— Заглотнул, — произнес Олег
удовлетворенно. — Ничо... Пропотеет, зато хвороба уйдет как с гуся вода.
Влезай на Жаворонка, сэр Томас! Сейчас он растопырит крылышки.
Дракон несся над облаками, как выпущенный из катапульты
камень. Олег и Томас, привязанные накрепко, прижимались к гребню, зябко
кутались в плащи: встречный ветер выдувал последние капли тепла.
Томас, несмотря на стучащие зубы, часто свешивал голову, с
дрожью смотрел вниз. В серо-зеленой бездне передвигались неисчислимые конные
войска, среди них белели пятнышки юрт — миллионы, вокруг мельтешило, словно
носились мириады муравьев.
— Половцы? — спросил он.
— Печенеги, — ответил Олег, не поведя
глазом. — Последний натиск на Русь.
— Последняя у попа жена, как говорил один мой знакомый
калика, да и то попадья...
— Правда, последний. Они между молотом и наковальней.
Сзади подпирают половцы, очередные супротивники Руси.
— И как же?..
— Как и раньше. Много их было, еще больше будет. Авось
образуется...
Томас косился на изнуренное лицо калики с горячим
сочувствием. За непомерный подвиг взялся: найти Истину, чтобы разом покончить
со всей несправедливостью на свете. А тем временем в его страну пришло
победоносное учение Христа, он превратился в гонимого изгоя!
— Одно хорошо, — сказал Олег с
воодушевлением, — нам не идти через земли половцев, печенегов, берендеев!
У меня, честно говоря, душа сидела в пятках. Не знаю, сумели бы пройти?..
Дракон резко забил крыльями. Томаса прижало к плитам, тело
налилось свинцом, даже сердце билось с натугой. Олег сидел неподвижный, как
вбитый в спину летающего зверя кол, перебирал обереги, закрывал глаза, застывал
как замороженный. Лицо его было как мертвое, и холодок страха медленно превратился
в душе Томаса в ледяную глыбу безнадежного ужаса, обреченности. Семеро Тайных
сейчас в ярости. Забросили все дела, ищут их. Потеряли, когда оказались под
землей, на миг нащупали калику, но дракон летел быстро, и снова потеряли... Но
отыщут, отомстят за смерть Барука, адепта черной магии, продавшего душу
дьяволу. Теперь точно знают, кто убил их сотоварища: крестоносец, преданный
рыцарь Пречистой Девы, и мудрый калика, служитель древних богов, которых,
возможно, Спаситель не всех низвергнул в ад как демонов, а возвел в сан ангелов
и оставил у своего престола!
Томас ухитрился заснуть, просыпался на миг лишь в моменты
резкого подъема, но и то лишь в самый первый час, потом лишь пыхтел во сне,
борясь с неведомой тяжестью, хмурился, и когда дракон раскидывал крылья и шел
паря, расплывался в счастливой улыбке, явно видел Крижину и обручальные кольца.
Летом дни длинные, но и летом в конце концов приходит ночь.
Солнце начало клониться к небокраю, когда Олег зашевелился, взял в руки кинжал.
Томас передернул плечами, в каждом движении калики чувствовалась смертельная
усталость.
Костяные плиты дрогнули, сдвинулись, едва не защемив ногу
Томаса. Дракон чуть повернул крылья, ветер засвистел тоньше. Олег подвигал
рукоять кинжала, дракон послушно поворачивал, словно конь, ощутивший шпоры.
Томас увидел холмистую равнину, через которую катила воды широкая и спокойная
река. На том берегу возвышался на холмах дивный город — исполинский,
светлоукрашенный, в золотых башнях, луковицах церквей, блестевших в красном
закате так, что глаза слезились, будто смотрел на солнце.
— Киев! — сказал Олег с мрачной гордостью.
— Стольный град Скифии?
— Можешь звать Русью, — разрешил Олег.
Дракон резко пошел вниз. Томас невольно ухватился за гребень;
только что расплющивался под своей тяжестью, как тот сом, из-за которого едва
не поссорились с драконом, теперь же стал легкий, как бычий пузырь, надутый
ребятишками простолюдинов. Томас придерживался руками непроизвольно, хотя
веревки и ремень держали туго, сам проверял.
— Где сядем? — прокричал он калике сквозь шум
ветра. — Улицы там тесные!
— В Киев на драконе? — удивился Олег.
Томас стыдливо отвел глаза: как быстро привыкаем к
необычному! Вчера еще трепетал от ужаса, а сейчас забыл, что сидит не на спине
могучего и сильного боевого коня.
Дракон распластал крылья, медленно приближаясь к земле. В
сотне шагов от каменистой поверхности даже взмахнул вяло перепончатыми
парусами, смягчил падение. Вытянутые лапы ударились о твердую землю,
спружинили. Он пробежал, часто перебирая лапами и громко стуча когтями. Крылья
распустил, уперся в плотный воздух, через два десятка саженей остановился.
Томас и Олег, уже изготовившись, умело слезли по шипастому
боку. Они оказались на берегу исполинской реки, справа скалистые горы: старые,
рассыпающиеся, зияющие трещинами, провалами, пещерами. На вершинах зеленели
сосны, орешник, белокорые березки. В двух верстах в Днепр впадала мелкая
речушка. Кивнув на нее, Олег сказал с неудовольствием:
— Почайна... Там Добрыня убил последнего смока, что жил
в этих горах!
Лицо стало мрачным как грозовая туча. Томас сказал
заботливо:
— Не печалься... Другого выпустим. На развод!
— Ты угадал. Почайна оставила страшную память: здесь
князь Владимир отрекся и от своего имени и стал Василием, здесь крестил силой
киян, которых стали называть киевлянами, здесь велел забыть русские имена,
взять чужие...
Дракон, которого калика упорно называл смоком, покачал
головой, оглядывая окрестности, посмотрел мутным взором на крупные волны, что
накатывали на берег, повернулся и медленно пополз к зияющим пещерам.
— Пристроили, — вздохнул Томас с
облегчением. — Я боялся, опять бросится рыбу ловить!
— Теперь на рыбу неделю смотреть не сможет!
Камни трещали под тяжелым пузом, гребень то опадал, то снова
топорщился. Смок ускорил бег, с разгона нырнул в самую большую пещеру, тут же
попятился, мотая головой, уже осторожнее забрался в другую. Мелькнул усеянный
шипами хвост, исчез.
— Надеюсь, — сказал Томас, — не потревожит
святых молитв местных пещерников.
Олег уже смотрел на темнеющие в сумерках воды Днепра, явно
забыв о драконе, его пальцы безостановочно перебирали обереги, глаза были
тревожные.
Томас взглядом воина и крестоносца окинул окрестности. Жаль,
что нельзя на драконе перелететь прямо в Британию, это заняло бы сутки не
больше. Но сэр калика уже прилетел: вон крыши его родного города, а главное же,
что сами драконы не забираются дальше к северу, что в конечном счете — к
лучшему: кто из рыцарей Британии одолеет такого зверя? Выйдут на битву один за
другим, сложат головы... Пусть живет до осени, с наступлением холодов улетит
вслед за дикими гусями в свои теплые края.
Пощупав мешочек со Святым Граалем, что у него стало таким же
привычным жестом, как у калики перебирание оберегов, он отправился вслед за
другом. Огромный меч в хорошо подогнанных ножнах как прирос к спине калики, а
составной лук и колчан со стрелами были плотно прихвачены широкими ремнями.
Томас на ходу затянул пояс, чтобы меч не звякал по железу, догнал друга, пошел
с ним плечо к плечу.
