Если наезжают, исходя из ложных, ошибочных утверждений, на Шувалова, Олега Навального, Савченко и так далее, – я буду об этом говорить. Мне все равно! Я не буду делить эти истории на истории своих и чужих, это не работа журналиста. У меня есть симпатии и антипатии в жизни, но работа журналиста – устанавливать факты. Навальный и ФБК – не журналисты, и у меня нет к ним претензий! Это у них ко мне есть.
Мне глубоко антипатична Надежда Савченко, но когда мы с «друзьями» из Кремля тем апрелем пили чай и они спросили: «Почему ты не веришь, что ее дело верно расследуют? Ведь все доказано уже!» – я сказал: «Там, в вашем деле, дыры!» Если бы уголовное дело меня убедило, что она совершила приписываемые ей преступления, я бы слова не сказал. Но я исследовал дело и понял, что она невиновна.
У меня одинаковая позиция ко всем. Да, это непривычно. Потому что у нас общество, к сожалению, поделилось на своих и чужих. Своих и чужих политиков, журналистов, хорошо, что на своих и чужих врачей еще не поделилось, а то одного положат оперировать, а другой пусть подыхает. После Крыма общество, на мой взгляд, просто отравлено радикализмом. Люди перестали друг друга слушать, перестали разговаривать. Нам на радиостанцию женщина прислала письмо о том, что мать ее прокляла за позицию по Крыму! Внимание, на дворе – XXI век! Так вот, я не хочу играть в эту игру, когда ради хорошей цели можно чуть-чуть прикрыть глаза на какие-то вещи. Или делать обвинения на основании тех документов, которых ты не видел. Как ты вообще можешь говорить, если ты не видел? Поэтому я опубликовал факт, ну и пошли дальше, так нет, обиделись, как дети.
Я считаю, что расследование поведения взрослых детей известных людей оправданно, если эти дети имеют отношение к действиям своих родителей, то есть когда речь идет о коррупции или подозрении в коррупции. Вот, например, никакого сомнения нет, что расследование деятельности детей прокурора Чайки – оно было просто необходимо, потому что они получали и получают контракты и бюджетные деньги благодаря своему отцу, скорей всего. И, конечно, здесь мы видим семейственность. И здесь расследование, вторгающееся в личную, в семейную жизнь, вполне допустимо и даже необходимо.
Нет, конечно, есть пресса специальная, есть программа «Пусть говорят», есть канал Life News, который расследует личную жизнь: как они бьют своих жен, как они разводятся – но это просто расследования… другого типа, что ли. Мы другими расследованиями занимаемся.
И когда мне заявляют, что я кем-то куплен, меня это совершенно не волнует. Есть факт или нет – вот что меня волнует. Я не буду оправдываться ни перед кем. Когда мне говорят «твой Навальный» или «твой Шувалов» – да мне все равно, я делаю свою работу. А аудитория «Эха» сама в состоянии сделать выводы. Вот Лимонов нас критикует, а когда ему шили дело, мы вставали за него, говорили, что оно, мягко говоря, высосано из пальца. Может, это кому-то не нравится, но я не встаю на сторону слабого. Я встаю на сторону правды, это звучит пафосно, но именно в этом моя обязанность как журналиста. И если слабый оказывается не прав, то, значит, он не прав!
Я очень позитивно отношусь к расследовательской деятельности Навального. Даже если она не является химически чистым элементом, он поднимает те вопросы, которые больше не поднимает никто. Поэтому все расследования Навального, даже с дырами, где очевидно, что кое-что притянуто за уши, мы публикуем на нашем сайте.
* * *
Политика конъюнктурна по определению, а настоящая журналистика такой быть не должна. Вот сегодня в стране, говорят, возобладала левая повестка дня. Против богатых, против частной собственности, мы даже не выясняем, насколько честно была получена эта собственность. А сразу выступаем – против богатых! Нельзя возить элитных собачек на самолете! Секундочку, а можно тогда возить кошечек на «Жигулях»?
Вот тот же Путин всегда очень тонко чувствовал настроения. Он безошибочно играет на том, что волнует массы. Помните историю в Пикалево? Ему все говорили, что не нужно туда ехать. «Не надо ехать на пожар», «Вы ничем не можете помочь», «Там не зальешь деньгами», «Если вы это сделаете, каждая деревня будет выжимать деньги». А он поехал – и выиграл. Если он чувствует, что в обществе вырос запрос на борьбу с коррупцией, то он будет использовать это до 2018 года на сто и двести процентов.
Но журналистика, даже следуя запросу общества, не может себе позволить скатываться в кампанейщину. И даже на фоне «левой повестки дня», даже говоря не просто о богатом человеке, а о чиновнике высокого ранга, мы можем лишь поднимать вопрос о законности. Имеет ли право чиновник на законно приобретенном транспорте возить законно приобретенных кошечек, собачек и попугайчиков? «Левая повестка» по этому вопросу очень проста: а, раз он богатый, нельзя! А почему? Почему богатому Потанину можно, а богатому Шувалову нельзя? Это и есть левая повестка дня.
Но проблема-то не в том, что кто-то летает на самолете, а в том, что люди либеральных взглядов призывают все делить поровну – вот это плохо для страны. Поэтому и нет ни одной либеральной партии. Все по-левому, все против богатых, отнять и поделить! Как большевики после 17-го года сделали «лишенцев», когда бывших богатых лишили всех прав. Вы хотите повтор 17-го года – вы его получите!
Другая любимая тема «левой повестки дня»: все богатые – жулики, которые завладели всем? Давайте смотреть, как они завладели всем. Я вот лично – идиот, не взял ваучер, не поверил – и это мои, только мои проблемы. Хотя я был знаком со всеми, кто был у власти. А другие поверили, и скупали эти ваучеры, и сделали бизнес. Ну так и что они должны сейчас сделать? Раздать свои деньги, распилить на части самолет, подарить Навальному одно крыло, а другое – Сечину? Что вы предлагаете? Вот сейчас все сложилось так, и нам никто не говорит, как выйти из ситуации. Нам говорят только про собачек корги – все стали кинологами! Где сущностная дискуссия? Почему не садимся и не обсуждаем, что 200 семей владеют огромным богатством и как сделать жизнь более справедливой? Нет такой дискуссии, только про собачек рассказывают нам! А в такой дискуссии должна участвовать вся страна.
Я знаю много людей в правящем клане, которые считают, что пора вводить, например, приватизационный налог в бюджет: ребят, вы когда-то давно получили много, у вас это останется, но будьте любезны заплатить налог. Говорят и о прогрессивной шкале налогов, чтобы 13 % осталось только у тех, у кого заработок меньше миллиона в год, а у кого больше, пусть, скажем, платят 20 %. Я лично готов платить 20 %, если и все остальные с таким же доходом будут. Вот что такое перераспределение собственности. И никто не предлагает конфисковать самолет или корги. Но такой дискуссии пока не состоялось, к сожалению.
Убийство Немцова
Память о Борисе Немцове у каждого своя. И если говорить о нем как о подло убитом в спину лидере оппозиции, это память у тех людей, которые принадлежат к этой оппозиции, поддерживают эту оппозицию. Часть из них выйдет на марш – мне не нравится слово «марш», но другого слова найти не могу – в память Бориса Немцова. Думаю, что другая часть людей, которая выйдет на этот марш, представляет не столько оппозицию как какую-то организованную политическую силу, сколько тех, кому неприемлемо то, что в Москве, и не только в Москве, убивают так подло и так демонстративно политика, светлого человека. Они, возможно, даже не разделяют его взглядов или не приемлют какие-то аспекты его поведения. Они не являются его политическими сторонниками – их просто возмущает сам факт подобного убийства.
