— Надо ли вам расстраиваться, что плохо рассмотрите
подробности? С вами проделают то же самое, верно?
— Уговорил, — сказал Олег небрежно. — Тащи
свою шайку!
Мародер коротко крикнул, остальные вскочили на ноги и вслед
за вожаком поспешили наверх. В спину им несся страшный звериный вой настигающих
хазэров. Томас задохся от возмущения, густо покраснел, глаза его вылезли на
лоб:
— Сэр калика!.. Как ты можешь!.. Я еще понимаю, что ты
принял этого мерзавца, в далеком прошлом он был храбрым рыцарем, но этих...
этих...
Горвель хищно усмехнулся, сказал издевательски:
— Этих — что, все-таки в прошлом солдаты нашей славной
армии, а вон бегут похуже!.. Клянусь Святым Граалем, твой странный паломник их
тоже возьмет под крыло.
За мародерами карабкались, почти догоняя их, чернобородый и
двое из его шайки. Их лица были изнуренные, в потеках грязи, у заднего волосы
слиплись от засохшей крови и торчали гребнем. Но все трое сохранили сабли и
кинжалы, из-за плечей у всех высовывались луки и колчаны, полные стрел.
Томас кипел, не находя слов от ярости. Горвель стоял в
боевой готовности к любым неожиданностям, спиной прижался к обрыву, меч блестел
в руке, но смотрел неотрывно на паломника, всем видом показывая, что он всего
лишь закованный в латы воин, а руководит и отвечает за все это очень уж святой
паломник.
Мародеры достигли укрытия первыми, Олег кивнул на левый край
расщелины, они сразу повиновались — бывшие солдаты! — встали там с
обнаженными мечами, сомкнув щиты.
Разбойники добежали, хрипя и часто падая на землю.
Чернобородый выкрикнул сипло:
— Мы не дождались... Решили тихонько следом...
— Охраняйте правый край, — велел Олег.
Чернобородый кивнул, грудь ходила ходуном. Все трое наложили
стрелы, повернулись к подножью. Хазэры согнулись, как пауки, и бежали наверх
довольно споро, часто перебирая ногами и руками, камни сыпались из-под ног.
— У них нет луков, — сказал Олег. —
Подпустить как можно ближе!
Он уже мог бы поразить любого, но начнут бросать стрелы и
разбойники, а луки у них дешевые, сделанные в селах для охоты, стрелы вовсе
неоперенные, неприцельные. С двадцати шагов попадут, и то хорошо.
— Стрелять после меня, — предупредил он строго.
Выждав, всадил стрелу в грудь крупного хазэра, что
карабкался едва ли не самым задним, тут же кончиками пальцев молниеносно достал
другую стрелу, воткнул прямо в глаз следующему, затем — третьему, четвертому...
всякий раз выбирая дальних — ближних достанут разбойники.
Внизу стоял яростный крик, визг, вопли и звон оружия. Пятеро
из двадцати хазэров успели добежать до расщелины, мародеры выпрыгнули
навстречу. Заблистали кривые мечи, под ноги Олегу упала отрубленная по локоть
рука. Тонко кричали хазэры, матерились мародеры. Томас и Горвель бросились на
помощь, но подоспели в тот момент, когда последний хазэр рухнул, разбрызгивая
кровь, на трупы соплеменников. Мародер с обнаженной грудью оскалил зубы в
свирепой усмешке, крикнул Олегу:
— Конунг, стоит чего-то солдатская гвардия?.. Меня
зовут Рональд.
Из мародеров ранен был один, остальные забрызгались чужой
кровью. Олег вскарабкался на каменный уступ, внизу у самого подножья вертелся
на коне огромный полуголый дикарь. Его лицо было разукрашено цветной глиной, в
руке сверкала сабля.
Олег сказал негромко, не оборачиваясь:
— Приготовьте костер. Нарубите зеленых веток, там
позади растут два куста.
Горвель заинтересованно вскинул брови:
— Какая-то магия?
— Да, — согласился Олег. — Самая могучая! Они
хотят говорить с нами.
Разбойники с готовностью сбегали к кустам, срубили оба под
корень, а мародеры умело развели костер на видном месте. Когда из лагеря
хазэров начали подниматься сизые клубы дыма — с разными интервалами, —
Олег накрыл огонь ветками, убрал, снова накрыл, выждал малость, сбросил в
сторону: зеленые листья скрутились в трубочки и густой дым грозил перейти в
огонь.
Он поднялся, ощупал рукояти швыряльных ножей:
— Схожу узнаю, чего хотят.
Томас вскрикнул в ужасе:
— Пойдешь к этим дьяволам?
Горвель смотрел неодобрительно, а мародеры и разбойники
сбились в две тесные группки, жарко спорили, бросали в сторону паломника
подозрительные взгляды. Мародер, который назвался Рональдом, сказал громко:
— А не собираешься продать нас тому зверью?
Олег, не отвечая, повернулся к Томасу:
— Держи меч обнаженным. Мы встретимся посредине, а ты
и... Горвель покажите, что готовы броситься на помощь. Вам сверху бежать
быстрее, чем хазэрам к их вождю.
— Ждешь засады? — тревожно спросил Томас.
— На всякий случай. Увидят нас наготове, обойдется.
Хазэры уже увели коней, у подножия жарили мясо, на огромном
вертеле вращалась туша оленя. Наверх по склону карабкался рослый дикарь, с
головы до ног разрисованный цветной глиной.
Вся одежда была из коротких кожаных штанов, на широком поясе
висел
хазарский меч и длинный прямой кинжал. На толстых запястьях
блестели массивные браслеты, такие же металлические кольца охватывали руки выше
локтей.
Олег присмотрелся, замедлил шаг. Варвар взглянул пару раз,
увидел, что хитрость разгадана, пошел вверх быстрее, уже не замедляя шага.
Олег с содроганием смотрел на приближающегося вождя хазэров.
Тот был обнажен до пояса, но выглядел так, словно был закован в костяные латы,
составленные из множества осколков, наползающих один на другой. На стыках
вздулись рубцы, окостенели или вовсе окаменели. На широком поясе, сцепленном из
пластин железа, держался огромный хазарский меч, с другой стороны свисает топор
с загнутым лезвием.
Хазэр массивнее Олега, тяжелее, ноги как толстые бревна,
весь покрыт темной корой костяного панциря, что ни просечь хазарским мечом, ни
пробить каленой стрелой. Олег помнил его свирепым и неустрашимым воином, но
годы шли, друзья погибли, редкие дожили до старости, когда их по хазарcкому
обычаю — за ненадобностью — убили внуки, но этот все так же скакал на горячих
конях, ходил в набеги, приводил пленников, а в годы расцвета Хазарского
каганата он превратился в страшного по мощи богатыря-воина.
Но прошли века, каганат разлетелся вдрызг под внезапным
ударом неистового Святослава. Немногие уцелевшие хазары разбежались,
растворились среди окрестных народов. Этот же неуязвимый воин, последние
поколения его звали Карганлаком, собрал сотню таких же непримиримых воинов, продолжал
набеги. Уже не на Русь, там ждала верная гибель, зато грабил печенегов,
половцев, уходил все дальше и дальше на юг.
Олег с жалостью смотрел в неподвижное, как черепаший
панцирь, лицо Карганлака.
