В группе было множество детей меньше его, слабее и уродливее (на самом деле Клэнси был весьма симпатичным, однако это ничего не значит для тех, кто выискивает жертву). Он просто был наделен теми качествами, которые притягивают внимание задир, и хотя он был другом Руби Редфорт, в некотором смысле это только ухудшало положение дел. За это его травили еще сильнее – он приятельствовал с яркими и интересными ребятами, он дружил с самой крутой и популярной девочкой, но сам он был жалким неудачником. Что она в нем нашла, почему выбрала его, хотя могла сдружиться с кем-нибудь получше? Именно это вызывало недоумение и ярость обидчиков. Он вздохнул про себя. «Клэнси Кру, ты полный ноль».
Руби была уже неподалеку от Сидрвуд-драйв, когда услышала смутно знакомый голос:
– Привет!
Она подняла взгляд и увидела симпатичного парня, который висел, держась кончиками пальцев за верхнюю перекладину фонарного столба.
– А, это ты – тот парень, который ходит и задает людям личные вопросы?
– Ага, – сказал тот, раскачался, перехватился за столб и съехал по нему вниз.
– И что ты делал? – спросила Руби.
– Просто испытывал свои нервы – проверял, сколько я смогу провисеть так и не упасть.
– Звучит как разумная цель, – сказала Руби.
– Надо попробовать проделать это на строительном кране, – произнес парень, присвистнув. – Круто заряжает адреналином, а это, знаешь ли, что-то с чем-то.
– У тебя такая мотивация? – Она посмотрела на него настолько пристально, что он, смутившись, отвел взгляд. – Итак, как же?
– Как – что?
– Как тебя зовут, олух.
– Друзья называют меня Жук, – ответил парень.
– Ну, если тебе это нормально, то и мне сойдет, – пожала плечами Руби.
– А ты Руби, верно?
– Многие в курсе этого.
– В прошлый раз, когда я тебя видел, у тебя был гипс на руке.
– Да, был, а сейчас нет.
– Его спилили? – спросил Жук.
– Ну, это и так понятно, – отозвалась Руби, глядя на свою свободную от гипсовых оков руку.
– Это больно – когда его снимают?
– Только когда пропилили его насквозь и дошли до мяса.
На несколько секунд Жук, похоже, встревожился, но потом кивнул:
– А, ты шутишь. – Он рассмеялся преувеличенно громко, словно пытаясь показать, что действительно понял шутку. – Может быть, хочешь что-нибудь выпить… или съесть? – спросил он.
– Да, – ответила Руби, – именно поэтому я иду домой.
– Может быть, перекусим где-нибудь еще?
– Нет, – сказала Руби, – меня не так легко заставить передумать. Если я уже решила, где я хочу поесть, то сделаю это, и точка.
– Может быть, как-нибудь в следующий раз? – сделал еще один заход парень.
– Может быть, – сухо откликнулась Руби. – Я не строю сегодня никаких четких планов, потому что у меня много дел.
– Конечно, – согласился парень. – А кстати, что за надпись у тебя на футболке?
Руби опустила взгляд: она не помнила, какую именно футболку надела сегодня. Надпись гласила: «Ты видел гориллу?»
– Это для того, чтобы напомнить мне кое о чем, – произнесла она, сворачивая за угол.
Глава 28. Слишком много совпадений
Руби была не совсем откровенна с Жуком – она направлялась не домой, а в «Спектр», чтобы проверить, как продвигается расследование. Хотя она действительно надеялась поесть, каких-то конкретных пожеланий на этот счет у нее не было, и она с радостью перекусила в спектровской столовой.
Сжевав бургер, она поспешила в фиолетовую зону. Как обычно, Фроорн сидел в комнате номер 324 («Лягушачья капсула», как прозвал ее Блэкер). Здесь он проводил почти все время, пока находился в «Спектре»: в его обязанности входил ввод всевозможных данных в спектровские компьютеры. Газетные статьи, полицейские отчеты, записи о преступлениях, что угодно.
Сейчас Фроорну было поручено перелопатить записи обо всех преступлениях, совершенных в Твинфорд-Сити, в поисках ограблений, которые похожи на те случаи, которые уже были в расследовании у «Спектра». Если удастся вычислить, когда и где таинственный вор совершил первую кражу, то, возможно, «Спектр» сможет заполучить первую карточку и, не исключено, дешифровать код.
Фроорн не показал виду, что заметил появление Руби, но Блэкер улыбнулся и дружески поприветствовал ее.
– Привет, Руби, именно ты нам нужна.
– Вы что-нибудь нашли? – спросила она.
– Фроорн нашел, – ответил Блэкер. – Расскажи нам, хорошо, Майлз?
Фроорн откашлялся и начал повествование.
– Итак, я поднял все случаи краж и выделил все неразгаданные и необъяснимые. Из тех, которые я отметил, единственной кражей, которая хоть как-то связана с похищением Маленьких Желтых Туфель и сборника стихов, было проникновение в квартиру мистера Баради на двадцать шестом этаже жилого здания на Лейкридж-сквер. Хотя не сообщали о пропаже чего бы то ни было.
Руби вспомнила, что слышала об этом по радио в такси в тот день, когда у нее с руки снимали гипс.
– Я слышала об этом, – так и сказала она.
– Тот способ, которым было совершено проникновение, – продолжил Фроорн, – идентичен краже из квартиры Окра.
Блэкер посмотрел на отчет.
– Я побывал на месте действия сегодня утром. Все обстоятельства проникновения таковы, как и в прочих расследуемых преступлениях, поэтому следует предполагать, что эти случаи связаны. Хотя почему вор ничего не взял? Он передумал?
– Может быть, и нет, – выдвинула предположение Руби. – Может быть, он что-то взял, но мистер Баради так и не вычислил, что это было.
– Или можно допустить, что вор сделал ошибку, – подхватил Блэкер. – Представь, что ты висишь на веревочке в двухстах футах над землей… Я имею в виду, легко можно сбиться, свернуть не туда, залезть не на тот этаж, пробраться не в то окно. Здание на Лейкридж-сквер огромное. Может быть, он наметил целью другую квартиру, скажем, на двадцать седьмом этаже, а не на двадцать шестом, может быть, просто неверно подсчитал этажи.
– Значит, ты хочешь сказать, что он, возможно, вломился в квартиру мистера Баради по ошибке?
– Ага.
– И что?
– И, вероятно, он осознал свою ошибку, – подытожил Блэкер. – И не исключено, что исправил ее. Выбрался обратно в окно, прополз на этаж выше или на этаж ниже – на двадцать пятый или на двадцать седьмой, – вошел в нужную квартиру, украл то, что хотел, и вышел из здания через дверь.
– С первым предметом, – сказала Руби.
– Да.
– Так почему об этой краже никто не сообщил?
