Убивать их он не осмелился. И бросился в драку. Проследил, чтобы каждому из них с ударом его кулака попадало еще и хорошим разрядом электрического тока. На несколько великолепных секунд он очутился в круговерти дерущихся тел, ударов, воплей, брани, под ногами катались вонючие булыжники, а по всему залу трещали дуги разрядов. Потом, понятное дело, со всех сторон набежали дежурные маги и старшие братья. Набросали кругом всякого стасиса. Тод развеял бы его в два счета, но кто-то за миг до этого ударил его в живот, и у него пропало настроение что-либо развеивать.
Когда он немного пришел в себя, оказалось, что виноватым во всей истории сделали его — что ж, ничего неожиданного. До Арта Ракс был главарем нескольких уличных банд в Праслау. Сваливать вину на других он был мастер. Кроме того, после целительных стрел, которые Тод направил в Джоша, никто бы не поверил, что тому чуть не выбили глаз, а Фило был несколько оглушен, но в остальном отделался синяками. Их отвели в отрог Врачевателей. Тод, облизывая распухавшую губу, был вынужден встать по стойке смирно и выслушать ханжескую занудную нотацию брата Уилфрида. Он встал. И терпеливо слушал, думая только о том, успел ли он спасти зрение в пострадавшем глазу Джоша, и сдерживаясь изо всех сил, пока брат Уилфрид битый час гнусил про нарушенные вибрации Арта. И Тод мог бы отделаться нотацией, если бы брат Уилфрид не сказал:
— Из-за твоей глупости и агрессивности Гальпетто мог лишиться глаза!
— Болван! Я спас ему глаз! — заорал на него Тод. — И нечего пичкать меня своей ханжеской нудятиной!
Брат Уилфрид шумно втянул воздух. Глаза и рот у него превратились в злобные щелочки:
— Здесь не положено так разговаривать с людьми. Мы тебе не слуги.
— И слава Богине! — ответил Тод. — Были бы вы моим слугой, я бы вышвырнул вас вон за глупость и самодовольство. И еще за некомпетентность.
Тут, конечно, началось. Тода с позором отконвоировали к самому Верховному главе. Естественно, все было устроено так, что сначала в кабинет пролез брат Уилфрид и изложил свою версию, а уже потом к Верховному главе допустили Тода.
— Ну, что скажешь? — спросил Верховный глава.
Он был в поношенной синей рабочей форме, а весь кабинет у него был застелен диаграммами приливов, однако Тод все равно невольно сжался от его величия.
— Наверное, все, что скажу, будет прямо противоположно тому, что вам говорил брат Уилфрид, — сердито ответил он. — Так что перейду сразу к делу.
Верховный глава видел и фингал под глазом у Тода, и его распухшую губу, и растрепанные волосы, и бешеный гнев — и попытался побороть предубеждение против Тода и проявить объективность.
— Призывники всегда задирают друг друга, — сказал он. — Охотно верю, что ты был прав, а не виноват. Но ты здесь не потому, что дрался и повредил кентавру глаз. — (Тод громко скрипнул зубами.) — Ты здесь потому, что вызвал острое возмущение во всех спицах и ободьях Колеса. Неужели ты сам не чувствуешь, что наделал? Если нет, посмотри. — Верховный глава жестом указал на большое зеркало, где бурлили и кипели сплетенные радуги крупного космического беспорядка. — Это сделал ты, Гордано, призвав необузданную магию.
Это было до того несправедливо, что Тод едва сдержался.
— При всем моем уважении, сир, ничего подобного я не делал. Прежде всего, я не пользуюсь необузданной магией, поскольку меня подобающим образом обучали — с самого детства, сколько себя помню. Я лишь призвал наследный волшебный дар, причем так, как меня учили. Во-вторых, сир, эта космическая буря началась по меньшей мере час назад. Я отчетливо видел ее в зеркале.
— Тогда почему не доложил? — спросил Верховный глава.
— Я исходил из того, что в отроге Наблюдателей много высококвалифицированных братьев, которые уже давно обо всем сообщили, — ответил Тод.
— И нечем тут гордиться, — заметил Верховный глава.
— Нет, есть, — процедил Тод. — Стоит мне по-человечески подать голос в этой треклятой унылой дыре, как приходит какой-нибудь ханжа и зануда и говорит, что я слишком загордился. Так что, если я действительно загоржусь, должно получиться наоборот. Сир.
Они глядели друг на друга с нескрываемой неприязнью, и Верховный глава перебирал в уме весь арсенал из двадцати беспощадных колкостей. И тридцати заслуженных наказаний. Все они представлялись недостаточно гнусными для этого гнусного негодяя, который едва не выбил глаз товарищу и при этом не выказывал ни малейших угрызений совести, который отказывался признавать, что из-за него разыгралась космическая буря, который…
Тут заговорило зеркало в верхнем ряду, ближе к середине, — на нем зажегся знак отрога Наблюдателей:
— Сир, за пределами атмосферы замечена потерявшая управление грузовая ракета.
Вслед за знаком Наблюдателей почти тут же загорелись различные знаки во всех остальных зеркалах. Вот знак Домоправителей, Воителей, Служителей, опять Наблюдателей, Врачевателей, Вычислителей… И у каждого знака был свой голос, произносивший сухие рубленые фразы.
— Отрог Домоправителей, сир. В воздухе ракета, определенно не наша.
— Отрог Воителей просит разрешения взорвать неопознанную ракету, сир. Гадания показывают, что на борту инопланетная жизнь, это может быть опасно.
— Служители на связи, сир. К нашей атмосфере приближается неизвестная ракета. Если подпустить ее еще ближе, она может пробить заграждение.
— Сир, мы вступили в контакт с каким-то возбужденным разумом внутри ракеты, которую считали грузовой. Кажется, это человек, он говорит, что приборы не отвечают.
— Врачеватели, Врачеватели! Тревога! На борту ракеты у самой атмосферы мертвые люди. Осторожно! Это может быть инфекция!
— Докладывает отрог Вычислителей, сир: не без смущения признаем, что причина нынешней космической бури, по всей видимости, сбившаяся с курса ракета, которая вошла в Арт откуда-то из множественной вселенной приблизительно двадцать секунд назад.
— Отрог Священнослужителей, сир. Тревога. Наши попытки обуздать бурю натолкнулись на сопротивление чужеродной магии.
Тод переводил взгляд с одного знака на другой едва ли не с восхищением. Прямо образец порядка и продуманности. Ни один из знаков не появился в зеркале, которое уже занял кто-то другой. Голоса звучали строго по очереди. Все это было так замечательно, что Тоду пришлось сделать над собой усилие, чтобы осознать, что налицо чрезвычайное положение и за пределами цитадели кто-то попал в беду.
Верховный глава отрывисто отдал Воителям приказ отложить атаку и вывести в воздух символ аварийной посадки транспортного средства. По коридорам с воем понеслись искусственные духи стихий, выкрикивая приказы главам и другим чинам причастных к делу отрогов, а Глава тем временем повернулся к Тоду. Он понятия не имел, какая нелегкая занесла тех людей в ракету, но запомнил слова Эдварда. Трупы. Возможно, инфекция. Великолепно.
— Гордано, ступай в верхний спасательный шлюз, скажи, пусть тебе выдадут скафандр. Я хочу, чтобы ты первым ступил на борт этой ракеты. В наказание ты посмотришь, что там, и решишь, как с этим быть.
