В предыдущую ночь мысль ее донеслась до древнего великого города, составлявшего безраздельное наследие Омегара, и этот молодой человек тотчас же представился ей во сне. Поутру же она, несмотря на разделявшее их расстояние, увидела, на какой отчаянный поступок он решался, и страшным усилием воли остановила его руку.
И вот теперь, когда она, отдаваясь своей мечте, забылась, сидя в глубоком кресле перед телом своей покойной матери, ее мысль бродила по пустынному Океанийскому городу, где ее одинокая душа искала другую единственную и родственную ей душу, еще жившую на умиравшей Земле.
Омегар услышал и понял ее.
Медленно, как будто во сне, он поднялся на пристань воздушных гондол, чувствуя на себе какое-то неотразимое чужое влияние и как будто слыша зовущий его далекий голос. Электрический корабль, управляемый Омегаром, быстро полетел к западу, паря над холодными тропическими странами, расстилавшимися теперь широкой гладью на том месте, где некогда шумели волны Тихого океана; он пролетел над Полинезией и Меланезией, над Зондскими островами и, наконец, спустился на площадку древнего хрустального дворца, последняя обитательница которого была выведена из задумчивости этим толчком опустившегося путешественника, который скоро очутился у ее ног.
Охваченная каким-то страхом, она отбежала от него, скрылась в глубине громадного зала и стала опускать тяжелую меховую занавесь, отделявшую эту комнату от библиотеки; но Омегар подошел к ней, остановился близ нее и опустился на колени; он взял ее за руку и прямо сказал ей:
— Вы меня звали. Вот я и пришел к вам. — Затем он тотчас прибавил еще: — Я знал вас уже давно; я знал, что вы существуете; я часто видел вас; вы постоянно занимали мою мысль; но я не осмелился бы прийти к вам без зова.
Она тотчас же подняла его и сказала:
— Друг мой, я знала, что мы одни теперь на свете и что нам скоро суждено умереть. Какой-то внутренний голос пересилил мою личную волю и приказал мне позвать вас. Мне кажется, что это была последняя воля моей покойной матери, не перестающей заботиться обо мне и за гробом. Посмотрите, вот она спит последним сном со вчерашнего дня. Ах, как длинна эта ночь!
Молодой человек опустился на колени и взял руку умершей. Теперь оба они были здесь перед печальным ложем, как будто молясь о покойнице.
Омегар тихо склонился к молодой девушке. Головы их коснулись друг друга. Он выпустил из своей руки руку умершей.
Ева вздрогнула и тихо проговорила: «нет». Но вслед за этим она вскочила с места с выражением ужаса в глазах. Покойница проснулась. Она потянула к себе руку, которую Омегар держал в своих руках; открыла глаза, повернулась и взглянула на молодых людей.
— Я очнулась от странного сна, — сказала она, не смущаясь присутствием Омегара. — Взгляните сюда, дети мои! Вот он!
Протянув руку, она показала им на небо, на планету Юпитер, лучезарно сиявшую во всем своем блеске.
И когда они смотрели на это светило, они заметили, что планета как будто приближалась к ним; она наконец беспредельно увеличилась и заняла все свободное пространство, закрыв собой груды снега и льда, окружавшие дворец, и представив их изумленным глазам невиданное зрелище мира, кипящего жизнью.
Они увидели приближающуюся планету…
Беспредельные моря планеты покрыты были плывущими по ним кораблями, воздух кишел снующими и парящими в нем атмосферными судами, берега морей и устья больших рек служили местами оживленной деятельности; здесь расположены были цветущие города, с громадным живым и подвижным населением. Омегар и Ева не могли различить ни подробностей здешних жилищ, ни вида этих новых существ, но они догадывались, что это был новый человеческий род, совершенно отличный от земного, живший среди совершенно другой природы, обладавший другими органами, одаренный иными чувствами; они догадывались также, что этот величественный мир был несравненно выше и совершеннее мира земного.
— Вот где мы будем завтра, — сказала умершая, — вот где мы найдем снова все древнее земное человечество, преобразившееся и усовершенствовавшееся. Юпитер унаследовал все достояние Земли. Наш мир исполнил свое назначение. Здесь уже не будет больше ни одного поколения людей. Прощайте!
Покойница протянула им руку. Они склонились над ее бледным лицом и припали губами к ее лбу. Они тотчас почувствовали, что лоб ее оставался холодным подобно мрамору, несмотря на это странное пробуждение. Умершая закрыла вновь свои глаза и уже не открывала их больше.
VI. ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ
Нет ничего приятнее жизни!.. Любовь заменяет все и заставляет забывать обо всем. Невыразимо сладкая музыка сердец! Твоя божественная мелодия овладевает всем существом человека и увлекает его в бесконечную область беспредельных желаний и ненасытной страсти! Сколько знаменитых историков прославляли мирные успехи человечества, славу его оружия, победы на поприщах разума, науки, духовного совершенствования! После стольких веков труда и всякого рода борьбы на Земле осталось только два радостно бьющихся сердца, только два существа, способных обмениваться поцелуями; после всей истории Земли на ней осталась одна лишь любовь. Эта любовь была самым высоким чувством, освещавшим, подобно неугасимому маяку, своими лучами беспредельный океан исчезнувших веков.
Смерть! Омегар и Ева совершенно не думали о ней. Разве им недостаточно было друг друга? Усиливающийся беспощадный холод пронизывал их до мозга костей; но разве в их сердцах не горел огонь, настолько яркий, что они могли противостоять природе? Разве Солнце не посылало им по-прежнему своего лучезарного света и разве окончательное осуждение и проклятие, тяготевшее над Землей, не могло быть отложено на неопределенное время?
Омегар думал над тем, как бы поддержать всю эту удивительную, выработанную уже так давно, систему для автоматического извлечения питательных веществ, химическим путем, из воздуха, воды и растений, и, по-видимому, мог надеяться на успех. Так некогда, после падения Римской империи, варвары еще целые века продолжали пользоваться водопроводами, банями, теплыми источниками, созданными цивилизацией цезаревских времен, черпая в ней элементы своей собственной жизненности.
Однажды они увидели, как в последний дворец этой последней столицы человеческого рода прибыла группа исхудавших, несчастных и полуживых человеческих существ, совсем полудиких, и, по-видимому, не имевших с людьми ничего общего. Казалось, они как будто постепенно выродились и возвратились к первобытному обезьяноподобному состоянию. Это было бродячее семейство, представлявшее остатки выродившегося племени, искавшее какого-нибудь убежища и спасения от неумолимой смерти. Вследствие векового ухудшения условий жизни на нашей планете, человеческий род, победоносно царствовавший над природой в продолжение стольких миллионов лет, постепенно терял свою силу и свое величие. Лишь только два наиболее устойчивых и прочных центра цивилизации, всего энергичнее боровшихся за свое существование, могли еще держаться, как мы видели, на достаточно интеллектуальной высоте. Все же остальное человечество склонилось перед непомерной тяжестью жизненных условий и ослабело, постепенно подчиняясь неблагоприятным влияниям. Древний закон совершенствования заменился каким-то законом вырождения и упадка; природа и материя снова показали свои когти, и человек возвращался постепенно к животному состоянию.
