Эти изменения – довольно резкие изменения, и это не просто омоложение. Пришло два типа кадров. С одной стороны, это люди, которые в 90-х работали в бизнесе, потом ушли в бюрократию. Тут можно назвать, например, врио губернатора Пермского края Максима Решетникова, врио губернатора Новгородской области Андрея Никитина, губернаторов Калининградской области, Якутии и так далее. С другой стороны, это бывшие военные, «лично преданные», такие как губернатор Тульской области Алексей Дюмин. С третьей стороны, это молодые технократы, такие как уже названный Максим Орешкин. Мы видим, что Путин меняет управленческую элиту. Опора будет на тех, кто в предыдущей каденции занимал высокие должности, но был на вторых ролях. Вероятно, лев готовится к прыжку…
Это ельцинский бизнес и путинская бюрократия. И если человек был удачен там и там, в сплаве, президент ставит его. Я думаю, что к очередной кампании президент меняет команду, обновляет ее. Ключевые отставки – это Иванов и Якунин, и когда будет отставлен Патрушев, то есть силовой блок, мы увидим эту историю окончательно. Она будет завершена.
Для меня это новое поколение – как раз надежда на эволюцию. Иное дело, что новый срок тоже может оказаться мракобесным – всё вероятно, и грозные признаки этого уже есть. Например, Путин рекомендует рассмотреть вопрос о преподавании национальных языков в национальных республиках России. Это подрыв имперской сущности России. Причем на ровном месте. Ведь если он «предлагает рассмотреть вопрос», на местном уровне это трактуется как запрет национального языка. И начинают протестовать учителя Чувашии, а в Татарстане это предложение попросту игнорируют: как преподавали, так и будем. Если Путин и дальше будет усиливать централизацию, весьма вероятна катастрофа. Та самая – геополитическая (в его терминах) катастрофа, которую наша страна пережила и в 1917, и в 1991 году.
* * *
Перестановки во властной вертикали, безусловно, провоцируют ужесточение подковерной борьбы, «войны башен». Но в моем представлении в «войне башен» нет устоявшихся партий. Там по разным вопросам складываются разные коалиции. И они понимают, что Владимир Владимирович немолод. И «война башен» обостряется, потому что они начинают группироваться вокруг возможного преемника. Хотя мы все понимаем, что в 2018 году Путин пойдет и изберется и будет президентом до 2024 года, если здоровье позволит.
Если он почему-то уйдет, хотя бы на Афон монахом, его преемником на первой стадии будет тот, кого он номинировал. Есть ныне набор персон известных: Дмитрий Медведев, Сергей Иванов, Сергей Нарышкин, Сергей Собянин, еще кто-то. Я не верю ни в Шойгу, ни в Володина, это люди ему чужие. Может быть, есть кто-то еще, о ком мы не знаем. Поэтому люди, которые борются, вынуждены оглядываться на этот круг людей. И это обостряет ситуацию.
До весны 2017 года я считал, что Медведев был на первом месте среди преемников. Теперь он ушел с первого места. Мне кажется, что фильм Навального о «тайной жизни Дмитрия Медведева» и реакция (или вернее – отсутствие реакции) премьера на него сильно подкосили его шансы. Но Медведев, конечно, остается в погоне. Сейчас, на мой взгляд, первое место занял человек типа Дениса Мантурова, Максима Решетникова, Андрея Никитина. То есть – технократ без команды, без идеологии.
Если раньше команда Путина была идеологической – от Чубайса до Сечина или от Сечина до Чубайса, то теперь мы видим стаю молодых технократов, которые, вероятно, не обладают особой идеологией и будут служить тому главе государства, который будет, и какие задачи он будет ставить, такие они и будут решать.
А ведь люди в башнях Кремля тоже своего дня завтрашнего не знают. Но это ведет к тому, что они играют в «двадцать два», с замахом побольше. Самый яркий пример – Сергей Нарышкин. Нам «подменили мальчика в Европах». Дмитрий Рогозин в этом смысле за ним уже далеко позади, Сергей Евгеньевич предостерегает в правительственной «Российской газете» США от развязывания войны и пишет про «глобальный «печатный станок», «колонизаторов XXI века». И это Сергей Евгеньевич Нарышкин, человек крайне образованный, интеллигентный, долго работавший во внешней разведке, причем не в ГДР и не в Кении (как Сергей Борисович Иванов), а, на секундочку, в Женеве и Брюсселе.
Надо сказать, что общая ситуация, как говорил покойный Михаил Юрьевич Лесин, «за окном», очень токсична. И такой дискурс, в том числе публичный, отравляет. И люди перестают замечать, как они становятся агрессивными, хамеют. Это затрагивает всех. Это затрагивает меня. И это затрагивает, естественно, членов команды Путина, которые в своем узком кругу, включая и Сергея Евгеньевича, обсуждают в разных терминах то, что происходит. Это проблема, которую носители, скажем, культуры тоже перестают замечать – как они сами меняются, травятся. Если ты это замечаешь, ты принимаешь противоядие. Прилагаешь некие усилия, работаешь над собой, чтобы этого не делать. Если ты этого не замечаешь, поскольку все окружение так меняется, то получается вот такая история, как с Сергеем Евгеньевичем Нарышкиным.
Конечно, Путин все это понимает. Своих он четко разводит по разным углам, он не хочет иметь коалицию из своих. В этом плане историю он знает очень хорошо. Поэтому в этом смысле я оптимист, но все же исторически я – пессимист. Те из читателей, кто помоложе меня, увидят другого человека на посту президента России.
Тем более что слухи о каких-то недомоганиях Путина периодически циркулируют, а в последнее время – все чаще и чаще. Стали появляться его фотографии в пиджаке на публичных мероприятиях, и видно, что под рубашкой то ли корсет, то ли бронежилет. Что-то специальное было надето на Путине даже на такой совсем закрытой и охраняемой территории, как Версаль, во время его встречи с Макроном. Зачем там бронежилет?
Естественно, что Кремль эти слухи никогда не опровергает или не подтверждает. Вернее, всегда опровергает, но опровержениям этим не верят. Я думаю, что история с фоторепортажем про ловлю щуки – она ровно о том, что Путин два часа в ледяной воде за ней гонялся. И затем, сняв все жилеты, показал, что нет, практически здоров. Это все в рамках подготовки к предвыборной кампании. Для него это очень важно.
Вообще на темы, связанные со своим здоровьем, Путин всегда реагировал и публично, и не публично очень резко. Так же как и со своей семьей. Он не показывает семью, не показывает нездоровье. Таково его собственное представление о человеке, который возглавляет Россию. Тут ничего не сделаешь. Это его представление, поэтому он и идет на такие демонстрации. Это важно для него внутренне, потому что все мы не молодеем, а пришел он в президенты достаточно молодым парнем в 48 лет. Это совсем молодой президент по нынешним временам-то. Рядом с 71-летним Трампом. И даже с 40-летним Макроном, практически сверстники были. А сейчас ему уже 65. Это для любого человека возраст. Тем более работа идет на износ – психологически, да и физически тоже. Полетами со стерхами, ловлей щук и купанием в ледяной рождественской проруби Путин демонстрирует свою готовность идти дальше. Вот о чем, на мой взгляд, идет речь.
Причем многие из этих пиаровских ходов, я это точно знаю, Путин придумывает сам. Про стерхов, правда, не в курсе, а про амфоры могу точно сказать, что сам. Он в свое время в контексте обсуждения какой-то темы заинтересовался подводной археологией. И появились эти амфоры. Надо сказать, что администрация президента и его пресс-служба очень мало на него влияют в смысле пиара. Он сам знает, что для его образа лучше с пиаровской точки зрения. И я знаю несколько случаев, когда все те, кто занимаются его имиджем, уговаривали чего-то не делать, а он это делал и выигрывал в глазах общественного мнения. Вот его отговаривали вести прямые линии – нет, проведем. Его отговаривали ездить в некоторые районы, пострадавшие от лесных пожаров в 2010 году, а он приехал и стал героем. Прилетел Бэтмен и опять всех победил и всех спас. И вот он все играет и представляет себя этим Бэтменом и никого не слушает.
