилий и человеческих жертв требовалось для покорения германских племен. Однако одну важную миссию Германик исполнил: восстановил престиж римской армии после уничтожения трех легионов Квинтилия Вара в Тевтобургском лесу. После этого Тиберий — достаточно умный и опытный политик, — отозвал Германика, а на его место поставил Друза. Отныне политика Рима на северо-восточных рубежах — не прямые военные действия, а интриги, направленные на то, чтобы поссорить германские племена друг с другом, а римляне должны умело пользоваться плодами этих распрей.
Чтобы отстранение от командования молодого полководца было не столь горьким, Тиберий устраивает для Германика триумф 26 мая 17 г. На колеснице вместе с триумфатором ехали пятеро его детей. Как он прекрасен! Толпа приветствовала своего кумира. Еще одна капля яда падает на и без того отравленную завистью душу Тиберия.
Принцепс отправил Германика на Восток — улаживать многочисленные проблемы Рима в этом регионе. А чтобы жизнь на Востоке не казалась любимцу народа слишком сладкой, Тиберий заменил наместника Сирии, человека, преданного Германику, на явного врага Пизона. Пизон понял свою миссию вполне определенно: его задача — устранить Германика, который явно мешал принцепсу.
Первым делом Германик совершил путешествие по Востоку, посетив самые достопамятные места, в том числе — Илион (Трою) и Афины. В Афины из уважения к этому городу Германик вошел лишь в сопровождении одного ликтора, в греческой одежде, и был встречен восторженно. Но едва Германик уехал, как тут же явился Пизон, объявил жителей древнего города выродками, в речах поносил и Германика, и афинян. Этот простой человек говорил, что думал, а делал то, что хотел он сам или его патрон.
Спорные дела в Армении, Каппадокии и Коммагене Германии уладил со славой для Рима, но свара с Пизоном не утихала. Пизон с капризностью климактеричной женщины устраивал скандалы, отменял решения Германика. Наместник был уверен в своей безнаказанности и поддержке в Риме. Наконец вражда достигла кульминации, Пизон уехал из Сирии, но его отъезд совпал с болезнью Германика. Пизон остановился в Селевкии и стал ждать известий из Антиохии, где Германии боролся с неведомой болезнью. Почему-то Пизон ожидал, что молодой, полный сил мужчина (Германику исполнилось 33 года) непременно должен умереть. Сам умирающий тоже уверен — ив своей близкой смерти, и в том, что его отравил Пизон. Подозрения лишь усиливало поведение жены Пизона Планцины. Планцина ненавидела Агриппину, всячески старалась поставить себя выше жены Германика. Дружба Планцины с некоей Мартиной, о которой ходили слухи, что эта женщина знает толк в ядах, выглядела более чем подозрительной. Предполагаемая благодарность принцепса казалась Пизону и Планцине столь очевидной, что они прибегли в борьбе с Германиком даже к колдовству, ход чрезвычайно опасный, если учесть, что за подобные выходки можно было поплатиться жизнью. В доме Германика находили свинцовые таблички с заговорами (вера в силу таких заговоров была очень сильна), куски полуобгорелых трупов.
Едва Германик умер, как Пизон тут же вернулся в Сирию и заявил, что отныне он вновь полновластный правитель. Дело дошло до прямого бунта с применением военной силы, Пизон проиграл и вынужден был вернуться в Рим.
Смерть Германика погрузила Рим в траур, люди в отчаянии осыпали храмы камнями за то, что боги позволили Германику умереть. Шествие Агриппины из Брундизия в Рим превратилось в настоящую демонстрацию. Две преторианские когорты, присланные Тиберием, сопровождали процессию. Урну с прахом Германика несли трибуны и центурионы, впереди — опущенные вниз фасции, не чищенные, лишенные украшений сигнумы. Чем ближе к Риму, тем больше народу, уже и консулы, и сенаторы вышли встречать погребальную процессию.
1. Октавиан Август. С античного портрета. I в. до н. э.
2. Ливия. С античного портрета. I в. до н. э.
Лишь Тиберий с Ливией не появились. Не было почему-то на похоронах Антонии, матери Германика. То ли она заболела с горя, то ли Тиберий с Ливией воспрепятствовали ее появлению.
Останки Германика поместили в мавзолей Августа.
Теперь, несомненно, главным наследником Тиберия стал Друз. Но сын Тиберия неосторожно поссорился с Сеяном, справедливо считая, что отец зря возвеличивает этого подлого человека. Префект претория Элий Сеян в самом деле набирал власть — он свел преторианские когорты в один, специально выстроенный лагерь. Девять когорт отборной гвардии в Риме под его командованием — это кое-что значит. Друз, открыто выказывая к этому человеку неприязнь, считал себя защищенным. Префект претория не посмеет тронуть сына принцепса. Не посмеет? Почему же нет? Сеян, слывший обольстителем женских сердец, без труда обольстил жену Друза Ливиллу и с ее помощью отравил Друза в сентябре 23 г. Уже в 25 г. Сеян просил руки Ливиллы, заявив, что хочет защитить детей Друза от враждебных действий Агриппины (!). Тиберий не согласился на этот брак, считая происхождение Сеяна слишком низким.
