Он переложил еще несколько бумаг, потом откашлялся и наконец-то перешел к делу.
– Ты сильно рисковала во время испытания, – сказал он. – Скажу честно, я не ждал, что ты доберешься до пары предметов, учитывая, как высоко они были.
– Вы хотите сказать, что я слишком низкая, сэр? – осведомилась Руби, и выражение ее лица даже не намекало, что это могла быть шутка.
– Я хочу сказать, что ты, несомненно, воспользовалась моим советом и поработала над своей физической подготовкой: ты забралась довольно высоко, учитывая… учитывая… не прими за оскорбление, Редфорт…
– Прощаю авансом, – отозвалась Руби.
Джилл, похоже, был в некотором замешательстве, однако, отпив глоток воды, продолжил:
– Дело в том, что есть одна проблема.
– Какая? Я справилась без единой осечки, так?
– Да, – подтвердил агент Джилл.
– Я сделала это быстро, так?
– Быстро.
– Я собрала все пять предметов, как было сказано в головоломке – пять вещей?
– Пять вещей, да, – согласился агент Джилл.
– И что?
– Ты кое-что упустила.
– Вы меня запутали.
– Тебе нужно было собрать правильные пять вещей. – Агент Джилл взял в руки последний объект, серебристый цилиндр – он сиял в свете настольной лампы.
Руби ничего не понимала, пока взгляд ее не упал на надпись с одной стороны серебристого цилиндра. «БОМБА», – гласила надпись.
– Как я могла этого не заметить? – спросила она – скорее у себя, чем у экзаменатора.
– Многие не замечают, – ответил Джилл.
– Вы говорите об избирательной слепоте? Когда слишком сосредотачиваются на общей задаче и упускают из вида детали?
– Да, поэтому некоторые люди терпят неудачи. Но в твоем случае, думаю, это случилось потому, что ты была безрассудна: ты вообще потеряла сосредоточенность, увлекшись.
Руби смотрела на него, хмурясь.
– Но я…
– Ты упустила еще и это. – Он положил на стол фотографию. На ней была водокачка, водяную цистерну которой Руби преодолела вплавь. На боковой стене башни огромными буквами было написано «ТОКСИЧНО!», а ниже изображен череп и кости.
Как она могла не заметить это?
– Если бы ты увидела предупреждение, – продолжил Джилл, – ты воспользовалась бы лестницей, прислоненной к цистерне, – втянула бы ее наверх и перекинула бы поверх цистерны, превратив в мост. Должен сказать, именно этого я от тебя ждал, учитывая твою репутацию.
– Э-э… – У Руби не было слов.
Зато у агента Джилла были.
– К тому же, если бы ты просто обошла вокруг здания, на крыше которого лежал фонарик, ты нашла бы дверь. Связка ключей, найденная тобой, позволила бы тебе открыть эту дверь, и ты могла бы просто подняться на крышу по лестнице, вместо того чтобы лезть по стене, вызвать обрушение крыши и преградить себе путь к крышке люка и предмету номер три.
– Ой… – выдохнула Руби.
Джилл пристально посмотрел на нее.
– Действительно, «ой». Судя по увиденному, я прихожу к выводу, что ты страдаешь странным отсутствием боязни за собственную жизнь. Этот беспечный подход заставляет тебя действовать скорее импульсивно, чем обдуманно. Ты реагируешь вместо того, чтобы принимать решения, твои действия рискованны, и в полевых условиях это может стать смертельно опасным. Скажу честно, я ожидал от тебя не такого провала.
– Вы ожидали, что я провалюсь? – спросила Руби.
– Да. Но совершенно иным образом. Мы не думали, что ты совершишь финальный прыжок. То есть мы предполагали, что ты попытаешься, но, видишь ли, это расстояние несколько больше, чем то, на которое ты могла бы прыгнуть. Предполагается, что кандидат оценит риск, сочтет его слишком большим и найдет менее опасный путь. Но ты перепрыгнула, и это очень удивило меня.
– Что тут скажешь? – сухо ответила Руби. – Я очень хорошо прыгаю.
– Или тебе очень повезло, – парировал агент Джилл. Он кашлянул и снова стал перебирать бумаги. – В другой ситуации ты была бы переведена на третью стадию Программы Подготовки Полевых Агентов, и тебе назначили бы курс тренировок по скалолазанию без снаряжения в каньоне Сухой реки. Однако ты не можешь получить рекомендации для дальнейшей работы в полевых условиях или обучения на третьей стадии.
– Что?
– Извини.
– Но я уже была отстранена. Я думала, что это испытание нужно, чтобы снова включить меня в программу.
– Невозможно, – ответил Джилл. – Только не с нынешними баллами за испытание. Ты подвергаешь опасности себя и, возможно, подвергнешь опасности других, если не будешь ценить собственную жизнь.
– Что вы имеете в виду? – спросила Руби. – Из-за того, что я не боюсь, я стану кому-то помехой?
– Ты уже помеха, – поправил ее Джилл. – Твое явное неумение бояться влияет на твою способность судить верно, и мы не можем рисковать тобой во время полевых операций. Кроме того, у тебя есть родители.
– Можно подумать, у кого-то их нет. У вас вот есть?
– Это другое дело, – возразил агент Джилл. – Они не ждут меня дома со стаканом молока и тарелкой печенья.
– Что? Вы думаете, мои меня ждут? – фыркнула Руби, закатывая глаза. – Мне тринадцать лет, а не три годика.
Для того, что испытывала Руби, слово «разочарование» было слишком слабым. Скорее подошло бы «ярость». Агент Джилл направил ее на обследование к психологам «Спектра», и сейчас Руби сидела в тихом, сплошь заставленном книгами кабинете доктора Селгуда. Ей все-таки дали полотенце, и теперь она сердито вытиралась. Кроссовки ей пока так и не вернули.
ДОКТОР СЕЛГУД: Твое состояние, Редфорт, – это синдром, которым иногда страдают люди, выжившие в практически смертельной ситуации. У него нет названия, тех, кто испытал этот синдром, практически не обследовали, но я называю это «эффект чуда». У меня был пациент, который связывал это с постоянным присутствием рядом с ним ангела-хранителя. Этот человек не боялся ничего и никого.
РУБИ: И что с ним случилось?
ДОКТОР СЕЛГУД: Он погиб.
РУБИ: Ангел был в отпуске?
ДОКТОР СЕЛГУД: Никто не может одолеть смерть. Сейчас ты переживаешь своего рода эйфорию – ты не веришь в то, что можешь умереть.
РУБИ: До сих пор же не умерла.
ДОКТОР СЕЛГУД: Это не значит, что этого не случится.
РУБИ: Кажется маловероятным.
ДОКТОР СЕЛГУД: И поэтому ты рискуешь собой?
РУБИ: Чем больше я рискую, тем менее мертвой себя чувствую.
