Книга Тайная жизнь влюбленных, страница 11. Автор книги Саймон Ван Бой

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Тайная жизнь влюбленных»

Cтраница 11

Когда кровотечение остановилось, глаза женщины распухли от слез, а нос напоминал по цвету сливу. Без четверти час она встала и ушла, прижимая к лицу платок.

Не обращая внимания на старушку со слуховой трубкой, которая желала узнать, можно ли уехать из Парижа на месяц и вернуться точно в то же время, Сабоне пошарил под столом и достал из корзины набросок. С застывшим лицом он положил рисунок в карман, словно свидетельство преступления, которое совершил, но не помнил об этом. А затем объяснил старушке, что можно уехать поездом, который отправляется из Парижа без восьми минут два, однако вернуться в это же время невозможно.

— Невозможно!.. — негодующе провозгласила она, как будто всегда это подозревала.

К тому времени как девушка из витрины заняла прочное место в грезах Сабоне, с момента ужасной сцены на вокзале прошло две недели, и вспоминалась она как кошмар — неотступный кошмар. Между Сабоне и той молодой женщиной словно установилась какая-то незримая связь. Ему то и дело мерещилось, что он видит ее в вокзальной толпе. Возможно, рисунок соединил их тени, будто две ночи, не разделенные днем.

Когда встречи с девушкой в витрине на улице Доктора Бланша стали занимать мысли Сабоне больше, чем рисование голубей и ужины у фонтана, он испугался и стал ходить на работу через городской сад — боялся совсем потерять голову. Теперь девушка не смотрела на него каждое утро и каждый вечер из витрины, и он мог спокойно решить, что делать дальше. Зато он начал просыпаться среди ночи и думать о ней, словно о редком цветке в парке, что цветет только в темноте.

У Сабоне был единственный друг — сосед снизу по имени Онкль, такой толстый, что с трудом протискивался в двустворчатую дверь своей квартиры. Сабоне ни разу не видел, чтобы Онкль отошел от дома дальше фонтана. Он горько рыдал по ночам, словно его необъятная туша скрывала бурлящий океан позора.

Сабоне с Онклем поздравляли друг друга с Рождеством и предупреждали записками о капризах погоды.

Онкль носил свободные блестящие одежды и бархатные домашние туфли с вышитыми золотом буквами «О». За свою дружбу он требовал только одного — чтобы Сабоне приносил ему ненужные или использованные билеты, которые аккуратно раскладывал в специальные альбомчики. Онкль знал расписание поездов, как таблицу умножения, и справлялся бы с работой Сабоне значительно лучше, чем сам Сабоне, — если бы выходил из дому.

Как-то в дождливое воскресенье, после обеда из холодной говядины и пива Онкль пыхтел сигарой, размышляя о затруднительном положении своего друга в связи с девушкой из магазина. И наконец, не обращая внимания на дождь, тысячами глаз заглядывающий в окно, рассудительно произнес:

— Зайди в магазин, Сабоне, и вежливо справься.

Мысль о том, чтобы зайти в магазин, так испугала Сабоне, что после обеда он немедленно лег в постель и унесся в свои грезы, словно оторвавшийся от ветки лист, подхваченный плавным течением реки.

Проснулся он еще до рассвета. Комната, несмотря на темноту, была охвачена светлым сиянием — на дорогах и крышах домов лежал снег. Сабоне накинул халат и подошел к окну. Двор и фонтан спокойно спали. Он представил девушку у себя в квартире, вообразил, что несет ее по свадебному торту снежного Парижа.

К утру серый город был полностью засыпан снегом. Отряхнув туфли, Сабоне под оглушительный звон колокольчика вошел в магазин.

Над вешалками с одеждой, словно диковинные птицы, висели шляпы с перьями. Пока Сабоне пробирался к окну, чтобы увидеть девушку, где-то в недрах развешанных мехов возникло едва заметное движение.

Он сначала даже не понял, женщина это или раскрашенная кукла: перед ним неожиданно появилось трепещущее создание с кроваво-красными губами и белой, как мел, кожей.

— Да, — произнес старческий голос, словно отвечая на вопрос.

Хозяйка ткнула тростью в сторону Сабоне.

— Вы, наверное, пришли посмотреть меха?

Где-то в глубине магазина закипал кофе.

— Выбрали что-нибудь?

Толстый слой косметики двигался вместе с губами.

— Видите ли, мадам, по дороге на работу я каждое утро вижу в витрине девушку…

— Еще бы, вы не первый, кто ею интересуется, — прокаркала старуха. — Напоминает кого-то, правда?

Опоры души скрипнули, и задрожавшие губы Сабоне, не произнеся ни слова, выдали страшную тайну его одиночества, в которой он не признавался даже самому себе.

Оба повернулись к окну и посмотрели на снег, беззвучно падающий на землю.

— А что делать, — вздохнула женщина, — через городской сад в это время года не пройти.

— Вы знаете, что там есть цветы, которые цветут в темноте? — спросил Сабоне.

— Кто же гуляет по саду в темноте? — фыркнула она.

Сабоне почувствовал, что его наполняет гневный огонь, но спокойно сказал:

— Наверное, никто.

Выходя на улицу, он поскользнулся и ударился лбом о выступ витрины.

На снегу появилось несколько капель крови.

Сабоне испуганно наклонился. Это была его собственная кровь. Она текла в нем почти четыре десятилетия. Проходила сквозь его тело и питала его мечты.

Объект его мечтаний холодно смотрел через стекло на капли крови — глаза души на снегу.

Когда он прибыл на рабочее место, впервые за тринадцать лет опоздав на несколько минут, старший кассир окинул его строгим взглядом поверх очков. Сабоне почувствовал, что по щеке бежит теплая струйка.

— У вас там кровь, юноша, — только и сказал старший клерк.

К вечеру вокзал почти совсем опустел, а примерно во время ужина к окошку подошел мужчина, спросивший билет «куда-нибудь».

— Точнее, — попросил Сабоне.

— Не знаю, — равнодушно ответил тот.

Сабоне задумался об этом ночью в постели.

Часа в четыре утра Сабоне поднялся и подошел к окну. Луна светила ярко и бесстрастно. Он оделся и вышел, направившись в городской сад.

Сияющие в лунном свете статуи провожали его глазами. Сабоне не был уверен, что это происходит наяву, и тем не менее искренне удивлялся, почему ему раньше не приходило в голову гулять по снегу под луной и почему после стольких несуразно прожитых лет он внезапно почувствовал, что обрел наконец свой дом. Быть может, он — всего лишь персонаж сна, который снится Парижу.

Почти на всех растениях лежали шапки снега. Сабоне прекрасно знал, что сейчас зима и он не увидит никаких цветов, и все равно понял, что ошибался: есть цветы, которые цветут не в темноте, а в свете луны.

Он зачерпнул горсть нетронутого снега, пожевал. И рассмеялся. Как глупо было влюбиться в манекен!.. «Глупо, но в моем положении простительно», — мысленно добавил Сабоне.

А потом заметил, что на скамейке кто-то сидит. И сразу узнал ее, вспомнив окровавленный платок и пятна крови на платформе — глаза души.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация