Часто скандалы вызывают обложки «Дилетанта». Например, мы поместили на обложку кадр из «Семнадцати мгновений весны» со Штирлицем. У штандартенфюрера на рукаве была свастика, и наши юристы сказали: «Свастику ни в коем случае нельзя». Я говорю: «Как нельзя? Это же кадр из фильма». «Нет, – сказали зверино серьезные юристы, – нельзя». Тогда мы решили всех потроллить: взяли этот кадр, как дети, красным фломастером закрасили свастику, а на стене позади Штирлица написали: «Гитлер капут!» Просто кадр из фильма не запомнился бы, но именно этот номер журнала продавался лучше других.
В ближайших планах мы хотим сделать номера про историю связи от костров и зеркального телеграфа до шифровальных машин, криптографии и «Энигмы», про армянский геноцид, про Распутина, о Ромео и Джульетте, о том, как эта история могла бы случиться, если бы она была на самом деле.
* * *
Нынешняя власть эксплуатирует победу в Великой Отечественной войне так же, как спартанцы эксплуатировали победу в битве при Фермопилах. Главное, чтобы в ходе этого оставалось чувство истории. В 2011 году появилась совершенно фантастическая акция «Бессмертный полк». Ее придумали ребята с томского телеканала «ТВ-2», который закрыли три года назад. На эту акцию выходят люди с фотографиями своих воевавших отцов, дедов и прадедов. Нет ни одного партийного флага и оратора. Получилось так, что изнутри этой эксплуатации возникла история каждой семьи. И пусть мой сын тоже помнит, что оба его прадеда имели пять орденов Боевого Красного Знамени. Мне кажется, это гораздо важнее того фальшивого культа, который создают вокруг Великой Отечественной.
В советские годы тоже был культ Великой Отечественной войны. А любой культ – это вранье. И чем больше документов по ВОВ ты читаешь, тем больше узнаешь, как было на самом деле. Я рассказываю своему сыну об этом, как когда-то рассказывал своим ученикам. Культ победы в ВОВ становится таким слащавым. Опять, как в известные годы, один боец 500 тысяч немцев положил. Но это же все понимают постепенно, и начинаются усмешки. Сначала приходит гордость, затем разочарование. Это очень важно – говорить правду, а не выставлять все только в бронзе и звуках фанфар.
* * *
В контексте понимания того, как современная российская власть относится к нашей истории, очень важным мне представляется интервью директора ФСБ Бортникова по случаю дня чекиста и 100-летия его организации, данное им в ноябре 2017 года «Российской газете». В нем прозвучало несколько очень тревожных слов по поводу сталинских репрессий. Тревожных тем, что директор ФСБ видит в них некий рациональный момент и хотя бы частично, но оправдывает «чистки». Если посмотреть внимательно на это интервью, как именно оно сделано, то любому, знакомому с журналистской работой, становится совершенно очевидно, что его вычитывали и готовили, скорее всего, целой аналитической группой, а не один Александр Васильевич Бортников наговорил эти мысли на диктофон главному редактору «Российской газеты». Это – коллективное интервью, хотя и за подписью только директора службы. Очень интересно, что в этом тексте слово «Ведомство» написано с большой буквы. Бортников не сказал «служба», он сказал «Ведомство». Поэтому это интервью – письменное.
По самому тексту интервью можно задать множество вопросов. Так, в нем говорится, что по спискам НКВД с 1921 по 1953 год расстреляли 643 тысячи человек. Например, два десятка тысяч поляков, расстрелянных в Катыни, входят в это число? Бортников говорит о 22,5 тысячи расстрелянных чекистов, что абсолютная правда. Тогда, может быть, все 643 тысячи разложим по полочкам? Если это сделать, то станет очевидно, что основная масса расстрелянных – это обычные люди, не занимавшие высоких государственных или партийных постов. А люди, которые просто погибли в ГУЛАГе, когда давали «10 лет без права переписки», что равнозначно расстрелу? Вот Мандельштам, как известно, не был расстрелян, но умер на пересылке в возрасте 47 лет.
Цифра в 643 тысячи, конечно, лукавая, еще и потому, что – внимание, что написано в статье! – «было приговорено к». Не «было расстреляно» а «было приговорено к». И выясняется, что речь, оказывается, идет о тех приговорах, которые выносили органы ВЧК-ОГПУ-НКВД. Ведь они передавали еще массу дел в военные трибуналы, и это не учтено, в областные суды, которые приговаривали к высшей мере, и это не учтено. Но еще хуже обстоит дело с высланными, потому что Бортников говорит о том, что за эти годы была выслана 751 тысяча человек. Но я должен сказать, что в ГПУ был спецотдел по спецпереселенцам, то есть по высланным. Обращаю внимание читателей на слово «переселенец», а не «высланный». Так вот, этот спецотдел – он-то справочки все вел, потому что это была бухгалтерия. Есть абсолютно подробные справки за 1930–1933 годы – это период раскулачивания. И вот по справкам спецотдела ОГПУ был переселен 1 миллион 803 тысячи человек. Это уже не 751 тысяча, это уже в два с половиной раза больше. Но мне скажут, что это же были переселенцы. Но мы-то знаем, как их переселяли. А вот 10 народов, которые были высланы, депортированы? Мне скажут, что это же не высланы – депортированы, они должны проходить по другой категории. Но тем не менее чеченцев и ингушей – только два народа из 10 высланных, которые полностью были переселены, – их было 450 тысяч. Я беру минимальные оценки, справки, подписанные товарищем Серовым, после смерти Сталина, уже при Берии. Всего выселенных народов было 1 миллион 3 тысячи. Я уж не говорю про людей, которые были высланы из Прибалтики – порядка 150 тысяч человек.
Ну и последнее, что я хотел сказать, рассматривая эту историю. Да, к расстрелу было приговорено 643 тысячи человек. Но, как мы знаем, каждый пятый чеченец и ингуш погиб в ходе высылки и в течение полугода после высылки. Всего 120 тысяч человек. Они не были приговорены к высшей мере наказания. Они погибли именно потому, что их выслали.
К интервью Бортникова я бы относился следующим образом: для меня совершенно очевидно, что оно не могло выйти без ознакомления с ним лично Владимира Владимировича. Когда десять лет назад в «Коммерсанте», по всей видимости, без согласования с президентом вышла статья о войне группировок внутри спецслужб за подписью руководителя ФСКН Черкесова, он был уволен со своего поста. Я абсолютно уверен, что генерал армии Александр Васильевич Бортников, человек чрезвычайно опытный и осторожный, насколько я его знаю, никогда в жизни, даже если он так думает, не сказал бы того, что сказал, понимая последствия. Это, конечно, политический манифест силовой части команды Путина в отношении истории, опрокинутой в настоящее.
На мой взгляд, это интервью директора ФСБ – следствие восприятия Путиным истории под углом нынешней политики. Когда нужно, мы Екатерина II, а когда не нужно – Александр III. Причем мифологический Александр III. Так же, как мифологично интервью Бортникова, потому что все дела, о которых он говорил, прошли реабилитацию Верховным судом СССР и Российской Федерации. Давайте тогда опять начнем пересмотр дел сталинской эпохи. Например, скажем Кадырову: «Сталин правильно выслал чеченский народ». Или по отношению к чеченскому народу это несправедливо, а к крымским татарам – справедливо?
В последнее время появилось много информации о том, как сотрудники силовых структур, в том числе ФСБ, «крышуют» бизнес, занимаются рэкетом, сажают своих экономических конкурентов. С другой стороны, в России возродили политическую полицию, правда, посредством МВД (я имею в виду управление «Э» – экстремизм) и Следственного комитета. Но вот история с Улюкаевым, которую, очевидно, «реализовывало» ФСБ, ее бывшие сотрудники или находящиеся в резерве – она, с моей точки зрения, потребовала от руководства страны выпустить этот манифест о том, как оно понимает роль спецслужб в истории России. Поэтому нет на самом деле под этим интервью подписи Бортникова. Ищите там подпись Путина. Сотрите ластиком и увидите подпись президента. Без согласования с первым лицом это интервью или, точнее, программная статья не могла бы выйти в российской правительственной газете.
