Десидериус вздохнул:
— Пожалуйста, не делай из ситуации еще большее клише, чем нужно. Довольно и того, что я был вынужден опуститься до столь примитивной уловки, чтобы поймать Кириана. И ты еще ждешь, что я выложу тебе весь план, после чего ты сможешь сбежать и убить меня? — Он покачал головой. — Знаешь, я ведь тоже смотрю плохие фильмы.
Внезапно она почувствовала присутствие Десидериуса в своих мыслях. Ощутила, как он взламывает и роется в ее воспоминаниях. Голова начала болеть и ее затопило странными образами, проигрываемыми в ее сознании. Образы Десидериуса, обнимающего и ласкающего ее. Его дыхания на ее шее.
Хуже того, Аманда почувствовала, как под его жестокой ментальной атакой рушатся барьеры в ее сознании.
— Она такая, как ты обещал, Клифф. — Его голос звучал будто издалека. Как тихий шепот ветра. — Ее силы чисты, практически нетронуты.
— Я знаю. Именно они и привлекли меня, когда я впервые встретил ее. — Клифф ухмыльнулся. — И теперь, зная, как Кириан вырвался тогда в аллее, мы без проблем одолеем его.
Десидериус замер, наблюдая за младшим монстром. Он считал, что люди — меньше чем ничто. Так или иначе, они всего лишь еда для богов.
Ниже человека только полукровки, вроде Клиффа. Полуаполлит, получеловек, лицемерный трус, сослуживший свою службу.
В конце концов, он должен быть благодарен, что его отец-аполлит умер, прежде чем успел поведать сыну настоящую правду о его наследии.
А что до человеческой матери Клиффа…
Что ж, она была аппетитным кусочком.
Десидериус всегда знал, что иметь питомца-полукровку дело выгодное. Все эти годы, которые пришлось потратить на воспитание низшего существа, теперь не казались такими уж отвратительными.
И когда Клифф нашел эту маленькую ведьму прямо в собственном офисе, Десидериус терпеливо выжидал, пока подопечный откроет и разовьет ее психические способности, перед тем как Десидериус заберет ее душу, а заодно и ее силы.
Но она стойко сопротивлялась.
Кто бы мог предсказать исход всей этой затеи? Когда Клифф запаниковал и порвал с Амандой из-за поведения ее сестры, Десидериус знал, что ему придется действовать быстро, чтобы захватить ведьму до того, как она ускользнет из их рук.
Как только Клифф сообщил ему, насколько близки друг другу сестры и как часто Клифф бывает в доме Табиты, план Десидериуса окончательно сформировался.
Когда он приковал Аманду наручниками к Темному Охотнику, он притворился, что перепутал ее с сестрой, надеясь, что Аманда запаникует и использует свои способности чтобы убить Темного Охотника ради защиты своей сестры. Он и представить не мог, что она применит свои способности для защиты Темного Охотника.
Не то, чтобы это имело значение.
Теперь канал открыт, и из нее можно выкачивать силы.
— Теперь ты обратишь меня? — Спросил Клифф. — Сделаешь меня таким же бессмертным?
— Конечно.
Аманда едва заметила, как Десидериус подошел к Клиффу и обнял его. Она увидела, как на мгновение сверкнули клыки, и Десидериус погрузил их в добровольно подставленную шею Клиффа.
Голова у нее кружилась даже еще больше, она почувствовала, как оседает на пол. Слишком поздно она осознала, что ее мысли уже не принадлежат ей.
Кириан остановился в сердце Французского квартала, осматриваясь по сторонам, полы его черного кожаного плаща колыхались вокруг ног. Туристы фланировали по Бурбон Стрит, бродили вокруг, не замечая опасности. Некоторые из них останавливались, краем глаза замечая его, одетого в черное, в солнечных очках, спасающих глаза от ярких огней.
Он мог слышать какофонию джаза, рока и смеха, перемешанных в холодном зимнем воздухе.
Истощая свой разум почти до помрачения, он просканировал округу одновременно и своими силами и своей техникой, но все еще не обнаружил ни малейшего признака Десидериуса.
— Черт возьми! — прорычал он.
Он потер ноющее плечо, задетое Табитой.
Пока он помассировал больное место, образ Аманды выместил образ ее сестры. Он увидел ее смеющееся лицо, как вчера, когда она обвилась вокруг него, занимаясь с ним самой нежнейшей любовью. Никто никогда не затрагивал его так глубоко.
— Потому что я люблю тебя.
Эти слова жгли ему сердце. Тем больше, потому что он слышал ее чувства в голосе. Она говорила именно то, что имела в виду, как ни одна женщина до нее.
Она любила его.
И он любил ее. Любил так сильно, что хотел умереть, зная, что не может обладать ею. Мойры были жестокими стервами. Он усвоил это еще века назад. И все же этой холодной ночью, этот главный факт горел внутри него.
Иди ко мне, Аманда, ты нужна мне.
Он вздрогнул от этой мысли.
— Не думай об этом, — прошептал он, осознавая всю тщетность подобной попытки.
Если бы он мог загадать хотя бы одно желание…
Он отбросил прочь все мысли. У него есть задание, которое должно быть выполнено. Он обязан остановить Десидериуса.
Зазвонил его телефон. Он вытащил сотовый из чехла и ответил.
Это был Талон.
— Эш велел передать тебе, что происходит нечто странное. Сегодня Даймоны нападают группами. На данный момент я убил уже десятерых, а у него на хвосте еще четверо. Он хочет, чтобы ты не зевал.
— Скажи дедуле, чтобы не волновался. В Квартале все тихо.
— Хорошо, просто постарайся, чтобы тебя там не уделали.
— Не беспокойся. Я справлюсь.
— Кстати, — добавил Талон. — Эрик с Табитой. Говорит, она шатается по Кварталу, тоже Десидериуса выслеживает.
— Ты, наверное, шутишь?
— Если бы. Эш следовал за ней в Парковом Квартале, но вынужден был отпустить, когда заметил группу Даймонов, подбирающихся к туристам.
Кириан отключился в тот же момент, как загудел его сканер. Он показывал, что поблизости находятся Даймоны. Вытащив прибор из кармана плаща, он обнаружил их психическую активность в боковом переулке в квартале отсюда.
Он вошел в затемненное пространство, где нашел шестерых Даймонов, напавших на четырех человек.
— Эй! — окликнул Кириан, отвлекая их от жертв. Он откинул полу плаща и вытащил свой втягивающийся меч. Нажав на камень на рукояти, он увеличил меч до его полной пятифутовой длины.
— Скажите-ка, — обратился Кириан к Даймонам, вращая мечом вокруг себя, — вы когда-нибудь видели разозленного древнегреческого генерала?
Даймоны обменялись настороженными взглядами.
Кириан принял низкую стойку, сжимая меч обеими рукам и оценивая противника.
— Не самое приятное зрелище. Правда.
