Пока мне не прилетело еще от кого-нибудь, я нашел взглядом Арчибальда. Девир со своей командой успели к каторианцу раньше меня и не придумали ничего лучше, чем тратить энергию и время на беспомощного наставника. Игроки увлеклись его линчеванием, видимо, считая своей главной угрозой. Наставник как лежал в клетке на спине, так и распластался на песке, раскинув лапы в стороны. В его тело одна за другой врезались молнии, ледяные сосульки, огненные шары. Мне хватило пары секунд, чтобы понять – Арчибальд на арене свое отыграл. Только злость магов не позволяет устроителям арены оттащить тело моего наставника в сторону. В каторианца прилетела очередная молния, его тело тряхнуло, и в лапе блеснуло зелье со знакомой жидкостью.
– Смотри! – Степан увеличил картинку. Точно такое же зелье я вливал каторианцу в Твердыне, чтобы вернуть в сознание. Старик и Степан были правы! В этом и состоял план Арчибальда. Нет сознания – нет эмоций. Нет эмоций – нет пищи для той, кто подарит нам свободу.
– Я есть Легурия!
Человеческое сознание еще доминировало пару секунд. Я помнил, что у меня пятьдесят соперников, которым предстоит стать сосудами, полными страха и других приятных эмоций для удовлетворения моей жажды. Вздох, другой, и Ярополк исчез даже из памяти темного существа. Осталась только Легурия, взявшая под контроль всю арену и находящихся на ней существ. Щупальца ласково погладили ближайший сосуд, трепеща от будущего наслаждения. Их объятия из нежных мгновенно превратились в страстные, не в силах совладать с вселенским чувством жажды. Снова и снова Легурия погружалась в мозг своих жертв и приникая, как изможденный долгим путем путник, к участкам, отвечающим за боль, страдание и агонию, топила их в собственном ужасе. Арена наполнилась криками, звучавшими музыкой в моей голове и заставлявшими ускориться. Иногда мои чувствительные щупальца обжигались о неожиданную защиту, и тогда я, изрыгая крики, полные разочарования и горя, неистово искал брешь в их ограде. Как я был возмущен этим кокетством! Еда желала играть со мной, вместо того чтобы сразу доставить удовольствие. Стены рушились легко, доказывая показушность этого сопротивления, и я глубже погружался в мозг сосудов, вытягивая самые страшные фобии и страхи. Убедившись, что все доступное пространство принадлежит мне, я целиком отдался наслаждению, надеясь этой едой хоть немного погасить мучившую меня постоянно жажду.
Мои пробуждения всегда походили друг на друга. Я просыпался мучимый жаждой, пил маленькие и хрупкие сосуды, пока они не заканчивались, а это случалось очень быстро, и засыпал все такой же голодный и неудовлетворенный. Но сегодня все пошло не так. Нет, больше половины сосудов закончились все так же быстро, зато оставшиеся продолжали радовать меня нескончаемо долго. Они кричали, страдали, но не спешили заканчиваться, сочась каплями амброзии в мое ненасытное брюхо. Несколько раз из-за стены приходили другие сосуды и сразу попадали в сеть моих щупалец. Только один из них присоединился к тем, кого я был готов полюбить. Двадцать два сосуда, предназначенных для моего удовлетворения, что может быть лучше? Я с упоением и благодарностью все глубже врастал в мозг, с любовью двигаясь от одного участка к другому.
Не знаю, сколько длилась трапеза. Просто в какой-то момент я понял, что больше не испытываю жажды. Наступило удивительное и доселе неизвестное чувство умиротворения, сменившееся желанием поскорее уснуть. Нежно потрепав напоследок, как любимых детей, некоторые сосуды, я блаженно закрыл глаза и уплыл в сладкие грезы.
Я ощутил свое человеческое тело лежащим на теплом песке. К щекам прилипли крупные крупинки, каким-то образом пробившиеся сквозь забрало. Открывать глаза совершенно не хотелось. Наоборот, как только вернулась память, я крепко зажмурился, оттягивая неизбежное и примиряясь с ним. Когда лежать уже не имело смысла, я поднялся на ноги и оценил масштаб содеянного – тридцать один НПС лежали без признаков жизни. Трупы. Двадцать два игрока представляли собой пациентов психиатрической клиники. Они катались по песку, хаотично отбивались конечностями от невидимого противника, пускали слюни, вглядываясь в бесконечность, и издавали жуткие звуки.
Один из магов Девира дернулся и ухватил меня за ногу, но в его действиях не было осознанности. Он сразу отпустил меня и набросился на труп НПС. Оглядывая дела рук своих, я не позволял чувствам Легурии отождествиться с собственными. Это не я наслаждался болью, это не я зверский убийца. По-другому было нельзя. На всех жалости не хватит. Я заставил себя переключиться на насущные проблемы, главной из которых было время. Легурия длилась семь часов, Мерлин уже мог принести последнюю жертву и заполучить дневник. Я мог просто опоздать.
Арчибальд лежал там же, где я его видел в последний раз, погребенный под телами магов и Девира. Раскидав неадекватных магов в стороны, я наклонился над каторианцем, стараясь выдернуть зелье из лапы. Он сжимал его так крепко, что пришлось трансформировать артефакт, поддеть пальцы, или что там вместо них у котов, и освободить бутылочку с зельем. Все это я проделал в полной тишине. Никто не спешил объявлять меня победителем и забирать побежденных. Защитный купол все так же отделял такого страшного меня от, надо думать, удовлетворенных зрелищем зрителей. Я хмыкнул, представив физиономии этих мразей. Челюсть наставника тоже пришлось разжимать когтем артефакта, но я справился быстро, влив в него не только желтую жидкость, но и пару лечебных зелий. Сначала каторианца заморозили, потом разморозили, затем избили молниями, огненными шарами и, наконец, оставили валяться на семь часов. Было бы наивно ожидать после таких экзекуций нормальных рефлексов. Арчибальду без них никак, как и мне без него. Кем бы он ни был.
– Поаккуратнее не мог, бестолочь? – проворчал Арчибальд, поднимаясь на ноги как шарнирная кукла. Несмотря на открывшуюся ему картину, недовольство он выказывал за царапину, случайно нанесенную при добывании проклятой склянки. Вдоволь насмотревшись на рану, он лизнул ее и заживил, слегка подув на ладонь. Не дождавшись ответа, Арчибальд тут же добавил меня в группу, закрывая, таким образом, Нарлинские игры. Двое победителей, пятьдесят проигравших. Хороший размен на свободу.
– Почему так долг…
Наставник только начал распекать меня, как снова застыл каменным изваянием, и лишь вздыбившаяся шерсть говорила о том, что он в сознании, но недоступен. Такую картину мне уже приходилось видеть совсем недавно, и я, не оборачиваясь в поисках источника нападения на каторианца, попросил:
– Советник, отпустите его! – не дождавшись никакого ответа, я взглянул на зачастившего к нам гостя.
Советник Императора висел в воздухе неподалеку, полностью поглощенный оценкой состояния игроков. Подняв одного из бедолаг к себе так, чтобы было удобно смотреть в глаза, Советник тяжело вздохнул и небрежно тряхнул кистью в его сторону. Игрок растворился в воздухе, словно кусок сахара в горячей воде. Едва он исчез, я получил сообщение:
Вы уничтожили игрока последней смертью. Получен жетон «Убийца»
Советник принялся за следующего игрока, игнорируя мои присутствие и просьбу. Я разозлился. Какого черта? Правила Игры должны быть едины для всех, даже для второго по силе существа.
