Блэкер посмотрел. Каждая стопка была надежно придавлена пресс-папье. Он улыбнулся.
– Ты считаешь, что пропало одно из пресс-папье.
– Да, – подтвердила Руби, – но которое?
– Мы не можем это узнать, не поговорив с Норгаардом, а кто знает, когда он вернется?
– Да, это плохо, – вздохнула Руби. Она достала из рюкзака «Поляроид» и стала снимать вещи, лежащие на столе.
– Послушай, следователи из полиции сделали полный комплект фотографий, они засняли эту квартиру во всех подробностях, – напомнил ей Блэкер.
– Знаю, – кивнула Руби. – Но меня интересует только стол, и эти фотографии мне нужны, чтобы смотреть на них до тех пор, пока я не увижу ответ: вполне вероятно, что он у нас прямо под носом.
В некотором смысле она была права, однако упускала общую картину, а без нее Руби не могла увидеть то, что ей нужно было увидеть…
– Итак, прочитав утренние газеты, я отмечаю, что ты снова ходил за покупками…
…в симпатичную высотку на Авеню-Уок.
– И что?
– Тебя никто не видел.
– Люди видят только то, что ожидают увидеть.
– Люди видят только то, что могут увидеть; ты жульничаешь.
– Ты ошибаешься.
– Не шути со мной, Птичка – мы оба знаем, что это у тебя, и я иду за тобой.
– Ты пытаешься напугать меня?
– Нет, я тебя предупреждаю. Я надеюсь, что ты и так уже достаточно напуган. В конце концов, я живой мертвец.
– Я не боюсь, мне терять нечего.
– А как насчет твоей жизни?
– Я потерял ее уже давным-давно.
Глава 30. Истинно по-английски
Было раннее утро, и миссис Дигби читала прессу. Она заварила себе чашку крепкого чая и взяла булочку с изюмом (в истинно английском стиле) и теперь просматривала выпуск «Твинфордского жаворонка».
Руби проснулась очень рано – возможно, из-за того, что ей приходилось работать в самое странное время суток и у нее сбился ритм сна. Помимо того, ей ужасно хотелось есть, и она, конечно же, направилась на кухню.
– Доброе утро, миссис Дигби.
– Убиться тапочком, дитя, почему ты в такую рань на ногах?
– Да сама не знаю. Что новенького пишут, миссис Дигби?
– Еще одно ограбление, – ответила домоправительница, – на этот раз на тридцать седьмом этаже многоквартирного здания «Уоррингтон» на Авеню-Уок.
– Правда? Они думают, это сделал тот же самый человек?
– Похоже на то, – кивнула миссис Дигби, прихлебывая чай. – Вошел в окно, вышел через дверь.
– Что он украл? – спросила Руби. Она гадала, почему Блэкер до сих пор с ней не связался: это наверняка имело отношение к делу, которое они расследовали.
– Не важно, что он взял: эти люди должны радоваться, что их не зарезали в собственных постелях.
– Это не в его стиле, – возразила Руби. – Он вор, а не убийца.
– Пока нет, – мрачно спрогнозировала миссис Дигби, – но вот погоди, пока эта мысль не придет ему в голову, тогда-то все и изменится.
– Миссис Дигби, вы преувеличиваете.
– Что ж, могу сказать только – я счастлива, что мы живем не в многоэтажном доме.
Их дискуссию прервал звонок в дверь. Руби спустилась, чтобы открыть.
– Привет, Клэнс, что привело тебя к нам?
– А ты чего так рано не спишь? – в свою очередь спросил Клэнси.
– Понятия не имею, – честно ответила Руби. – И все же – чего ты прибежал в такую рань?
– Я пытаюсь отвертеться от того, чтобы отводить Олив в детский сад, поэтому сказал маме, что мне нужно пораньше уйти из дома, потому что я должен кое-что у тебя одолжить.
– А почему ты просто не сказал, что идешь ко мне, и вместо этого не пошел сидеть в кафе?
– Потому что она наверняка сейчас позвонит, чтобы проверить, не вру ли я.
В этот самый момент телефон зазвонил. Руби взяла трубку.
– Здравствуйте, миссис Кру… да, он здесь. Хорошо, я передам, да, до свидания.
– Передаю тебе, чтобы после школы ты сразу шел домой, Олив хочет, чтобы ты поиграл с ней в классики.
– О небо…
– Ладно, заходи. Мы с миссис Дигби как раз обсуждаем последнее ограбление в многоэтажке.
Клэнси следом за Руби прошел на кухню.
– И в чьей квартире это произошло? – поинтересовался он.
– Здесь сказано, – отозвалась Руби, читая статью в «Эхе», – что там проживают супруги Памела и Фабиан Томпсоны со своим пятнадцатимесячным сыном Найлстоном.
– Найлстон? – переспросил Клэнси, морща нос. – Найлстон? Что это за имя для ребенка?
– Очевидно, их семейное имя, – предположила Руби. «Эхо» относилось к тем газетам, которые давали уйму бесполезной информации, наподобие этой.
– Как бы то ни было, – продолжила она, – Памела Томпсон утверждает, что единственной пропажей, которую удалось установить, был зажим для галстука, принадлежащий ее мужу.
– И как это укладывается в вашу теорию? – продолжал допытываться Клэнси.
– Миссис Дигби считает этого типа потенциальным убийцей, а у меня нет никакой теории, по крайней мере, такой, чтобы можно было выявить подозреваемого. Конечно, все знают, что этот вор умеет лазать по стенам, вскрывать окна и пробираться через узкие отверстия, но ни у кого, похоже, нет никаких догадок насчет того, кем он может быть.
– Опасный человек – вот кто этот тип, – проворчала миссис Дигби, спрыгивая со своего табурета и споласкивая в раковине свою чайную чашку. – Если хотите печенья, то на противне лежит свежевыпеченное, а мне надо возвращаться к своим делам. – Она вышла, оставив ребят одних.
Руби взяла карандаш и выписала предметы, которые были похищены на данный момент.
– Понимаешь – туфли, конечно, вещь ценная. Не сами по себе, а как коллекционный предмет для кого-то, кто интересуется такими фильмами.
– Или для какого-нибудь безумного фаната Марго Бардем, – дополнил Клэнси. – Я имею в виду, может быть, этот тип собирает памятные вещи разных людей.
– Верно отмечено, Клэнс, – похвалила Руби. – Полагаю, это вполне возможно.
– Да, – продолжил Клэнси, загоревшись идеей, – я слышал по радио, что зажим для галстука когда-то принадлежал королю Великобритании.
– Англии, – поправила Руби. – Королей Великобритании обычно называют просто английскими королями.
– Он может быть очень ценным, верно? – сказал Клэнси. – По радио говорили, что на нем выгравированы инициалы. Быть может, этот вор-форточник – фанат английского короля.
