Хрипя, Олег ударил ногой в стену башни, оттолкнулся. Их
отшвырнуло, тролль оказался на краю стены, одна нога зависла. Прямо перед
глазами Олега щелкнули страшные зубы, но пальцы расжались, тролль не желал
падать на каменный двор даже с жертвой в лапах. Олег, шатаясь, ухватился за
горло, сделал два шага назад, торопливо спрыгнул ниже — там виднелась залитая
лунным светом поперечная стена.
Он не удержался на дрожащих ногах, упал. В глазах потемнело
от боли — навалился на поврежденную руку. Задыхаясь, спешно поднялся. Тролль
мог убить из засады, мог сразить ударом меча, мог ударить из темноты громадным
как молот кулаком — но зверь ненавидел людей лютой ненавистью, жаждал смотреть
в искаженное смертной мукой лицо жертвы, которая видит смерть, трепещет, хотел
насладиться агонией человека, ужасом!
Он едва поднялся, как тролль спрыгнул к нему. Вдвое тяжелее,
но соскочил как гигантский кот, — в правой руке блестел кривой меч. Олег
обреченно прислонился к стене, тупик, однако тролль не взмахнул сразу же мечом.
Просто срубить голову, рассечь наискось или вдоль до пояса, но слишком легкая
смерть!
Внезапно Олег понял, что хочет тролль. Полоснуть лезвием по
животу, чтобы вывалились кишки, чтобы смерть была неминуемой, но длилась долго,
очень долго, а жертва, зная о неминуемой смерти, чтобы в страхе выла, ползала,
волоча за собой сизое переплетение мокрых внутренностей.
Он оттолкнулся от камня, из последних сил прыгнул на тролля.
Правая нога должна была ударить по лапе с мечом, левая — в пах... Тролль
дернулся, меч выскользнул из пальцев и зазвенел по ступенькам внизу, но левой
Олег промахнулся — толкнул тролля в бедро. Тролль зашатался, кроваво-красные
глаза вспыхнули на миг как горящие угли, с которых ветром сдуло пепел. Олег
напрягся: упал на спину беззащитный, как новорожденный перед волком, а тролль
навис — огромный, лютый... Однако чудовище внезапно бросилось за оружием.
Меч докатился до поверха ниже, там он блестел слабо, словно
вытащенная из воды рыба. Тролль наклонился, Олег прыгнул сверху, обеими ногами
ударил в спину.
Любой хребет переломился бы как пересушенная лучинка, но
тролль лишь упал, загремел костями по ступенькам еще ниже, на целый поверх.
Олег похолодел: в черной лапе тролля блестело — зверь успел цапнуть меч!
Хватая ртом воздух, Олег заспешил обратно на гребень стены.
До подземелья с Томасом близко — по прямой вниз, но прямо посреди дороги это
лютое чудовище, которое неизвестно как очутилось здесь, в южных краях. Луна
скользнула за облачко, под ногами была чернота, по спине дохнуло холодом —
почти не отличишь узкую полоску верха стены от черной пустоты. Он сжал кулаки,
побежал по узкой тверди, каждый миг с замиранием сердца ожидая, что на
следующем шаге нога провалится в пустоту...
Замок барона был обычным переплетением стен, башенок,
лестниц, площадок, с которых хорошо обороняться, где удобно ставить катапульты,
бочки с кипящей смолой, но Олег со страхом понял, что заблудился. Он добежал до
угла, обогнул сторожевую башенку, где спал часовой, остановился, пытаясь
понять, где он находится.
Острые когти тролля цокали по камню совсем близко. Он
торопливо взбегал по узким ступенькам, меч в его руке покачивался, рассыпал
тусклые лунные блески. Острые уши тролля торчали, как у волка, в оскаленной
пасти блестели крупные белые зубы.
Олег потихоньку отступал, пока не оказался на смотровой
площадке башни, самом высоком месте замка. Вокруг деревянные перила, холодные и
равнодушные колючие звезды на черном, как грех, небе, земля где-то внизу, в
черноте.
Тролль понюхал воздух, вскинул голову. Оскал стал шире,
тролль замедлил шаг, чуть пригнулся, пошел наверх настороженный, собранный в
тугой ком звериных мускулов.
Олег отступил на край площадки, затравленно огляделся.
Правая рука еще ныла, пальцы сгибались плохо. Тролль поднимался медленно,
бесшумно, взгляд не отпускал Олега. Кривое широкое лезвие хищно блестело, так
же блестели крупные зубы, особенно четыре изогнутых клыка, что не помещались во
рту.
Спина Олега вжалась в угол, перила затрещали. Тролль
поднялся на площадку, их разделяло пять шагов. Взгляды сомкнулись, тролль
растянул губы в жестокой гримасе: беглец полностью в его власти. Шагнул,
остановился, в уголке широких губ пенилась желтая слюна. Глаза с наслаждением
впились в лицо жертвы. Перед ним трепетал беззащитный зверек, и он хотел взять
всю радость, не уронив ни капли, насладиться страхом, ужасом, а уж затем
оборвать жизнь — с сожалением, что нельзя убить дважды, трижды, много
раз, — оборвать жизнь медленно, дать ей увидеть свою смерть, смерть в
жутких муках, когда уже ничто не спасет...
Тролль выдвинул правую ногу, поднял меч, а другую лапу
простер в сторону, дотянувшись до перил. Олег с трудом оторвал взгляд от
блистающего лезвия. Тролль скалил зубы. Противнику теперь не выскользнуть,
дорога к бегству закрыта.
Внезапно тролль перебросил меч в другую руку. Сердце Олега
колотилось чаще, но, увидев горящие глаза зверя, понял: тот владеет обеими
руками одинаково, а мечом играет, чтобы жертва ожила на миг — тем интереснее
потом, глубже страх, агония.
Перила хрустели под тяжестью Олега, он чувствовал, как
раздвигаются жерди. Еще чуть — и он полетит вниз на каменные плиты двора.
Тролль если даже ударит мечом, то не убьет — жаждет рвать жертву зубами,
чувствовать теплую солоноватую кровь на губах, рвать живое мясо, пока жертва
корчится, дергается, отталкивает слабеющими пальцами...
Пальцы Олега ощупывали за спиной шероховатую жердь, вдруг
задели рукоять ножа. Он передернулся: как можно такое забыть?
Стараясь выглядеть парализованным от ужаса, осторожно
высвободил нож, крепко взял за рукоять. Тролль медленно ступил ближе, красные
горящие глаза едва не прожигали дыры в жертве.
Над головой громко каркнула, пролетая, ворона. Тролль на миг
бросил на нее взгляд, тут же перевел на противника, но рука Олега уже метнулась
с такой скоростью, что сам увидел лишь смазанное движение. Тролль булькнул,
словно поперхнулся вином, глаза его вылезали из орбит. Из горла торчала рукоять
ножа. Чудовищные мохнатые лапы конвульсивно дернулись, меч выскользнул,
ударился о камень, подпрыгнул и остановился.
Тролль ухватился за нож, качнулся. Олег увидел в огромной
ладони темное от крови лезвие, в горле зияла дыра, из нее освобожденно плеснула
пенящаяся струя. Кровь выхлестывала, как горный поток, булькала, в лунном свете
поднимался пар. Шатаясь, тролль с ножом в вытянутой руке шагнул к Олегу. Его
глаза горели так, что Олег ничего не видел кроме пылающих красных огней.
Не отрываясь взглядом от тролля, Олег подхватил меч,
отскочил в угол. Они застыли на миг, пожирая друг друга глазами, Олег занес меч
— тяжелый, острый, с загнутым лезвием. Тролль качнулся и снова пошел, вытянув
далеко вперед руку с ножом — залитый кровью, хрипящий, осатанелый.
Олег удержал меч, не ударив — тролль рухнул во весь рост,
словно подрубленное дерево.
