– Сын?!
Всестихийник поднялся в воздух. Окна в салоне отсутствовали, Гюнтер не знал, куда они летят. В ад, наверное, куда же ещё?
– У вас мальчик, – тоном медсестры из родильного дома доложил Тиран. Его улыбка вызывала желание приложиться к ней кулаком. – Крепкий здоровый мальчик. Зовут Натху, мы выясняли.
– Что это за имя: Натху?
– Обычное имя для брамайнов. Владыка, повелитель. «На» – вечность Творения, «тх» – стабильность постигающего. С точки зрения эзотерики, Натху – тот, кто разрушает невежество и стремится к свободе. Эксперты выдали мне целый манускрипт с разъяснениями. Желаете ознакомиться?
– Идите вы к чёрту с вашими манускриптами! Откуда у меня сын?!
– Его родила вам Мирра Джутхани.
– Когда?!
– Когда вы были на Шадруване? Зачатие произошло около восьми лет тому назад, роды – считай, семь лет… Вашему сыну года четыре, или чуть меньше.
Он сошёл с ума, понял Гюнтер. Ну, или это я сошёл с ума.
– Занимательная арифметика, – хмыкнул Тиран. – Ваш сын родился семь лет назад, а на вид ему четыре года. Вам интересно, почему? Вот и мне интересно.
– Объяснитесь, – хрипло выдохнул Гюнтер.
Машину качнуло.
Пока Тиран объяснялся, Гюнтер, сам не зная как, съел все бутерброды и выпил весь кофе. Сын, думал он, вздрагивая от ужаса. Антис. Блудный сын. Беглый антис. Счастливый отец. Слова теряли смысл: сын, антис, отец, сантис, ынтец… «Нам сказали, ты в этом деле вообще главный! – встрял издалека Седрик Норландер. – В проекте «Кольцо»! Мы всей командой на тебя работаем!» Будь Седрик здесь, в салоне, Гюнтер задушил бы конопатого болтуна голыми руками. Работают они! Всей командой! Привезли сына из космических яслей, и крутись теперь, папаша, как хочешь…
– Что я скажу маме? Что она теперь бабушка?!
– Мне бы ваши проблемы, – вздохнул Тиран. – Маме вы не скажете ничего. Наличие у вас сына… Нет, даже не так: наличие вашего сына на Ларгитасе…
– Государственная тайна?
– Какая там тайна! Брамайны не идиоты, они сейчас поднимут хай на всю Ойкумену. Вы, молодой человек – наш аргумент, наш железный аргумент. Ваше отцовство, подтверждённое генетической экспертизой – якорь, удерживающий парнишку на Ларгитасе. Скрывать факт отцовства мы не станем, нет. Напротив, чем больше шума, тем лучше. Дойдёт черед и до вашей мамы. Не волнуйтесь, мы пошлём к ней самых опытных переговорщиков. Разъяснят в лучшем виде, спасибо скажете.
– Вы позволите ей увидеть внука?
– Ни в коем случае. К контактам с Натху допущен ограниченный контингент специалистов, ваша мама в него не входит. Папа, кстати, тоже, при всем уважении.
– А я?
– А вы входите. Вы в списке номер один. Слушайте, хватит кокетничать! Вы эмпат высшей квалификации, работали с психами, малолетними убийцами, насильниками – уж с родным-то сыном как-нибудь справитесь!
Гюнтер собрался с силами.
– Я отказываюсь, – объявил он.
Тиран только рукой махнул.
– Я отказываюсь! Слышите? Мы летим обратно!
– Мы не летим обратно, – Тиран грустно смотрел на пустой термос. – И вы не отказываетесь. Спишем ваш демарш на нервный шок.
– Шок? Я вам заявляю…
Язык окостенел. Губы смерзлись. Голосовые связки ушли в отказ. Тиран отставил термос в сторону, повернулся к Гюнтеру, и кавалер Сандерсон онемел, потому что такого Тирана он ещё не видел.
– Тряпка, – звенящим шёпотом выдохнул Тиран. Внезапно он стал похож на бульдога за миг до того, как собака вцепится в жертву мёртвой хваткой, вцепится в живое, тёплое, мягкое, чтобы выпустить уже коченеющий труп. – Трус! У нас в руках первый ларгитасский антис, антис, рождённый от смешанного брака. Ценность, не поддающаяся исчислению. Феномен, выигрышный билет, подарок судьбы! И ты мне говоришь, что отказываешься общаться с родным сыном? Устраиваешь дешевые сцены?! Ты будешь с ним общаться, даже если мне придётся загонять тебя к нему пинками! Будешь жить рядом с ним, улыбаться, сюсюкать, создавать комфортную обстановку! Понял? Или повторить?!
– Менять ему памперсы, – буркнул Гюнтер. – Кормить с ложечки. Перестаньте орать, у вас слюна брызжет. Всего меня заплевали…
Тиран пожал плечами:
– Памперсы?
Кажется, ответное хамство молодого человека пришлось ему по вкусу. Командный рык исчез, вернулся прежний голос: обычный, негромкий, слегка усталый. Из глаз пропал лихорадочный блеск, на щеках угас вспыхнувший было румянец.
– Памперсы ему сменят без тебя. И с ложечки накормят, и в постельку уложат. Твоя задача, кавалер Сандерсон – наладить с парнем контакт. Любовь-морковь, приязнь, доброжелательность. Сыновняя привязанность, отеческие напутствия. Менталы на «Ловчем» жизнью рисковали, чтобы заполучить Натху. Жизнью! Мальчишки и девчонки, твои, между прочим, ровесники. Их чуть не сожрали флуктуации. Чуть не сожгли брамайнские антисы. Чуть не разнёс вдребезги торпедный катер. И все эти «чуть» были меньше ногтя! А тебе предлагают сидеть в тепле и сытости, в полной безопасности. И любить, любить, любить собственного сына! Единственное, что от тебя требуется – любить! А ты кобенишься, щенок. Тебе не стыдно ломать комедию?
– Любить? – в свою очередь заорал Гюнтер. Он понимал, что теряет лицо, что вопль – уже, считай, согласие, но удержаться он не мог. – Как мне его любить? Как, если меня трясёт при одном упоминании о нём?! Как мне любить чужого человека? Кстати, он вообще-то человек?!
Тиран ещё раз пожал плечами:
– Внешне – да, человек. А там посмотрим. Делай из него человека, кавалер Сандерсон. Делай ларгитасца. Дай ему семью, дай родину. Тебя трясёт? Пускай, это неважно.
– Почему это неважно?
– Потому что ты, папаша – наш второй выигрышный билет. Эмпат твоего класса не позволит, чтобы ребёнок перехватил даже эхо негативных эмоций. Желай ты его убить, задушить, расчленить и сбросить в канализацию – ты спрячешь эти чувства от сына в бетонный бункер. Ведь спрячешь, а? Сумеешь?
Гюнтер угрюмо молчал.
– Что же до любви…
Щёлкнув пальцами, Тиран подвёл итог:
– Тебе не обязательно любить его по-настоящему. Ты же умеешь моделировать чувства? Умеешь, я знаю. Доброжелательность, расположение, симпатия – твои модели неотличимы от настоящих. Надо быть опытным менталом, чтобы уловить разницу в оттенках. Я консультировался с доктором Йохансоном, он подтвердил мне твою квалификацию.
– Вы предлагаете мне врать родному сыну?
– Родному сыну? Мне нравится твой новый подход к вопросу. Прежний, с чужим человеком, был хуже. Нет, я не предлагаю тебе врать. Разве ты врал своим малолетним психопатам? Ты помогал им, спасал от самих себя. Окружи Натху любовью, опекой, заботой. Пусть он плавает в них, словно в тёплой воде. Модели? Искусственные образования? А какая, собственно, разница?! Пусть злоба с раздражением полежат на дне, где их никто не увидит. А на поверхность поднимай кораблики с парусами из бумаги. Этот ребёнок запуган до смерти. Дай ему хотя бы модель любви, и он потянется к тебе изо всех сил.
