— Затея с похищением чаши, — сказал Олег
медленно, — твоя?
Он говорил напряженно, следил за каждым движением главы Семи
Тайных. Слымак же непринужденно откинулся на спинку кресла, закинул ногу на
ногу, улыбался расслабленно, непринужденно, по-хозяйски.
— Вещий, — проговорил он, смакуя это слово, —
а не разгадал... Не разгадал?
— Не разгадал, — ответил Олег честно.
— Теперь можно сказать, — произнес Слымак
небрежно. Томас поймал себя на тревожной мысли, что они с каликой как мыши в
коробке с огромным котом. — Конечно же, чаша для нас, людей практичных,
ничего не значит. Она мало значит даже для Британии, хотя для нее кое-что могла
сделать...
— А для кого важно?
Слымак покровительственно улыбнулся, потеребил бороду:
— Для новой страны, нового народа... который мог
возникнуть через сотни лет!
Олег сказал глухим голосом:
— Ваши расчеты идут так далеко?
— Твоя школа, Вещий. Ты сам заложил основы ведарства,
нынешней точной науки. По нашим расчетам, эту чашу перевезут через океан, там
лежит огромный материк... Словом, образуется новый народ, который обещает стать
чересчур независимым... гм... в силу ряда обстоятельств возникновения. Этот
народ может обрести неслыханную мощь! Сам понимаешь, нам не нужны противники,
нужны работники.
— А чаша обязательно попадет на новый материк? —
спросил Олег.
Слымак кивнул на застывшего Томаса, тот не двигался, обеими
руками прижимал к груди чашу:
— Его потомки!.. Яблоко от яблони падает недалеко.
Авантюристы, разбойники, поэты, наемники, мечтатели, пророки... Хлынут на новую
землю, создадут государство нового... гм... сорта. Все известные ныне —
курятники, скотные дворы с ним в сравнении. Сам понимаешь, не допустим. Нет
народа или царства, чтобы нам не повиновалось.
Олег сказал негромко:
— Разве не слышал, как погиб Фагим? Он был главой Семи
Тайных.
На бледных щеках Слымака выступили красные пятна. Он
откинулся на спинку кресла, мелко засмеялся:
— Да, тебе удалось объединить славян. Правда, только
восточных. Но даже эту твою победу мы обернули в поражение! Уже сын Рюрика,
которого ты привел в Новгород, пытался взять от хазар иудейскую веру, жена его
приняла христианство по римско-католическому обряду, внук Рюрика — неистовый
Святослав, — придерживался истинно русской веры лишь из-за равнодушия к
вере вообще. А уже его сын, правнук Рюрика... ха-ха... сменил свое русское имя
Владимир на греческое Василий, с его помощью мы накинули стальную сеть на
дикого зверя по имени Русь!
Олег почернел, словно опаленный невидимым огнем. Зубы люто
скрипнули в жестокой тишине, он опустил взор.
— А сам Владимир, — продолжал Слымак со злым
смехом, — крестивший твою Русь, был лишь наполовину русичем, о чем ты
боишься даже вспомнить!.. По матери он... ха-ха!.. кто? Малуша, его мать, дочь
Гульчи — ныне члена Семи Тайных! Ты хорошо знаешь, кто был отцом Малуши.
Знаешь, не уводи взгляд!.. И знаешь, почему Малуше легко было оплести чарами
неистового Святослава, последнего русского князя, а также знаешь, почему его
сын Владимир, считавшийся презренным сыном рабыни, убил родных братьев... по
отцу родных, чистокровных русичей! И почему стал великим князем всей Руси,
добился руки дочери римского императора, силой окрестил дикую Русь!
Олег сгибался, словно под лавиной падающих камней. Он уже
был смертельно бледен, вместо глаз — черные ямы, дышал хрипло, внезапно
постаревший, смертельно усталый.
— Даже имени твоего народа почти не осталось, —
бросил Слымак люто. — В самых дальних селах, куда еще не дотянулась наша
власть, остались русичи, а везде — русские рабы, русские смерды, русские
невольники... Потом просто будут называться русскими. Ты, волхв, хорошо знаешь
разницу между существительным и прилагательным!.. Я как-то встретил Сардана,
тот как раз внедрился к киевлянам, спрашиваю: ты кто теперь по племени? Он
отвечает: русский. Я засмеялся и говорю: а я греческий... ха-ха!.. Согласись,
юмор высшего класса!
Каждое слово пригибало Олега, как падающие на плечи тяжелые
глыбы. Томас, страдая за друга, с ужасом понял, что злой маг говорит правду:
калика остался последним русичем. Остальные в его Отчизне — всего лишь русские.
— Где ваши Ратмиры, Всегневы, Веденеи,
Вышеславы? — добавил Слымак. Он наклонился в кресле, жадно всматриваясь в перекошенное
болью лицо волхва. — Княгиня Ольга приняла имя Елены, что для тебя
особенно обидно... ха-ха!.. Половину мужских имен мы заменили иудейскими —
Иван, а другие смесью из греческого, халдейского и прочего сброда. Почище трюк,
чем у обров, что запрягали ваших женщин в телеги! Нынешние русичи... нет,
русичи не покорились бы... русские возят нас на своей спине да еще и хвалу
поют!
Олег помотал головой, словно борясь с потерей сознания,
спросил мертвым голосом:
— Почему собрались здесь?
Лицо Слымака перекосилось, в глазах блеснула злоба. Пятна на
щеках стали ярче.
— Думаешь, тебя встречаем? Пытаемся захватить? Много
чести! Я не повторю ошибки Фагима. Я знаю о тебе все! Я сильнее. Да и ты это
знаешь.
— Слымак, — прошептал Олег, словно зажатый между
тяжелыми глыбами, — ты не зверь, как Сардан или Исфаган!.. Они
бесчеловечные фанатики. Я догадываюсь, почему ты не вмешался... Слымак, ты
гений, я знаю. Но неужели не видишь, что так нельзя?
— Вещий, я не верю своим ушам! Разве не ты в прадавние
времена основал Общество Магов и поставил во главе Совет из семи самых могучих?
Чтобы руководить всеми племенами на свете, направлять, исправлять, вести к
добру, подавлять зло? Ты вел несколько тысячелетий! Потом якобы отыскал другой
путь, а магию потребовал запретить, уничтожить. В анналах записано, что ты в
одиночку выступил против всего Совета...
Томас ошарашенно переводил взгляд со злого мага на своего
лучшего друга.
— Но ты победил, — продолжал Слымак. — Новый
Совет избрал твой путь. Приняли твое ведарство, а магию начали гасить,
запретили. Человечество пошло по пути углубления знаний...
— Я не хотел костров, на которых сжигают ведьм! —
прервал Олег с болью. — Перегнули не только с кострами по всей Европе, но
и с самим ведарством. Из всего ведарства, что означает «ведать», «знать»,
«понимать», вы взяли лишь точный анализ, на нем построили всю работу Семи
Тайных. Я понимаю: чтобы выровнять — надо перегнуть в другую сторону, ведь
раньше был непомерный разгул магии... но это путь мышления простого народа! Мы
должны понимать, что человеку мало одной науки! Магию вытерли из его жизни —
ладно, хотя и здесь чересчур поспешили. Но вы почти не допускаете к человеку и
культуру! А это непростительно.
Голос верховного мага посуровел, глаза зло сверкнули из-под
нависших бровей:
— В культуре — остатки древних верований, магии,
суеверия, просто невежества! На вершину с таким грузом не забраться.
