– Если говорить точнее, она была под Мистером Картофелиной. Должно быть, ребенок ухватил ее еще до того, как прибыли копы, она валялась посреди игрушечного барахла. Полагаю, его родители были напуганы случившимся и не заметили, с чем возится их сын.
– Ладно, – сказал Хитч, – я передам ее Блэкеру, посмотрим, что он сможет из этого выжать, но его отдел сейчас ужасно занят из-за еще одной дырки в системе безопасности.
– В «Спектре»? – спросила Руби.
– Нет, однако кое-что из спектровского оборудования пропало, и в результате нужно изменить все коды безопасности.
Он повернулся, собираясь уходить.
– Э-э… если у кого-нибудь будет время, они могут взглянуть на это, – окликнула Руби, отрывая заднюю обложку сборника, который читала. На форзаце были начертаны четыре набора чисел:
– Что это? – спросил Блэкер.
– Это шифр с карточек, закодированный выпуклостями и углублениями, – оказывается, это вовсе не слова.
– Ты его расколола?
– Да.
– Когда? – спросил Хитч.
– У меня было свободное время в три часа ночи, когда разбитое лицо болело так, что я не могла уснуть.
– И как ты это сделала?
– Переверни страницу, – сказала Руби.
– И что означают эти числа? – спросил Хитч.
– Понятия не имею, – ответила Руби, возвращаясь к завтраку. – Это одно сплошное «я не знаю» – мне удалось вычислить, что здесь зашифрованы эти числа. Но я даже не представляю, для чего они нужны.
– Значит… я отдам это Блэкеру?
Руби кивнула.
– Можно, а то у меня слишком болит голова, чтобы думать об этом. Скажи ему, что это троичная система счисления. Он поймет.
Хитч снова собрался уходить, потом посмотрел на свои часы и нахмурился.
– Что случилось? – поинтересовалась Руби.
– Сообщение, – коротко ответил он.
– От кого?
– Ну, на самом деле – от тебя.
– От меня? – удивилась Руби.
– Да, – подтвердил Хитч. – Скажи-ка мне… во время своего маленького приключения ты случайно не потеряла «спасательные часы»?
Руби взглянула на свое запястье.
– Э-э… да.
Хитч вздохнул.
– Что ж, полагаю, кто-то их нашел.
– И кто это может быть?
– Понятия не имею, – пожал плечами Хитч.
– И что им надо? – спросила Руби.
– Откуда мне знать? – отозвался Хитч. – Сообщение зашифровано.
Руби взглянула на него.
– Ты думаешь, это мог сделать небоходец?
– Такая мысль приходила мне в голову, – признал Хитч.
– И что ты намерен делать? – не отставала Руби, чувствуя легкий укол паники.
– Не высовываться. Это одно из правил «Спектра»: выжидай, пока происходящее не обретет смысл. Кстати, это и тебя касается.
И с этими словами он вышел.
Миссис Дигби и слышать не желала о том, что Руби нужно идти в школу. У Руби диагностировали легкое сотрясение мозга, а у миссис Дигби было мудрое правило: «С сотрясением мозга нельзя шутить и нельзя спешить».
Телефон, сделанный в виде пончика, зазвонил.
– Привет, это я, – сказал Клэнси. – Не хочешь сегодня утром встретиться в кафе? – Он пытался придать своему голосу бодрость, которой не испытывал: ему нужно было увидеться с Руби.
– Я сегодня не могу, – вздохнула Руби. – Вчера вечером я угодила в небольшое ДТП, у меня разбито лицо, к тому же я ударилась головой, так что миссис Дигби велела мне лежать дома.
– Ты в порядке? – встревожился Клэнси. Руби слышала, как он всплескивает руками.
– Спокойно, Клэнс, я в полном порядке. Может быть, видок у меня и не очень, но я совершенно цела.
– Ты уверена, Руб?
– Совершенно, – ответила она. – Если я начну умирать, я тебе позвоню.
– Ладно, только пообещай, что обязательно позвонишь.
– Обещаю, Клэнс.
Глаз Руби принял замечательный фиолетовый оттенок, а губа распухла, как оладушек. Ссадина на руке уже подсохла, однако колено выглядело ужасающе. Сейчас Руби совершенно не была похожа на фотомодель. Жаль, что мать записала ее на фотосессию к Аде Борленд – сегодня явно был неподходящий день для этого.
– Знаешь, мне придется отменить запись, – сказала Сабина, входя в комнату.
– Почему? – поинтересовалась Руби.
– Погляди в зеркало, Руби, ты себя сегодня вообще видела?
Руби уставилась на свое отражение в зеркале на умывальнике.
– Не вижу проблем в том, чтобы так сфотографироваться.
– Но ты же на себя не похожа! – возмутилась мать.
– Что за ерунда! – возразила Руби. – Я похожа именно на себя.
– Ну да, на себя после столкновения с полицейской машиной, – вздохнула Сабина.
– И многие ли матери могут сказать такое о портрете своего ребенка? Это куда интереснее, чем обычная фотка.
– Фотка? Фотка?! – Сабина уперла руки в бока и повысила голос, что было для нее необычно. Руби подумала, что матери, наверное, следует выпить еще чашечку фирменного травяного чая от Хитча. – Ты представляешь, какая высокая честь – сфотографироваться у Ады Борленд? Я была на седьмом небе, когда выиграла в лотерею, но ты – ты не могла сделать для меня хотя бы этого, тебе обязательно нужно было все испортить, Руби, потому что ты думаешь только о себе и своих желаниях. Если бы моя дочь сделала для меня вот эту однуединственную вещь, клянусь, я была бы счастлива до самого Рождества!
Сабина развернулась и вылетела из комнаты, хлопнув дверью так, что мыло выскочило из настенной мыльницы. Руби слышала, как мать набирает номер фотографа и оставляет на автоответчике сообщение: мол, ей очень жаль, но с дочерью произошел несчастный случай и фотопортрет невозможно сделать. У Руби было тяжело на душе. Да, она не очень жаждала участвовать в этой фотосессии, пусть даже у великой Ады Борленд, но она понимала, как много это значило для ее матери. Но что она могла поделать?
Девушка попыталась заглушить эти неприятные чувства, переключившись на фильм, идущий по телевизору. Как раз тогда, когда она смотрела «Пробуждение зомби», ей в голову пришло кое-что.
Теперь у нее был план.
