— Что будем делать? — поинтересовался Роланд,
выступив из группы мародеров. — Святой отец, мы уже приметили, что ты явно
сталкивался с этими дьяволами. Возможно, крепко сталкивался, если знаешь их
воинские привычки, а тот роговой дьявол разговаривал с тобой почтительно, мы
все видели, а такое чудище отгоняют не кадилом, а крепким кулаком. Да и
поглядывало оно, мне не дадут соврать, на твои кулаки, а не на амулеты!
Олег машинально потрогал обереги на груди, сказал медленно:
— Придется выжидать. Уйти не можем, они захватили
коней. И гору наверняка окружили. Ночью на приступ не пойдут, знаю.
— У нас кончилась вода, — напомнил Роланд. Он
облизнул пересохшие губы. — А они с утра будут обливаться водой! Там в
полумиле родник.
Олег печально покачал головой:
— Другого выхода нет. Здесь дороги оживленные, отряды
баронов и сарацин часто ходят через эту долину. Если хоть кто-то появится,
обязательно погонят: диких хазэров ненавидят все.
Роланд отступил, в глазах, однако, было сомнение. Мародеры
совещались потихоньку, а чернобородый разбойник, который дотоле держался тихо,
вдруг заорал:
— Если!.. Это «если» сгубило весь мой отряд! Ладно, у
паломника свои пути, у нас — свои. Как только стемнеет, попробуем прорваться.
Кто-то погибнет, уцелевшие будут жить. А иначе мы все погибнем с этим дураком!
Томас покраснел, рука рыцаря метнулась к рукояти меча.
Горвель надулся, шагнул ближе. Олег коротко метнул вперед кулак. Глухо звякнул
шлем. Чернобородый мгновение стоял, выпучив глаза, затем колени подогнулись, он
рухнул лицом вниз. Разбойники остолбенело смотрели на слетевший на землю
железный шлем, где появилась вмятина, потом перевели взоры на голый кулак
мирного паломника к святым местам.
— Ты... убил? — спросил Горвель.
— И порадовал бы хазэров? Сейчас очнется.
Горвель с облегчением выдохнул воздух:
— Хорошо, что именно ты наш султан, шейх, король! Я бы
не сдержался, прибил бы невежу.
Томас молча наклонил голову, он тоже прибил бы с великой
радостью. Чернобородый вожак разбойников застонал, с трудом перевернулся на
спину. Один из мародеров, злорадно ухмыляясь во весь рот, пинком подогнал к
нему пустой шлем, поставил так, чтобы вмятина была хорошо видна. На левой
стороне головы чернобородого волосы слиплись от крови. Он застонал, сел,
упираясь в землю обеими руками.
— Бери своих головорезов, — сказал Олег
кротко, — до полуночи несете стражу. Потом сменят эти отважные солдаты
императорской гвардии.
Чернобородый пощупал разбитую голову. Не говоря ни слова,
поднялся и ушел. С такими вескими аргументами не спорят даже разбойники.
Ночью Олег и Томас елозили животами по голой земле,
всматривались в блестящие под звездным небом камни. В тишине изредка
перекликались шакалы, далеко внизу в долине виднелся красный огонь костра.
Изредка огонь исчезал в ночи: стража не спала, бродила вокруг.
Горвель долго беседовал с Роландом, часто оглядываясь на
Томаса и Олега, потом оба, явно придя к какому-то соглашению, накрылись
плащами, легли спать. Первую стражу несли разбойники. Чачар сперва сидела
вместе с ними, глазела в темноту, обиженная на Томаса — тот уделял ей внимания
все меньше и меньше, но заснула едва ли не раньше всех.
Олег перебирал обереги, пальцы все чаще вылавливали
деревянную фигурку зайца. Кто-то готовится убежать, спасая шкуру, если
правильно понял знак, который посылает бессмертная душа — всевидящая и
всезнающая.
Чернобородый, уже с перевязанной головой, лежал на другом
конце расщелины. С ним затаились уцелевшие разбойники, Олег видел их кудрявые
головы. Один из мародеров — молчаливый, звероватый, — не спал, сидел с
ними, перебрасывался негромкими репликами. Томас и Олег переглянулись, Томас
насторожился, подвинул ближе ножны с торчащей рукоятью меча.
— Сумеем выбраться? — прошептал он с
надеждой. — Мне надо
выбраться.
— Да, Святой Грааль...
— Меня Крижинка ждет!.. Если задержусь, братья выдадут
ее замуж!
— Да, это серьезно. Но придется выждать. Чьи-то войска
пройдут, что-то еще случится. Здесь не дикие степи, хазэры не могли вторгнуться
незамеченными! Где-то уже трубят в трубы, седлают коней.
— Опоздают, — вздохнул Томас. — Приходится
уповать на чудо.
В темноте раздался тяжелый вздох, словно он тащит на себе
всю расщелину. Олег скривился в невеселой усмешке. Рыцарь всю дорогу с жаром рассказывал
о чудесах, совершаемых первыми христианами по малейшему поводу, а когда
действительно осталось верить только в чудеса, приуныл...
Далеко внизу и слева в расщелине легонько стукнул камень о
камень. Видя, что его заметили, человек метнулся через освещенное луной
пространство, пропал в тени, лишь торопливо стучали по камням твердые подошвы.
Олег быстро оглянулся на стражу. Чернобородый был на месте,
с ним лежал один из разбойников, а угрюмый мародер сидел поблизости, точил
кинжал. Второй разбойник исчез. Чернобородый зло потрясал кулаком вслед
убежавшему.
Горвель выругался:
— Я бы скорее подумал на их вожака! Сволочь пытается
уйти к тем горам. А хазэры далеко. Этот гад явно обокрал нас, теперь уйдет!
— Уйдет ли? — переспросил Олег с сомнением.
Томас переводил взгляд с калики на рыжебородого и обратно.
Горвель сказал резко:
— Закладываю оружие и доспехи, что уйдет целым. Он
налегке, а хазэры далеко, вон их костер!
Томас посмотрел на далекий костер, даже не у подножья,
омрачился. Олег проговорил невесело:
— Ставлю голову против твоих доспехов, сэр Горвель.
Хазэры развели там костры нарочито для вас. На самом деле десятка два воинов
лежат от нас в полусотне шагов. Затаились между камнями, прислушиваются.
Пытаются угадать, что делаем, к чему готовимся, на что надеемся. Обычная
тактика хазэров! Странно, что ты, сэр Горвель, человек войны, обманываешься так
лег...
В сотне шагов в ночи раздался крик. Слышно было, как
ударилось о камни тяжелое тело, загремели вниз по склону мелкие камешки. Снова
крик — сдавленный, словно кому-то затыкали рот, потом в мертвой тишине
слышались только частые убегающие шаги.
Томас живо обернулся к Горвелю. Глаза сверкали как у рыси,
широкая улыбка растянула рот до ушей:
— Сэр Горвель, ваши доспехи!
Олег поспешно вмешался:
— Не сейчас. Понадобятся для боя.
Горвель ерзал, еле выдавил с великим смущением и
неудовольствием:
— Сэр Томас, я проиграл доспехи, они принадлежат сэру
калике. Я рыцарь, ошибся, ты со своим другом лучше знаешь обычаи грязных
дикарей, что неудивительно...
Лицо Томаса в слабом лунном свете потемнело. Олег опустил
тяжелую ладонь на плечо рыцаря, удержал от яростного выпада. В темной расщелине
мародеры негромко переговаривались злыми раздраженными голосами, Олег сказал
предостерегающе:
