— Д-да, я понял, — сказал Марк. — Спасибо.
— Меня не благодарите, благодарите маминых кошек, — ответила Алина Макаллистер и повесила трубку.
— Это еще кто? — спросила Поли, когда Марк вышел к ней из чащобы.
— Дочь Глэдис, — ответил он. — Передала весточку от нее.
— Как? — воскликнули Поли с Амандой. А Аманда добавила:
— Я и не знала, что она была замужем! Или… или… В общем, поразительно!
— Наверное, у бедной девочки было ужасное детство, — с чувством сказала Поли.
Марк был склонен согласиться.
— Она говорит, они не ладят.
Аманда еле заметно, но сурово нахмурилась, отчего все привычно съежились.
— Не важно. Что она передала?
Марк пересказал — и они еще раз поразились.
— Искать Зиллу! — воскликнула Поли. — Тоже мне, катастрофа! Эта девчонка вечно куда-нибудь исчезает. Небось поселилась в какой-нибудь общине хиппи!
Аманда снова нахмурилась:
— Что за опасность? Где девушка, которая что-то знает? В больнице?
— Нет, — ответил Марк. — Она умерла.
— Давно? — Аманда вся напряглась.
— Месяца полтора назад, — ответил Марк. — Глэдис говорит дело. Думаю, она уже оправилась от потрясения.
— Или бесследно развеялась, — сказала Поли. — Нет, ну надо же — искать Зил…
— Поли, помолчи! — рявкнула Аманда. — Не можешь помочь — сиди тихо. Марк, как ты думаешь, наверное, надо поскорее с ней связаться? Как ее звали?
— Мы так и не выяснили. В больнице не знали, а она не… — попробовал объяснить Марк.
— Ты даже не знаешь, как ее зовут?! — брезгливо протянула Поли.
Аманда встала и двинулась на Поли, будто королева, охваченная жаждой возмездия.
— Она устала и перетрудилась! — поспешно вставил Марк.
— Ничего подобного, — процедила Аманда. — Не больше меня. У меня пропала сестра, и я всю ночь напролет не спала и гадала всеми мыслимыми способами, и все они до единого сулят беду, и тем не менее я сохранила способность вести себя разумно! Просто Поли — эгоистка, и ей, как всегда, хочется быть в центре внимания, а ты, Марк, ей потакаешь! Вечно у вас так! Поли, возьми себя в руки, или я тебя заставлю! Я серьезно!
Они вытаращились на нее, словно провинившиеся дети, — такое в ней было величие.
Потом Поли прошептала:
— Извини.
— Отлично, — ощерилась Аманда. — Так вот, Марк, из чего Глэдис сделала вывод, что ты сумеешь выйти на связь с душой этой девушки?
— Потому что перед смертью она очень хотела что-то мне сказать, — признался Марк. — Прости, пожалуйста… это было так странно, что я, наверное, старался об этом не думать, но надо было тебе рассказать. Помимо всего прочего, она, похоже, была из пиратской вселенной. Глэдис так считала. Думаю, именно потому Глэдис мне и поверила, когда я пришел к ней в самом начале.
— Тогда действуем по этому плану, — постановила Аманда. — Ты намерена нам помогать, Поли? Хорошо, тогда поехали. Марк, бери север, призывай дух. Сколько свечей?
— Одну в середину, — ответил Марк.
Больше вопросов почти не было. Все знали, что делать. Вскоре, когда по лицам и потолку замелькали темные язычки-листочки от одинокой свечки, трещавшей иногда от ветра, который все бушевал за окном, Аманда, Марк и Поли встали в полукруг и Марк, оказавшийся спиной к очагу, так что огонь просвечивал красным сквозь его мантию, раскинул руки и испустил странный, но очень простой клич, призывавший душу умершей.
Огнем, пламенем и светом заклинал он, к теплу, к уюту и к домашнему очагу взывал он — и воззвал трижды. Вой ветра тут же стих. Они не слышали больше ничего, кроме собственного легкого дыхания и потрескивания свечи.
Марк раскинул руки, чтобы заклясть ее землей, воздухом и огнем, но она была уже здесь. Она так ждала этого зова. Комнату заполнил ее порывистый голос:
О, как я рада!
Они ждали, что она явит себя где-то в зарослях, где для нее оставили проход, если ее вообще можно увидеть глазами, но она явилась в самой середине, зависла над свечкой — высокий, вытянутый столп света, — и от нее исходила такая пронизывающая сила, что у всех мурашки пошли по коже. При жизни она, вероятно, не была красавицей — но сейчас стала прекрасна. Марк вспомнил, как в миг смерти она манифестировалась в виде языка пламени. А теперь она вся была пламя.
Я знала, что ты позовешь меня, — выдохнул голос. — Я ждала. Мне нужно было тебе сказать. Я знала, что ты не знаешь.
— С кем из нас ты сейчас говоришь? — тихо спросила Аманда.
С мужчиной, в поисках которого я пришла в ваше Иномирье, — ответила она. — С тем, кто призвал меня. С Геррелем Листанианом.
— Его зовут Марк Листер, — сказала Поли. — Ты хочешь сказать, он двойник?
Нет, — настаивал порывистый голос. — Тот, кто призвал меня, и есть Геррель Листаниан.
Поли шумно втянула воздух, приготовившись возразить. Глаза Аманды поймали пламя свечи и отразили отблеск призрачной сущности, и она одним взглядом оборвала Поли.
— Объясни, пожалуйста, — попросила она.
Имя. Его мать дала ему новое имя, когда разорвала его надвое и отправила эту половину сюда, в Иномирье, — порывом пронесся по комнате голос мертвой девушки. — Простите меня. Я помогала ей. Я думала, это его спасет. Но она вертит обеими половинками, будто марионетками, — как всегда.
Марк ощутил, как сущность нацелилась на него. Пламя свечи наклонилось, и протянулось к нему, и трепетало в такт мерцающим словам.
Прости меня. Я помогла ей отправить тебя сюда и сделать своим шпионом, а теперь вижу, что она наслала злые чары и преследует тебя. Должно быть, ты ослушался ее. Прости меня. Одно хорошо: она ненадолго перестала наказывать тебя и мучить.
— Его мать — она кто? — спросила Аманда.
Марсения, главная Владычица Литы, — был ответ, но пламя свечи все так же тянулось к Марку. — Она отправила тебя править здешними волшебниками и рассказывать все ей. Я помогала ей, потому что думала, что это тебя спасет. Это было сделано из жалости и любви. Прости меня.
— Как это могло его спасти? — спросила Аманда.
Так твоя лучшая половина обрела свободу, — умоляюще прошептал голос. — И ты стал свободен, и я видела, что ты ничего не знаешь. Вот я и явилась сюда предостеречь тебя, искупить содеянное, но погибла — и не успела. Прости меня. Отпусти.
Марк не мог даже пошевелиться. Лицо и язык у него будто окаменели, но он все же прокаркал: «Я… тебя… прощаю», а потом — слова освобождающих чар.
Она тихо, порывисто вздохнула. Столп света померк, огонек свечи выпрямился.
