– Какой фокусник? – не понял Эллиот.
– Он выступал по каналу «Z», у него еще такие руки, как будто они не его. А чьи-то еще.
– А, иллюзионист? – сообразил Эллиот. – Дарнли Рекс?
– Да, он, – подтвердил Клэнси. – Так вот, он говорил про невидимость, и…
– Ты собираешься стать невидимкой? – прервал его Эллиот. – С помощью магии?
Клэнси закатил глаза.
– Ты в своем уме? Конечно, без магии. Я говорю про иллюзию невидимости.
– Ну, удачи тебе в этом, – засмеялся Эллиот.
Клэнси снова возвел глаза к потолку.
– Судя по твоему тону, ты в меня не очень-то веришь.
– Верю, верю, – хихикал Эллиот, – просто, скажем так… – Он уже едва мог говорить от смеха. – Просто я, конечно, не хочу подрывать твою уверенность в себе и убивать твоих розовых пони, но что, если этот парень сможет увидеть тебя через твои замечательные иллюзии?
– Тогда, полагаю, он расквасит мне нос.
Эллиот кивнул.
– Ну, ты и сам все понял. – Он смеялся уже так сильно, что свалился со стула, и это привлекло внимание Марлы.
– Не могли бы вы двое вести себя так, как положено в кафе, или идти шуметь куда-нибудь в другое место?
Клэнси и Эллиот немедленно притихли.
– Послушай, не говори об этом никому, – попросил Клэнси.
– А почему? – поинтересовался Эллиот. – Что такого, если все узна́ют?
– Потому что это только моя проблема, и ничья больше, и я собираюсь справиться с ней сам. К тому же, – добавил Клэнси, пытаясь сыграть на трусости Эллиота, – я не хочу, чтобы кто-нибудь еще попался на глаза этому уроду. Он гоняется за мной, значит, и разбираться с этим мне.
– А как же Руби? Ты ведь скажешь ей?
– Ей – точно не скажу. Ты же ее знаешь, она обязательно попробует побить его, а мне кажется, это плохая идея – вряд ли у нее рука уже окрепла после перелома. Обещай, что не скажешь Руби, ладно?
– Ну, если ты просишь, то ладно, – согласился Эллиот. – Но если тебе понадобится друг, который может заступиться за тебя, дай мне знать – я поищу кандидата. Может быть, Кассиус Клей согласится.
Он пришел снова. В квартире пахло кожаными туфлями, и тишина была не совсем полной…
Она собралась с духом и вошла в тускло освещенную комнату. Он поднял взгляд.
– И кто же ты сегодня, дорогая? – Он улыбался, в глазах его мелькала искорка любопытства, как будто ему действительно было не все равно. – Похоже, ты развлекаешься: ты видишь во всем этом будущее. Я помню те дни – все еще. – Его улыбка угасла, лицо стало печальным. – Я пытаюсь увидеть во всем этом смысл, но через какое-то время все становится таким… – Он сделал неопределенный жест рукой, – …одинаковым.
Ей почти стало жаль его; вид у него был невероятно разочарованный.
– Убийство, похищение, кража? Что в действительности прячется за этим – я имею в виду, как перспектива?
– Мировое господство? – предположила она.
– Несбыточные мечты, – вздохнул он. – Я имею в виду – разве кто-либо когда-либо реально господствовал над всем миром? Достижимо ли это?
– Ну… – начала было она.
Он взглянул глубоко в ее глаза, и его холодный черный взор заставил ее умолкнуть и замереть – она даже не могла отвести взгляд.
– Надеюсь, ты не обманываешь меня, дорогая. Я не хотел бы разрывать нашу дружбу.
– Я никогда бы этого не сделала, – ответила она, – никогда.
– Так докажи это. Принеси мне ключ-8 и другую добычу, иначе мне придется предположить самое худшее.
Глава 26. Тап-тап-тап
По пути в «Спектр» Руби свернула на Четвертую авеню, которая пересекалась с улицей Радио. Эта улица была названа так в давние годы, во время большого технологического бума, когда здесь один за другим стали открываться магазины, торгующие радиоприемниками, фотоаппаратами, телевизорами, стереосистемами и тому подобной техникой. Сегодня Руби интересовали фотоаппараты. Она спрыгнула со скейтборда возле «Фотика» – магазина, специализировавшегося на «Поляроидах» – фотоаппаратах мгновенной съемки. Ее не слишком беспокоило качество фотокамеры, хотя она решила, что надо бы взять лучшее из доступного. Она посоветовалась с мужчиной, стоявшим за прилавком, – похоже, он неплохо разбирался в вопросе. Помимо фотоаппарата, Руби купила несколько пачек бумаги для «Поляроида» и сунула все это в свой рюкзак, а потом продолжила свой путь в «Спектр».
Там она прямиком спустилась в лабораторию и спросила С-Дж, можно ли продолжить изучение карточки. Когда карточка легла на стол, Руби зарядила в фотоаппарат пластинку пленки, навела объектив на карточку и нажала кнопку. Фотокамера моргнула вспышкой и выплюнула маленькую квадратную фотографию. Руби выждала необходимые три минуты и сняла защитный слой, открывая снимок. На самом деле девушка не ожидала, что это сработает – это был, что называется, «выстрел наугад», но она действительно увидела то, что не было видимо прежде.
Карточка, выглядящая совершенно пустой, на снимке была проштемпелевана тремя словами – точнее, одним словом, повторенным три раза:
ТАП
ТАП
ТАП
Помимо этого, на фотографии, конечно же, была видна решетка, проявившаяся накануне под воздействием тепла от лампы, и шифр, похожий на шрифт Брайля. Одна карточка, семь черных линий, трижды пропечатанное «ТАП» и несколько выпуклостей.
– Похоже, у этого человека есть доступ к довольно хитрым материалам, – заметила Руби. – Я имею в виду, взять хотя бы эти чернила. Где можно приобрести такую штуку?
– Не знаю, – ответила С-Дж. – Я никогда прежде не видела, чтобы их применяли. Или это гений, сумевший изобрести чернила, чувствительные к фотовспышке…
– Вряд ли, – отметила Руби.
– Ну да, – согласилась С-Дж. – Или же у него есть доступ туда, где производят такие чернила.
– И что это нам дает? – спросила Руби.
С-Дж пожала плечами.
– Ничего такого, что я могла бы уловить. Я передам в «Спектр-1», посмотрим, сумеют ли они найти какую-нибудь связь – где-то что-то всегда есть.
Эти «ТАП» что-то означали, несомненно, но Руби понятия не имела, что. Выпуклости – тоже непонятно что значат. Они были похожи на шрифт для слепых, но их расположение не имело никакого отношения к шрифту Брайля, который изучала Руби. В голове у девушки неизменно всплывала одна картинка: коридор. Ничуть не похожий на коридоры «Спектра», неприбранный, с облупившейся краской на стенах и потолке, с выщербленным каменным полом. Это изображение то расплывалось, то снова становилось отчетливым, а потом поверх него неожиданно всплыли туфли. «Туфли, – подумала Руби. – Почему?» Эта мысль была связана с Маленькими Желтыми Туфлями, но это были не Маленькие Желтые Туфли. Те туфли, которые видела мысленным взором Руби, были черными мужскими туфлями. Не стильными, но и не грязными. Потом возникло что-то еще. Рука, бумага. Маленькая белая бумажка. Чистая.
