Надо было ехать домой и забирать ноутбук, чтобы уже начать работать. Я никогда еще так не отлынивала от проекта, аж стыдно стало. А еще было страшно заходить в собственную квартиру. Так что пришлось созваниваться с одним из многочисленных знакомых и вместе с ним ехать домой. Там, к счастью, никого постороннего не наблюдалось. Я быстро покидала вещи в сумку, прихватила ноутбук и поспешила выйти. Теперь к маме и бабуле.
У них я проторчала недолго. Совесть кусала и требовала садиться за работу. К тому же мама вдруг учинила мне допрос: у кого я живу, что за мужчина, где мы познакомились. Бабуля сначала сочувственно подмигивала, пока я сидела в столовой и пыталась спокойно выпить кофе. А мама ходила взад-вперед и четко поставленным голосом говорила, что со связями стоит быть осторожнее. Вот я не послушала ее, когда связывалась с Вульфом. И что в итоге?
— Ну заткнись уже! — не выдержала бабуля. Она сидела на каменном полу, рядом с огромным белоснежным камином, и пыталась медитировать. Получалось, конечно же, плохо. — Елена, у тебя взрослая дочь, она уже в состоянии решать сама. И Хана я видела. Отличный образец противоположного пола. И дети от него красивые будут.
Я выплюнула кофе на светлую скатерть и тут же потянулась за салфетками.
— Бабуля!
— Что? Я же права!
Я молча промокнула коричневое пятно салфетками, хотя знала, что это мало поможет. Скорее это был машинальный жест, чтобы скрыть замешательство. Зачем бабуля такое говорит? Да, мы с Ханом симпатизируем друг другу, но как-то о детях заикаться рановато. Она бы еще нам помолвку предложила заключить.
В общем, я трусливо удрала в отель, где почти сразу наткнулась на одного из охранников Ирен. Тот посмотрел на меня и поинтересовался:
— Добрый вечер, вы сегодня видели мисс Ковальски?
— Ирен, что ли? Нет, сама хотела к ней зайти. Опять удрала?
Охранник пробормотал что-то на польском и промчался дальше по холлу первого этажа. Я с сочувствием и легким злорадством проводила его взглядом. Что ж они за охрана, если уже не первый раз упускают подопечную?
Хан договорился как-то на ресепшене, и мне без проблем выдали ключ от номера. Я долго стояла под душем, потом, завернувшись в полюбившийся халат, уселась вместе с ноутбуком на постель и провалилась в работу. От которой меня отвлек звонок. Я даже пару секунд бессмысленно смотрела на телефон, прежде чем очнулась и схватила его. Номер был неизвестен, а вот женский голос — смутно знаком.
— Добрый вечер, Ева, надеюсь, я не разбудила вас? Это Алисса Тернер.
Я икнула и посмотрела на огромные часы, украшавшие стену спальни. Начало десятого вечера. Ничего я так поработала. И где Хан? И главное — зачем мне звонит сама хозяйка «Бьюти Шарм»?
— Добрый вечер, все в порядке, я работаю. Что-то случилось?
— Да, я сегодня разговаривала с Полом Дайсоном. Оказывается, у вас были небольшие разногласия в плане оплаты за сайт? Вы подписывали дополнительный контракт?
Ну вот, начинается. Я самым вежливым голосом поведала Алиссе тонкости нашего с Полом недопонимания. К счастью, она оказалась понятливой женщиной. И согласилась, что увеличение «хотелок» следует обговаривать отдельно.
— А вообще, Ева, — сообщила она, — мне бы хотелось лично увидеть то, что уже вырисовывается. И обсудить с вами некоторые интересующие меня детали. Мне нужны умные и креативные личности. Послезавтра к пяти часам сможете подъехать в офис? Я пока в Европе, но завтра вечером должна вернуться.
Я? Конечно, могу! Заверив Алиссу, что непременно буду, повалилась на кровать и немного подрыгала ногами в воздухе. От переполнявших ощущений. Мне предложат постоянный контракт с «Бьюти Шарм»? Было бы круто! Я еще немного похлопала сама себе и вдруг насторожилась: услышала, как хлопнула входная дверь. А спустя несколько секунд в спальню вошел хмурый, как грозовая туча, Хан.
— Ты не видела Ирен? — с ходу спросил он. Я покачала головой и осторожно встала. Бедный мой мужчина был весь напряжен, как струна на гитаре.
— Меня уже ее охрана спрашивала. Опять сбежала?
— Время — десятый час! — рявкнул Хан. — Это уже ни фига не забавно. Черт! Погоди, звонок.
Он посмотрел на телефон, выругался и стремительно вышел из спальни. Я же превратилась в мышку и прислушалась:
— Да, Вацлав, я сегодня весь день провел на выезде. Тут очень интересное дело, очень. Да, веду, думаю, скоро все закончится. Поэтому с Ирен сегодня не виделся. Что?!
У меня даже уши слегка зашевелились от любопытства, но я продолжила сидеть. Главное — не шевелиться и не шуметь. Что там такое стряслось?
Хан молчал некоторое время, потом осторожно заметил:
— Она не высказывала особого недовольства, но жаловалась на охрану и на то, что ей буквально не дают дышать. Думаю, это просто еще один небольшой бунт. Давайте я позвоню Богдану. Возможно, Ирен с ним недавно болтала. Нет, лучше я, вы не должны сильно нервничать. Конечно, отправлю первым же рейсом. Это уже не шутки.
Я округлила глаза: ничего себе, бедная Ирен!
* * *
Сначала Хан не слишком забеспокоился. Ирен и раньше сбегала. Но в начале десятого вечера все же начал волноваться. Волнение переросло в страх, когда выяснилось, что она не берет трубку. Что эта сумасшедшая учудила?
Ее отца он еле успокоил. Вацлав рвал и метал, требовал вернуть дочь для наказания. Но одновременно в его голосе чувствовался страх за Ирен. Черт! Магистр хоть и выглядел крепким мужчиной, тем не менее уже давно жаловался на здоровье. Хан постарался его успокоить, понадеялся, что давление пана Ковальского не подскочит, и сообщил, что поднимет на ноги всех в городе, кто причастен к Ордену. Задействует все связи, но найдет Ирен.
Для начала решил позвонить Богдану. Все же они с сестрой были очень близки. Может, она ему что-то говорила. Или выражала какое-нибудь недовольство.
Богдан долго не брал трубку, а когда все же взял, выдал длинную и крайне нецензурную фразу на латинском, сообщив с ее помощью, что Хан — сын самки собаки в темный период.
— Я тоже рад тебя слышать, — известил Зегерс. — Что, неприятности?
— Да! — рявкнул явно сонный и злой друг. — Я пытаюсь спать! Я лег не так давно, но вы явно задались целью свести меня с ума. То Ирен, теперь — ты. Это прикол такой?
— Она тебе звонила? Давно?
— Где-то часа два назад, а что?
— Ирен опять сбежала от охраны, не могут найти.
— Как давно сбежала? — поинтересовался друг уже более бодрым голосом.
— Как раз примерно в то время, что тебе звонила, — огрызнулся Хан.
— Она с тобой не говорила?
— Нет! — прорычал Хан.
Видимо, Богдан почувствовал, что друг на взводе, и сам постарался успокоиться. Примирительно проговорил, подавляя зевок:
