– Шевалье Велдон, – произнесла Аура ледяным тоном. – К чему этот цирк, Филипп? Ты похитил моего сына и племянницу.
Как ты уже, наверное, догадалась, я не Филипп. И даже не француз. Но я боялся, что вызову подозрения, если сниму в Париже дом под именем графа Кристобаля. Я не знал, насколько подробные записи оставил твой отец. Если бы там упоминались мои предки…
– Верни мне сына. И неважно, как тебя зовут.
Константин сделал шаг к письменному столу, но в то же мгновение путь ему преградил ассасин, приставив к груди саблю. Константин остановился, не удостоив того и взглядом. Он мрачно смотрел на графа Кристобаля – Великого магистра Храма Черной Исиды.
Граф покачал головой:
– Я не мог сказать тебе правду, Аура. Ты бы никогда не позволила привезти сюда детей. Одно время я был близок к тому, чтобы открыться тебе, поверь. Я думал, если ты осознаешь необходимость, если поймешь, насколько важно…
Аура хотела было возразить, но Филипп жестом заставил ее молчать.
– Знаю-знаю. Ты не допустила бы этого. Ты же всегда пыталась оградить своего сына от всего… Не смотри так, Джиан мне все рассказал.
– Джиан… рассказал?!
– Он плакал. Ему обидно, что ты не хочешь принять его желание идти по твоим стопам. Отказываешься посвятить в тайну цветка Гильгамеша.
– Он еще совсем ребенок!
– Ему шестнадцать! Ты сама была всего на пару месяцев старше, когда узнала правду о Несторе. А в семнадцать продолжила его исследования.
– Мне было двадцать четыре года, когда я испытала действие цветка.
– Потому что раньше не получилось бы. Цветок вырастает на могиле бессмертного за семь лет. Раньше ты просто не смогла бы его испытать. Но как только появилась возможность… Давай начистоту, Аура: возраст тут ни при чем. А Джиан – твой сын. И он очень похож на тебя – все это видят, но только не ты.
С тех пор как Аура переступила порог этой комнаты, она с трудом держала себя в руках. Но терпению ее пришел конец. Сжав кулаки, она готова была наброситься на Филиппа. Кристобаль мимоходом подал знак ассасину. Тот встал между Аурой и письменным столом, направив на нее саблю.
– Но что тебе нужно от Джиана? – Аура старалась не переходить на крик. – И от меня?
Филипп пожал плечами:
– Не стоит недооценивать роль Джиана во всей этой истории. И роль Тесс тоже. И кстати, я пообещал Джиану объяснить тебе, почему он так поступил.
Аура опешила:
– Поступил как?!
– Согласился помочь мне. – Граф холодно улыбнулся. – Ты что, думаешь, я его насильно сюда привез? Вскоре после того, как ты обо всем мне рассказала, я связался с Джианом. Поначалу он упрямился, что ожидаемо, ведь он твой сын. Но потом понял, какие перед ним открываются возможности.
Аура почувствовала, как Константин взял ее за руку.
– Нет, – прошептал он, успокаивая ее, – не давай ему обмануть себя.
– Шевалье Велдон! – Впервые Кристобаль повысил голос. – Это не ваше дело. Радуйтесь, что вы еще живы. Ошибка, которую я немедля исправлю, если вы попытаетесь мешать беседе двух друзей.
Аура смотрела на графа не отрываясь – так охотник берет добычу на прицел.
– Джиан сам пришел к тебе?
– Он понял, что я могу осуществить его желание.
– Но ведь ты не алхимик!
– Алхимик? Помилуй, Аура. Ты бессмертна, как и твой отец, но не думай, будто имеешь какое-то отношение к алхимии! Ты всего лишь съела пару листков, вот и все. Ты прекрасно обошлась бы без экспериментов в лаборатории. И оказалась бы ровно на том месте, где и сейчас.
Кристобаль делал то, что у него лучше всего получалось: указывал на чужую слабость, отвлекая внимание от своей собственной. Раньше, когда он слушал Ауру часами напролет, он казался терпеливым, отзывчивым, бескорыстным. Теперь она увидела его истинное лицо.
– Как ты вышел на меня? – спросила Аура.
Вопрос этот мало интересовал ее, но она не хотела, чтобы граф продолжал рассказывать про Джиана, как будто они близкие друзья. У Кристобаля настоящий талант втираться в доверие. Еще несколько дней назад – да что там, часов – Аура бы поклялась, что Филипп ее лучший друг. И никогда ее не предаст.
Почему же его перевоплощение не слишком удивило Ауру? Почему не ранило?
В глубине души она всегда его подозревала. Аура целиком доверилась другому человеку, но знание, которым она обладала, не оставляло шанса никакой привязанности, дружбе или любви.
– Как я вышел на тебя? – Кристобаль указал на книжные полки. – Существуют сведения, уходящие в глубину веков. Записи катаров, построивших этот замок после того, как они бежали из Монсегюра. В них говорится о Граале. И о рыцаре, который однажды приехал сюда и видел Грааль своими глазами.
– Нестор?
– Нестор Непомук Инститорис. Изгнанный из ордена тамплиеров. Человек, о котором рассказывали, будто он в одиночку объездил весь мир верхом. Нигде не находил он себе союзников, ведь все завидовали тому, чем он обладал. Бессмертию.
Аура боролась с желанием услышать историю своей семьи.
– Катары знали, что мой отец бессмертен?
– И не только они. Слухи о Несторе быстро расползлись по свету. Катары верили, что его коснулся сам Бог, и позволили ему взглянуть на Грааль.
– Если ты все знаешь, почему же тебе неизвестно, где спрятан Грааль?
Кристобаль помрачнел.
– Катары никогда не описывали точного места. Пережив то, что произошло в Монсегюре, они не могли допустить, чтобы Грааль попал в руки врагам.
– А Нестору доверились?
– Да. Как ты понимаешь, это было ошибкой. Записи обрываются на том, что катары приняли решение посвятить Нестора в тайну.
– Что он сделал?
– Не знаю. – Кристобаль устало опустился на стул за письменным столом. – Известно лишь, что примерно в то же время катары исчезли отсюда. Одни говорят, что их обнаружила и уничтожила католическая церковь. Другие – что орден распался и катаров просто развеяло по миру.
– В этом виноват Нестор?
– Кто знает. Ясно одно: его появление и исчезновение катаров с горы Сьерра-де-ла-Вирхен как-то связаны. Твой отец приехал сюда, и катары как сквозь землю провалились.
– А как же Храм Черной Исиды? Твои люди присвоили эту землю. Может быть, они катаров и прогнали?
Он покачал головой:
– Катаров разбили в Монсегюре в тысяча двести сорок четвертом году. Лишь немногие уцелели и добрались сюда. Нестора к этому времени уже изгнали из ордена тамплиеров, но сам орден еще был полон сил. Он распался лишь в тысяча триста двенадцатом году. А прежде чем группировки тамплиеров смогли основать новые монастыри, прошло еще несколько десятилетий. Мои предки, основатели Храма Черной Исиды, пришли сюда не раньше тысяча триста семидесятого года, почти через сто тридцать лет после падения крепости Монсегюр. Катары прожили здесь без малого шестьдесят лет, пока в тысяча триста первом не явился Нестор. А между их исчезновением и основанием Храма Черной Исиды прошло почти семьдесят лет.
