Уже спокойно, без всякой опаски Галя взяла беглеца на руки и отнесла в машину. Туда же сел и зоотехник с Муркой.
— Простите за невольный простой, — извинился он, прощаясь с мастером.
— Ничего, наверстаем, — уверенно ответил тот, крепко пожимая руки Гале и зоотехнику.
Он уже больше не сердился на них и обещал обязательно зайти в Зоопарк, чтобы проведать Уголька с Муркой.
Всю обратную дорогу Уголёк спокойно сидел на Галиных коленях. Он поглядывал то в окно, на мелькавшие мимо дома, то на Мурку, как бы боясь, чтобы опять куда-нибудь не делась его четвероногая воспитательница.
Приехав в Зоопарк, Галя снова посадила Уголька с Муркой в прежнюю клетку. Порванная сетка была в ней уже заделана, но Уголёк больше не интересовался ею. Мурка находилась с ним, и он от неё никуда не отходил.
Почти три года прожил Уголёк вместе со своей воспитательницей — кошкой. Потом Мурку взяли, а вместо неё к Угольку посадили красную лисичку Рыжку.
Уголёк с Рыжкой очень подружились. И всё-таки, если даже и сейчас к клетке Уголька подойдёт Мурка, он бросается к ней навстречу, ласкается и всё старается лизнуть через сетку свою приёмную мамашу.
Случай с оленем
Осторожен и пуглив олень, особенно в то время, когда у него спадают старые рога, а новые, ещё молодые, покрыты мягкой кожей. Когда служитель убирает загон, олень торопливо отходит в сторону или, прижав уши, поспешно убегает. Зато к осени, когда у оленя рога уже отрастут и затвердеют, он становится очень опасным зверем. Далеко по Зоопарку слышится его грозный рёв: он вызывает на бой соперников. В такое время к нему заходить опасно. Теперь он уже не боится служителя. Он бросается на любого, кто осмелится к нему зайти. Олень бросается даже на решётку и бьёт её рогами, стараясь достать посетителей. Бьёт даже дерево, которое растёт в загоне.
В годы войны Новая территория Зоопарка, где находились олени, была закрыта. Публика туда не ходила. Ухаживали за животными люди нередко малоопытные, и это кончалось не всегда благополучно.
Однажды получилось так. Служитель был новый и работал на этом участке всего около года. Он убрал загон, положил в кормушку корм, а когда выходил, вместо того чтобы запереть ворота на замок, лишь накинул щеколду.
Заметив, что служитель уходит, олень бросился следом за ним. Сильный удар рогов — щеколда соскочила в сторону, ворота открылись, и олень вышел. Заметив свою оплошность, служитель хотел загнать оленя и замахнулся на него метлой. Но вместо того чтобы послушно вернуться в загон, олень наклонил свою ветвистую голову и с такой яростью бросился на служителя, что тот еле успел укрыться за деревом.
Однако, загнав человека за дерево, олень на этом не успокоился. Он стал гонять свою жертву вокруг ствола и, чем дольше гонял, тем больше приходил в ярость. Глаза его налились кровью, бока покрылись пеной, и, стараясь достать служителя, он с такой силой ударял рогами по дереву, что во все стороны летели куски коры. Как нарочно, в этот час никого из сотрудников Зоопарка поблизости не было, и олень упорно продолжал преследовать свою жертву.
Сколько пришлось незадачливому служителю сделать кругов вокруг дерева, сказать трудно. Но в те короткие моменты, когда олень, по-видимому, отдыхал, служитель старался обдумать, как же ему теперь поступить. Добежать до следующего дерева — слишком большое расстояние, и олень, конечно, его догонит. Да не всё ли равно, вокруг какого дерева вертеться? В конце концов, он устанет, выдохнется, и вряд ли тогда уйти от острых рогов разъярённого животного.
Оставалось лишь одно: добежать до того самого загона, из которого вышел олень, и в нём закрыться. Однако это тоже было довольно рискованно. Хотя загон был ближе и находиться в нём было куда надёжнее, чем за деревом, всё же надо иметь время до него добраться. Олень же, словно назло, ни на шаг не отходил, а если и давал служителю короткие передышки, то стоило ему чуть-чуть шевельнуться, как зверь сразу же опять бросался. Надо было его чем-то отвлечь. Но чем?
Тут служитель вдруг вспомнил, что он где-то читал, как на одного охотника набросился медведь. Охотник не растерялся. Он кинул медведю шапку, а пока тот её обнюхивал, застрелил зверя. А что, если этим же примером воспользоваться и ему! Не долго думая, служитель снял кепку и бросил её в сторону. Заметив упавшую кепку, олень сразу направился к ней, а служитель, не теряя зря времени, бросился со всех ног к загону. Он услышал за собой тяжёлый топот, но даже не мог обернуться. И только успел захлопнуть ворота и накинуть щеколду, как следом раздался такой удар, что даже содрогнулась изгородь. Служитель держал ворота, а олень в ярости бил по решётке. Теперь, находясь в безопасности, служитель мог спокойно обдумать, как ему поступить дальше. Правда, он мог вылезти с противоположной стороны загона и быть в полной безопасности, но ведь зверь-то останется на свободе! А мало ли что может натворить взбешённый олень! Оставить его на свободе — слишком рискованно, надо во что бы то ни стало его загнать. Служитель опять залез на решётку и стал открывать ворота, чтобы заманить оленя в загон. Но каждый раз, как только он с трудом их приоткрывал, олень бросался и ударом рогов опять закрывал ворота.
Наконец после многих усилий их удалось распахнуть. Однако олень в загон не пошёл. Он продолжал бить по решётке и старался с неё стрясти служителя.
Тогда служитель придумал вот что: он снял с себя пиджак и стал дразнить им оленя. Он тряс пиджаком перед самой мордой разъярённого зверя, а потом швырнул в загон.
Увидев перед собой нового врага, олень бросился к нему. Он бил злополучный пиджак рогами, топтал ногами и пришёл в такое неистовство, что даже не заметил, как слез с загородки человек, как закрыл ворота и запер их на замок.
Правда, спасти пиджак не удалось, но служитель был рад, что всё кончилось благополучно и он отделался одним пиджаком.
Шанго
Шанго — самый большой слон Зоопарка. Увидев его, маленькие дети кричали: «Мама, смотри, какая гора!» И он правда был похож на гору — такой большой, тяжёлый, серый.
Привезли его из какого-то зверинца. Говорили, что он очень злой, опасный, поэтому его и отдали в Зоопарк.
Везли Шанго по железной дороге, на большой платформе, потому что в вагоне он не помещался. Платформу со всех сторон загородили досками, сделали двери, крышу, и получился целый дом на колёсах. В этом доме и ехал Шанго. Он стоял прикованный к полу, и вместе с ним ехали сопровождавшие его люди. Они следили за каждым движением слона, но это не помешало ему в пути разобрать и сбросить с платформы всю надстройку. Зато в Москве Шанго вёл себя на редкость спокойно. Всю дорогу до Зоопарка послушно шёл за своим служителем и так же послушно вошёл в помещение.
Когда я пришла утром посмотреть на Шанго, он стоял в слоновнике, прикованный цепями за все четыре ноги. Слон поднимал то одну, то другую ногу, пробовал хоботом цепи. Цепи были большие, тяжёлые, их с трудом могли поднять два человека, а для этого гиганта, казалось, они были совсем лёгкими. Шанго поместили отдельно от других слонов. Ведь нужно было с ним познакомиться, узнать его характер, повадки.
