Вот и в этот раз Сергеев, опасаясь войны между криминальными группировками, вынужден был обратиться за помощью к Уралову:
— Слушай, Дмитрий Сергеевич, обстановка в городе накаляется. Раньше с Холиным только один охранник ездил, а сегодня целых трое было. Значит, он знал о грядущем покушении. С кем-то его интересы пересеклись. Эта перестрелка только начало.
— Что известно о киллерах?
— Они, судя по номерам их машины, прибыли из Башкирии, не местные. Парни не знали об усилении охраны и оплошали.
— Выписать убийц издалека мог только человек влиятельный и с деньгами.
— О ком сейчас думаешь?
— Так всё равно скоро узнаем, когда Холин ответное нападение устроит.
— Нам кровавая баня в городе не нужна. Лучше скажи, как войну предотвратить?
— Поздняк метаться, Николай Борисович, она уже началась.
— Так что же делать?
— Прежде всего, выяснить заказчика и заставить его с Холиным договориться. Иначе нам надоест трупы с улиц и ресторанов собирать. Для этого сейчас имеется только одна зацепка: раненый киллер. Кто из наших сыщиков дежурит в больнице?
— Никто. А зачем? Я распорядился поставить для его охраны двух сержантов. Как только раненый придёт в себя после операции, то поедем и допросим.
— И всё же разрешите съездить туда с Лещёвым. Посмотреть, как там всё организовано. А может быть, удастся поговорить с этим боевиком.
— Вечно ты, Уралов, мои указания под сомнения ставишь. Если хочешь, то езжай в больницу и делай, что хочешь. Я даю тебе полную свободу действий. Только сделай всё для предотвращения в городе новой перестрелки.
С явной досадой Сергеев махнул рукой и направился к пробитым пулями машинам. Ему казалось, что всё главное происходит именно там.
А Уралов вместе с Лещёвым на высокой скорости погнал машину к больнице. Лещёв искренне недоумевал:
— Зачем так спешить, если парень ещё не отошёл от наркоза, и нам вряд ли разрешат с ним переговорить.
— Сейчас главная задача сохранить жизнь единственному важному свидетелю. Сергеев наивно считает, что два сержанта смогут обеспечить безопасность раненого боевика. Но Холин, наверняка, пошлёт боевиков выбить из уцелевшего киллера имя заказчика, да и Зернов жаждет заставить его навечно замолчать.
— Ты полагаешь, за покушением стоит Зернов?
— По моим сведениям именно ему перешёл дорогу Холин.
— А Сергеев в курсе дела?
— Не знаю, в его голове не копался. Подполковнику в этом деле надо не преступника найти, а свою должность сохранить. А для этого надо любой ценой погасить вражду и добиться в городе спокойствия. Как ни крути, а на определённом этапе расследования нам придётся обрубать концы. Никто не позволит арестовать Холина или Зернова. Наше дело собрать материалы, а дальше пусть начальство решает, кто виноват, а кто якобы не при делах.
— А что ты думаешь о Холине?
— Ловкий делец, если ты на его складе не обнаружил контрабанды на миллионы долларов.
— На что ты намекаешь?
— Я только упомянул о ловкости Холина дела проворачивать, а ты всполошился, словно у тебя на голове шапка загорелась. А о Холине скажу, что он способен устранить любого, кто встанет у него на пути или просто станет не нужен. Сам понимаешь, без твёрдости воли и жестокости в криминальном мире так высоко как он не подняться.
Наступило тягостное молчание, и Уралов понял, что Лещёв, попав в сети Холина, теперь не знает, как ему выкрутиться из беды. И вновь ощутив вину за подставу молодого сыщика, он предложил:
— Я догадываюсь о твоём особом интересе к Холину. Если станет совсем худо, обращайся. Вместе подумаем, как разрешить ситуацию.
— Не понимаю, о чём вы говорите.
— И не надо! Просто напоминаю, что напарники должны выручать друг друга при любых обстоятельствах. Ну, пока хватит говорить о будущих угрозах. Мы уже на месте. Смотри: вороньё уже слетелось. В машине сидят ребята Холина. Их охрана надёжнее двух сержантов с автоматами в больничном коридоре.
— Тогда, зачем мы здесь?
— Служака сержант пропустит в палату любого человека в белом халате. А сыщик должен подмечать мельчайшие детали суеты вокруг охраняемого объекта. К тому же мы должны проверить, куда выходят окна, и откуда из окружающих домов снайпер может взять объект на прицел. Нам с тобою есть чем заняться.
Когда Уралов проходил мимо машины с боевиками, те приветственно взмахнули руками, давая понять, что сейчас играют вместе с сыщиками в одной команде, защищая жизнь раненого киллера.
Войдя в здание больницы, сыщики направились к справочному окну. Стоящий у входа пожилой охранник нервно преградил им дорогу. Но, увидев служебные удостоверения, отступил в сторону. А Уралов с одобрением подумал, что этот честный мужик так просто не пропустит бандитов в здание и своевременно поднимет тревогу.
Дежурная сестра сообщила сыщикам, что пациент прооперирован и помещён под охрану в отдельную палату, но для беседы с ним потребуется разрешение врача.
Поднявшись на лифте, сыщики увидели знакомых сержантов, один из которых смущённо объяснил:
— Извините, майор, но только что позвонил подполковник Сергеев и приказал в палату никого не пускать. Он сейчас сам сюда подъедет и проведёт допрос.
И Уралов догадался:
«Подполковника предупредили, ион не хочет утечки информации о причастности Зернова к покушению. Но это только оттянет время, и боевик, придя в себя, всё равно назовёт заказчика. Если только уже не приняты меры к его ликвидации».
И, боясь опоздать, Уралов поинтересовался:
— Скажи, сержант, кто-нибудь из персонала заходил недавно в палату?
— Да, молоденькая медсестра с капельницей. Но мы проверили. Эта Елизавета действительно здесь работает, и выполняла указание лечащего врача. Минут десять назад это было.
— Тогда быстро загляни в палату и убедись, что подстреленный бандит жив.
Сержант скрылся за дверью и, тут выбежав в коридор, взволнованно сообщил:
— Похоже, отмучился бедняга. Я трупов в Чечне насмотрелся, и могу мёртвого от живого отличить.
Резко отстранив сержанта в сторону, сыщики вошли в палату. Боевик лежал, неестественно запрокинув голову на подушку. Лещёв приложил пальцы к сонной артерии и с досадой произнёс:
— Всё, Уралов, некого нам охранять и допрашивать. Хорошо, если сам скончался без посторонней помощи, а то ещё нам претензии предъявят, что не уберегли. Зря мы сюда приехали.
Прибежавший в палату хирург был крайне раздосадован:
— Подвёл меня пациент. Операция прошла удачно, и по всем показателям он должен был быстро очнуться и пойти на поправку. Не понимаю, что случилось.
