Ты лежишь с вампиром!
Нет, он — Темный Охотник. Не то, чтобы она понимала в чем, собственно, разница, пока.
Но она узнает. Так или иначе.
Аманда пролежала несколько часов, прислушиваясь к дыханию Хантера. Она могла точно назвать момент, когда он, наконец, заснул, потому что его рука расслабилась, а дыхание, которое она ощущала на шее, выровнялось.
Девушка слышала людей, перемещающихся туда и сюда за стенами офиса Тэйта, больничную систему оповещения, вызывающую докторов и медсестер.
После полудня Тэйт принес им ланч, но она не позволила ему разбудить Хантера. Съев половинку сэндвича, Аманда прилегла вновь, все это время удивленно размышляя, как она могла чувствовать себя так спокойно с вампиром, которого едва знала.
Она слегка перевернулась, чтобы поглядеть на него. Хантер на самом деле был великолепен. Пока он спал, волосы упали ему на глаза, и на его расслабленном лице застыло выражение, полное мальчишеского очарования.
Взглянув на его совершенные губы, девушка вспомнила их вкус. Их жадное, ненасытное прикосновение к своей шее. Отголоски того поцелуя обожгли ее губы, посылая дрожь по всему телу.
Ее целовали несчетное количество раз, но ни один мужчина не вызывал в ней таких чувств. Аманду бросало в жар от одного ощущения их соединенных губ.
Как это у него получалось? Что же в нем было такого, что против ее воли, заставляло до боли желать его.
Было ли это частью его бессмертных способностей?
Аманда не была нимфоманкой. У нее было совершенно обычные сексуальные аппетиты — не слишком большие, не слишком маленькие. И все же, каждый раз, когда она глядела на него, ей хотелось коснуться его кожи, его губ и волос.
Что же случилось с ней?
Выкинь это из головы. Закрыв глаза, она принялась считать в обратном порядке, начиная с сотни.
Дойдя до минус шестидесяти, Аманда поняла, что это бесполезно.
Вздохнув, девушка рассеянно потянулась, чтобы коснуться кольца на его пальце. Прежде, чем она успела осознать что делает, она уже держала его руку в своих ладонях.
Хантер что-то сонно пробормотал, придвигаясь ближе. Аманда распахнула глаза, когда его горячее дыхание коснулось ее щеки, а эрекция волнующе прижалась к бедру. Хватка на ее руке усилилась за мгновение до того, как он обнял ее и уютно прижал к своему телу, словно защищая.
Кириан прошептал что-то на незнакомом языке, а потом затих снова, все еще во власти сна.
Сердце Аманды бешено колотилось. Еще никто никогда не обнимал ее так. Так собственнически, как будто она полностью принадлежала ему. Ей казалось, что она окружена коконом его силы. Самой странной частью всего этого было то, что где-то глубоко внутри, ей нравилось это ощущение больше, чем она хотела бы признаться.
В колыбели его рук, девушка наконец-то провалилась в сон.
Аманда проснулась, почувствовав, как твердое бедро вклинилось меж ее ног, а горячая ладонь проникла под свитер, изучая живот. Рука Хантера прижимала ее так сильно, что девушка едва могла дышать.
— Я скучал по тебе, — нежно прошептал он, скользнув под ее бюстгальтер и сжимая грудь.
Аманда зашипела от удовольствия, которое доставляли ей пальцы, касающиеся ее кожи медленными, еле сдерживаемыми движениями. Эти прикосновения наполнили ее желанием, и это было все, что она смогла сделать, чтобы не повернуть голову и не поцеловать его.
— Теоне, — с любовью прошептал Хантер.
— Эй, — вскрикнула Аманда. Ее, То, что он осмелился назвать ее именем другой женщины, обидело девушку до глубины души. Если уж он собирался это делать, то ему стоило бы помнить, кого он тискает. — Что ты делаешь?
Кириан замер, полностью согнав с себя сон и широко открыв глаза. Первое, что он почувствовал, это теплую, мягкую грудь, заполняющую его ладонь. Второе — это пульсирующую боль во всем теле, которая требовала разрядки.
О, черт! Хантер резко убрал руку, как будто обжегшись.
Что за фигню он творил?
Его долгом было защитить ее, а не лапать. Особенно не тогда, когда она так удобно лежала в его руках. В прошлый раз, когда он совершил такую ошибку с женщиной, это стоило ему души.
Аманда увидела замешательство на лице Хантера, когда он отстранился и сел.
— Кто такая Теоне? — спросила она.
В его глазах зажегся огонек ненависти.
— Никто.
Ну, хорошо, когда он не спал, Теоне ему не нравилась, но тогда, на минуту…
Он медленно поднялся на ноги и помог ей встать.
— Я проспал дольше, чем собирался. Солнце уже садится.
— У тебя, что какое-то странное паранормальное чутье на солнце?
— Учитывая, что я живу и умираю, когда оно садится или встает, да.
Кириан подвел девушку к двери.
— Ты тогда сказала, что знаешь кого-то, кто может освободить нас?
— Да, я думаю, они должны быть дома. Хочешь, чтобы я позвонила и уточнила?
— Да.
Аманда подошла к столу, сняла трубку и позвонила Грейс Александер.
— Привет, Грейси, — поздоровалась она, когда Грейс ответила. — Это Аманда. Я звоню узнать, вы будете сегодня вечером дома? Я хочу попросить вас о небольшом одолжении.
— Конечно. Родственники мужа зашли в гости ненадолго, но они как раз смогут посидеть с детьми. Ты не хочешь мне рассказать?..
— Не по телефону. Мы приедем, как только сможем.
— Мы? — переспросила Грейс.
— Со мной друг, если вы, конечно, не против.
— Конечно, нет.
— Спасибо. Скоро увидимся. — Аманда повесила трубку.
— Все в порядке, — сказала она Хантеру. — Она живет за отелем Сент-чарльз. Знаешь, где это?
Прежде, чем он успел ответить, вошел Тэйт с черным чемоданом в руках.
— Привет, — сказал тот Хантеру, — я подумал, что вы уже должны проснуться. Парень по имени Ник пришел пару часов назад и оставил это для тебя.
— Спасибо, — ответил Кириан, забирая у него чемодан. Он положил его на стол и открыл.
Аманда вытаращила глаза при виде двух небольших пистолетов, автомата, кобуры, сотового, трех странно-выглядящих ножей и пары маленьких, круглых солнцезащитных очков.
— Тэйт, — произнес Хантер с дружественной ноткой в голосе, на которую, как ей казалось раньше, он был не способен. — Ты настоящий друг.
— Я только надеюсь, что Ник ничего не забыл.
— Не—а, все на месте.
Тэйт кивнул им и ушел.
Аманда наблюдала, как Хантер крепит кобуру на бедра, затем он вынул барабаны и зарядил каждый из пистолетов. Кириан поставил их на предохранитель, прокрутил их на пальцах и закрепил в кобуре так, чтобы плащ скрывал их присутствие.
