Книга Всё та же я, страница 74. Автор книги Джоджо Мойес

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Всё та же я»

Cтраница 74

Я внушала себе это снова и снова, но упрямое сердце меня не слышало. И наконец, устав бесконечно твердить, что все будет хорошо, я закрыла глаза, положила голову на руки и разрыдалась. В пустом замке в день, когда все нормальные люди сидят по домам, я дала волю скорби и рыдала, рыдала, не опасаясь, что меня увидят. Я плакала так, как не могла позволить себе в нашем домике на Ренфру-роуд и тем более в квартире у Гупников, плакала с яростью и грустью, чтобы выпустить накопившиеся эмоции. Это было нечто вроде кровопускания.

— Ты, сукин сын! — рыдала я, уткнувшись носом в колени. — Меня не было всего три месяца… — Я не узнавала свой голос, глухой и сдавленный. И совсем как Том, любивший во время истерики смотреться в зеркало, чтобы посильнее накручивать себя, при звуке этих горьких слов, в которых явно слышалась обреченность и неотвратимость конца, я разрыдалась еще отчаяннее. — Будь ты проклят, Сэм! Будь ты проклят, что заставил меня поверить, что я могу рискнуть еще раз!

— Итак, можно мне присесть или это сугубо приватное торжество скорби?

Я машинально вскинула голову. Передо мной стояла Лили в огромной темной парке, с красным шарфом на шее. Ее руки были сложены на груди; она явно стояла так и смотрела на меня довольно долго. Лили ухмыльнулась, словно ее забавляли мои страдания в эти черные часы отчаяния.

— Похоже, я могу не спрашивать, что происходит в твоей жизни, — сказала она, больно стукнув меня по руке.

— Откуда ты узнала, что я здесь?

— Я заходила к тебе домой поздороваться, так как приехала два дня назад, а ты даже не потрудилась мне позвонить.

— Прости, — пробормотала я. — Мне было…

— Тебе было очень тяжело, потому что тебя кинул твой Сексуальный Сэм, да? Эта та блондинистая стерва? — (Я высморкалась и удивленно вытаращилась на нее.) — Я провела несколько дней в Лондоне перед Рождеством и решила заскочить на станцию скорой помощи сказать «привет». А там была она. Облепила его всего, словно плесень.

— Ты будешь мне говорить! — фыркнула я.

— Вот именно. Я хотела тебя предупредить, но потом подумала: «А какой смысл?» И что ты могла сделать из своего Нью-Йорка? Фу! Мужики такие тупые. Ничего дальше своего носа не видят.

— Ох, Лили! Как же я по тебе соскучилась! — И действительно, только сейчас я поняла, как мне не хватало дочери Уилла, с ее подростковой неугомонностью и великолепной безбашенностью.

Лили села возле меня, я прислонилась к ее плечу. Мы обе смотрели куда-то вдаль. Я даже смогла разглядеть дом Уилла — Гранта-хаус.

— Я хочу сказать, просто потому, что она смазливая, и у нее огромные сиськи, и рот как у порнозвезды, будто специально предназначенный для того, чтобы отсасывать у мужиков…

— Ладно, пожалуй, здесь ты можешь остановиться.

— Так или иначе, на твоем месте я не стала бы лить слезы, — глубокомысленно заявила Лили. — Ни один мужчина этого не стоит. Тебе это даже Кэти Перри может сказать. Да и вообще, когда ты плачешь, у тебя глаза становятся реально малюсенькими. Совсем как две точечки.

Тут я не выдержала и расхохоталась.

— Ладно, кончай реветь! — заявила Лили. — Пошли к тебе. В День подарков все закрыто, а дедушка, Делла и их идеальный младенец реально выносят мозг. А мне нужно убить еще целых двадцать четыре часа до приезда бабули, которая заберет меня отсюда. Фу! Ты что, обсопливила мою куртку? И впрямь обсопливила! Вот сама и будешь вытирать.


За чаем у нас дома Лили ознакомила меня с новостями, о которых не писала в имейлах: что ей нравится новая школа, но она пока не смогла как следует впрячься в учебу. («Выходит, если ты пропустил кучу занятий в школе, то это затем трудно наверстать, поэтому меня реально достают эти их взрослые разговоры типа „Я же тебе говорила“».) Лили была довольна жизнью с бабушкой, причем настолько, что уже начала жаловаться на миссис Трейнор, как жаловалась на всех, кого действительно любила, — с юмором и добродушным сарказмом. Бабуля не слишком адекватно отреагировала на то, что она, Лили, перекрасила стены у себя в комнате в черный цвет. Бабуля не разрешает ей водить машину, хотя она, Лили, прекрасно умеет водить и просто хочет немного подучиться до начала занятий.

Но вот когда речь зашла о матери, у Лили моментально пропал весь природный оптимизм. Ее мать наконец оставила отчима — «чего и следовало ожидать», — однако с архитектором, живущим неподалеку, которого она планировала сделать своим вторым мужем, — вышел облом, поскольку он наотрез отказался разводиться с женой. Теперь мать Лили ведет жизнь истеричной страдалицы в съемной квартире в Холланд-Парке, куда переехала вместе с близнецами, и в основном занимается тем, что бесконечно меняет нянь-филиппинок, которые, при всей своей легендарной терпеливости, не способны выдержать Таню Хотон-Миллер более пары недель.

— Вот уж не думала, что буду жалеть мальчиков, но это так, — заявила Лили. — Фу! Мне срочно нужна сигарета. Как только разговор заходит о маме, меня тут же тянет закурить. И не нужно быть доктором Фрейдом, чтобы понять почему.

— Мне очень жаль, Лили.

— Да ладно, не стоит. Я в порядке. Теперь у меня есть бабуля, и я хожу в школу. А личные драмы моей матери меня не слишком-то трогают. Ну, она оставляет мне длинные слезливые голосовые сообщения. Говорит, я эгоистка, потому что не хочу с ней жить, но мне наплевать. — Лили вздрогнула. — Иногда мне кажется, если бы я с ней осталась, то наверняка рано или поздно свихнулась бы.

Я вспомнила о девчонке, в свое время появившейся у меня на пороге — пьяной, несчастной, одинокой, — и внезапно почувствовала прилив тихой гордости за то, что, взяв под свое крыло дочку Уилла, помогла ей наладить отношения с бабушкой.

Мама сновала туда-сюда с подносом нарезанной ветчины, сыра и теплых сладких пирожков. Появление Лили явно стало для моей мамы бальзамом на раны, тем более что Лили, не переставая жевать, дала нам полный отчет о том, как обстоят дела в большом доме. По мнению Лили, мистер Трейнор был не слишком счастлив. Делла, его новая жена, буквально растворилась в новорожденной дочке и носилась с ней точно курица с яйцом, реагируя как ненормальная на каждый ее вопль, а вопила малышка постоянно.

— Дедушка теперь не выходит из кабинета, отчего Делла только еще больше звереет. А когда он хочет ей помочь, она орет на него и говорит, что он все делает через одно место. Стивен, не держи ее так! Стивен, ты надел ей распашонку задом наперед! Я бы на его месте точно послала бы ее, но он слишком добрый.

— Он из того поколения мужчин, кому никогда не приходилось возиться с младенцами, — вступилась за мистера Трейнора мама. — Сомневаюсь, Лу, что твой отец хотя бы раз в жизни поменял вам подгузник.

— И он всегда расспрашивает меня о бабушке. Я сказала ему, будто у нее новый ухажер.

— У миссис Трейнор появился ухажер? — У мамы глаза стали как блюдца.

— Нет. Конечно нет. Бабуля говорит, что наслаждается свободой. Но ему ведь не обязательно об этом знать. Ведь так? Я сказала дедушке, что привлекательный пожилой джентльмен на «астон мартине» приезжает за ней дважды в неделю. Я, правда, не знаю его имени, но очень рада, что бабуля снова счастлива. Дедушке явно хочется расспросить меня подробнее, но, так как Делла постоянно крутится рядом, он не решается, а потому только кивает, улыбается фальшивой улыбкой и говорит: «Очень хорошо», после чего снова уходит к себе в кабинет.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация