– Стоять! Я сказал: никому не двигаться, не то я ее прикончу!
И, чтобы показать серьезность своих намерений, он еще на несколько сантиметров приподнял Джейн, чьи ноги теперь вообще не доставали до пола. По щекам Джейн текли слезы, она хваталась руками за шею, и лицо ее стало почти фиолетовым. И тут Уэллс увидел, как жена резко взмахнула рукой, точно хотела впиться ногтями во что-то, находившееся сзади, но добилась только того, что собранные в пучок волосы рассыпались по плечам.
Тем временем Конан Дойл, у которого шея и плечо были испачканы кровью, с жадным вниманием наблюдал за тем, чего не заметили остальные. Ручка той двери, что вела в холл, стала медленно поворачиваться. Кучер Гилмора шел им на выручку, встревоженный, надо полагать, доносящимися изнутри криками. Правда, появление его не внушало большой надежды, и не только из-за физической немощи старика. Ведь он, открыв дверь и заглянув в столовую, не заметит там врага и, разумеется, не сможет понять, что с ними со всеми происходит. Если же Конан Дойл попытается дать ему указания, невидимка наверняка убьет Джейн. От дыма у Артура кружилась голова, тем не менее он силился срочно что-нибудь придумать. Но не успел. Дверь распахнулась, и Баскервиль сунул голову в проем.
– Святые небеса! – воскликнул он, увидав огонь.
Однако и этого оказалось достаточно. Джейн вдруг превратилась в безжизненную куклу, из чего следовало, что невидимка тоже заметил кучера. И тут случилось то, чего никто не ожидал: женщина резко закинула руку назад, и тотчас раздался дикий вопль, вопль боли, а Джейн, получив свободу, оказалась на полу.
– Глаз! – завывал голос, и в воздухе теперь висела длинная шпилька – одна из тех, которыми Джейн закалывала волосы. Шпилька металась туда-сюда, вонзенная в пустоту. – Глаз!
Уэллс подбежал к жене. Она стояла на коленях и судорожно глотала воздух. Шпилька по-прежнему летала словно сама по себе в нескольких метрах от них, потом быстро опустилась вниз, потом снова взлетела и теперь плавала совсем рядом со шпагой, потерянной Уэллсом. Затем и шпага и шпилька ринулись в сторону двери.
– Баскервиль, освободи выход! – крикнул миллионер, угадав, что сейчас произойдет.
Одним прыжком он вскочил на стол и кинул шпагу Конан Дойлу. Тот поймал ее на лету и тоже очутился на столе. Обоим понадобилась лишь пара больших шагов, чтобы с воинственными криками домчаться до другого конца стола. Но невидимка раньше достиг двери, где стоял растерявшийся старик. Не веря своим глазам, он следил, как по воздуху к нему сама по себе летит шпага. Клинок легко вонзился ему в живот, словно нож в мягкий бисквит. Кучер широко распахнул глаза, чувствуя, как шпага открывает ледяной туннель у него внутри, но даже не застонал. Потом тело Баскервиля с торчащей из него шпагой кто-то с силой отшвырнул в сторону Конан Дойла и Мюррея, которые неслись к двери. Все трое повалились на пол.
Но Артур очень быстро поднялся и бросился в холл. Он вгляделся в полумрак и различил шпильку Джейн, которая плыла вверх над лестницей, а потом упала на ступеньку – видимо, невидимка решился-таки вырвать ее из глаза. Писатель вернулся в столовую, где стало уже невыносимо жарко.
– Он поднимается по лестнице на второй этаж! – крикнул Конан Дойл, закрывая рот рукавом, чтобы не дышать дымом. – И там, наверху, ему будет некуда деться! Гилмор, за ним! – Потом посмотрел на Уэллса, который помогал подняться Джейн, и приказал: – А вы пока выводите раненых и посадите их в экипаж! Потом везите в больницу, а еще сообщите обо всем в полицию!
– Ты сошел с ума, Артур? – возразил Уэллс. – Забудь про этого мерзавца! Надо побыстрее убираться отсюда!
– Да, с огнем нам уже не справиться… – добавил Мюррей.
– Вижу, черт подери! – рявкнул Конан Дойл, стараясь перекричать треск огня. – Но послушайте меня: это чудовище не остановится ни перед чем. Неужели непонятно? Реши он убежать, выскочил бы через входную дверь на улицу и скрылся бы на пустоши. Но он остался в доме, потому что хочет разделаться с нами, пока мы не выбрались отсюда. Если мы не поймаем его сейчас, когда он попал считай что в ловушку, никто из нас не сможет спать спокойно до конца жизни, и в первую очередь ты, Джордж…
– Но ведь он невидим, если ты еще этого не заметил! – взорвался Уэллс. – Как ты собираешься отыскать его, скажи на милость?
– Непременно отыщем! – подал голос Мюррей, опередив Конан Дойла. – Смотрите, он сам указал нам путь!
На полу, словно по волшебству, прямо у них на глазах из ничего возникали кровавые пятна. Красный след пробежал под ботинками Артура, перебрался в холл и потянулся вверх по лестнице.
– Он оставляет кровавый след! – воскликнул ирландец, радуясь, что им так повезло. – И надо действовать быстро!
Конан Дойл в два прыжка очутился рядом со своим секретарем, который по-прежнему лежал на столе, схватил бесчувственное тело под мышки и поволок к двери. Следуя его примеру, остальные подняли кучера. Тот лишь тихо стонал, словно не хотел причинять им лишнего беспокойства своей бедой. Когда старика опустили на пол в холле, он поднял на Джейн лихорадочно блестевшие глаза.
– С тобой все в порядке, дорогая? – пробормотал он, из последних сил послав ей улыбку. – Только бы с тобой ничего не случилось…
Тронутая словами едва знакомого человека, Джейн заверила его, что о ней можно не беспокоиться.
– Бедный, у него начался бред… – сказал Уэллс. Он почувствовал укол ревности при виде странной заботы, которую кучер проявлял по отношению к Джейн.
Конан Дойл положил Вуда рядом с Баскервилем. Кучер теперь смотрел в потолок и судорожно раскрывал рот, как рыба, вытащенная из воды. Струйка крови медленно текла у него из уголка губ. Артур с профессиональной сноровкой осмотрел рану старика, и во взгляде его мелькнула бесконечная жалость – все поняли, что положение кучера безнадежно.
– Джордж, отнеси его в экипаж и постарайся остановить кровь с помощью… Ну, сам сообразишь, как это сделать… – Он вздохнул, зная, что ничем не способен помочь раненому, потом посмотрел Уэллсу в глаза: – Теперь слушай меня внимательно: мы с Гилмором поднимемся наверх. – Он бросил рассеянный взгляд на лестницу. – Если мы не объявимся через пятнадцать минут, отправляйся звать кого-нибудь на подмогу. Запомни: пятнадцать минут – и ни минутой больше!
Уэллс покорно кивнул. Охота, которую затевал Конан Дойл, казалась ему сущим безумием, но на спор с ним у него не хватило духу. Артур велел ему эвакуировать раненых, и эта задача была невероятно простой по сравнению с той, какую он взял на себя, поэтому лучше было безропотно подчиниться.
Конан Дойл повернулся к Мюррею:
– Ну как, ты идешь со мной, Гилмор?
– Разумеется, – с улыбкой ответил миллионер. – Но если нам суждено погибнуть вместе, Артур, думаю, ты мог бы хотя бы сегодня называть меня просто по имени – Гиллиамом.
XXI
Пока Джейн с мужем выносили из дома кучера, Мюррей и Конан Дойл направились к лестнице. Уэллс боялся за них, и не столько за жизнь Артура, который всегда казался ему почти неуязвимым, сколько за жизнь Монти, поскольку к тому смерть уже явно начала примериваться – возможно, из-за проявленного к ней неуважения, когда он инсценировал свою гибель в четвертом измерении.
