– Теряем время, – каторианец сделал шаг в сторону, желая меня обойти. Я вновь преградил ему дорогу.
– Отпусти, – повторил я. – Она не будет четвертой жертвой.
– То есть жертвой будешь ты? Я правильно понял? Ты выбрал эту старую особь, выгнавшую собственное потомство на улицу, споившую мужа и не дающую жизни соседям? Которая к тому же сама сдохнет через два с половиной земных года. Так? – удивился каторианец, тем не менее остановившись.
– Не так! Я же сказал, что еще не выбрал! Первое – бабка не будет четвертой жертвой, что бы ты ни говорил. Второе – ничего не случится, если я определюсь через десять или пятнадцать минут. И не надо меня убеждать в обратном. Ты готов был ждать, чтобы я сам захотел начать этот чертов путь, значит, время у меня еще есть. Я не хочу жить в Игре, порождая еще большую жестокость.
– Что ты сделаешь, праведник, если я тебя заставлю? – Голосом каторианца можно было рубить лед, такую вибрацию он вызвал в окружающем воздухе. Наставник вырос на добрый десяток сантиметров, потемнел, словно накопившаяся тысячелетиями злость нашла выход, навис надо мной, желая сокрушить мелкую блоху одним дыханием, но безрезультатно. Я стоял на своем, твердо уверенный в собственной правоте. Активированный артефакт занял привычное место на руке, защита была включена на максимум, в свободном кулаке я держал несколько пачек с Ударом Храмовника, приготовившись отстаивать бабку всеми доступными мне способами. Лучше я убью ее здесь и сейчас, если наставник проигнорирует мое требование, чем допущу непоправимое. Во всяком случае – попытаюсь, ибо противостоять Арчибальду мне нечем.
– Вижу настойчивость и непоколебимость ты прокачал. Молодец, во время рестарта они тебе пригодятся, – произнес Арчибальд и внезапно все внешнее напряжение сошло на нет. Размеры наставника стали привычными, темнота ушла, а старушка была усажена на ближайшую скамейку. Спокойное и размеренное дыхание несостоявшейся жертвы говорили о том, что она мирно спала. Глядя на ее безмятежную улыбку, я надеялся, что она видит хороший, добрый сон без наркоманов, убийц и насильников. Этому миру очень не хватало доброты.
– Будем считать, что ты прошел тест на вшивость, – бросил наставник и широким шагом двинулся на поляну. Я недоуменным взглядом проводил каторианца, но тут же поспешил за ним, приноравливаясь к ходу. Это был тест? Что-то по аналогии с тем, что устроил мне Герхард перед выдачей Легурии? Или Арчибальд делает хорошую мину при плохой игре, желая показать, что он все контролирует?
Спустя пару мгновений я понял, что правильным оказался первый вариант – на поляне лежали четыре тела.
– Четвертый не так отличился, как первые. – Наставник вручил мне досье на нового участника. – Обычный убийца. Таких пруд пруди в этом мире.
Действительно, по сравнению с первой тройкой это был посредственный убийца-серийник. На счету двенадцать женщин. Мотив убийств – обида за измену бывшей жены. Она стала его первой жертвой.
– Отвечая на твой вопрос – нет, мы не можем ждать. Сегодня вечером Мерлин принесет в жертву шестьдесят четыре человека. Он почти вышел на финишную прямую. Не сегодня-завтра он завершит поиски и воплотится. Будем форсировать. Мои ребята сейчас шерстят город в поисках подходящих жертв для всех печатей. Не факт, что успеем, не факт, что наберем нужное количество. Но обязаны отыграть на пределе возможностей!
– Если ты все продумал и обо всем позаботился, для чего устроил цирк с бабкой? – не удержался я от вопроса. Арчибальд соизволил повернуться ко мне мордой и недовольно окинуть взглядом.
– Я должен быть уверен, что твоя крыша на месте. Да, ты решился на жертвоприношения, но общие моральные принципы остались по отношению к игрокам, и, что для меня интересно, обычным НПС. Ты – Проводник. Существо, имеющее гарантированный переход в следующую эпоху и не имеющее права на изъян. Уже достаточно ущербных было при рестартах. Бракованные игроки – бракованные рестарты. Каждый раз одно и то же – собственные интересы превыше любых ценностей! Старуха была не случайна – она воплощение всего, что связывало тебя с твоей прошлой жизнью и было важно. Еще вопросы?
Вопросов больше не было. Прямота и обоснованность ответа меня подкупили. Хотя, признаться, озвученные мотивы проверки для меня стали неожиданностью. Недоверие нисколько не оскорбляло, потому как я признавал право Арчибальда сомневаться. Наставник, как любое существо, сомневался. Но не во мне, а в своем выборе.
Настал момент реализовать задуманное. Мне нужно было настроиться, зарядиться праведным гневом и решительностью. Я снова открыл файлы досье и внимательно осмотрел фото с мест преступления. Появилось желание собственноручно придушить валяющихся на земле существ, навсегда удалив их из памяти Игры. Но судья во мне быстро взял верх. Инициация. Приговор. Право его исполнения, конечно, за мной.
– Вам не следует этого делать, – неожиданный визитер застал меня за подготовкой к ритуалу. Я раскладывал тела приговоренных в форму первой «печати», ломая без жалости им руки и ноги. Кто бы ни был прибывший, пусть им занимается Арчибальд. Надеясь, что мы уже вышли на уровень понимания друг друга без слов, я бросил взгляд на наставника и мгновенно оставил свое занятие, чтобы активировать защиту и занять стойку. Каторианец отсутствовал. Точнее, физически он все еще оставался на поляне, но его сознание было далеко от нынешней реальности. Мертвый взгляд, вставшая дыбом шерсть и нервные подергивания конечностей говорили о тяжелой борьбе, которую Арчибальд ведет в недрах своего разума.
Неожиданно передо мной появилась полупрозрачная проекция игрока. Существо человеческой расы, облаченное в простую внеклассовую робу, парило в воздухе, непринужденно усевшись в позу лотоса. Этакий монах с шикарными белоснежными волосами и плавленым золотом вместо радужки глаз. Чем дольше лицезрел я просветленный лик, тем больше хотелось раствориться в его мудрости и безоговорочно признать могущество. К прискорбию, по праву сильнейшего, ибо явившийся был не кем иным, как первым Советником Императора. Вторым по силе существом Игры.
– Убийство этих существ через «печать» приведет к дисбалансу количества душ НПС, – пояснил свою мысль Советник, рассматривая меня, как насекомое. Верхняя губа при этом смешно дергалась, обнажая сточенные в острые клыки зубы. Арчибальд все еще пребывал в коматозе под действием психоделического фильма, спродюсированного этим экземпляром.
– Не печалься о судьбе существа, именующего себя Арчибальдом, – произнес Советник, словно читая мои мысли. – Тебя должна волновать лишь твоя. Это ведь философия твоего наставника, не так ли?
Еще один камень в огород наставника. Разбираться с этим буду после, как спроважу по-хорошему назойливого гостя.
– Мой приговор был подтвержден Императором, – начал я осторожно отстаивать свою позицию. Советник утвердительно кивнул:
– Никто не оспаривает твоего права, судья. Мы здесь для того, чтобы предупредить о последствиях необдуманного решения.
– Речь идет о «печати»? – я кивнул головой на четыре уже искореженных тела. Советник кивнул. – И какими будут последствия?
