— Зачем это? — насторожилась она.
— Затем, что так надо! — непонятно с чего вспылил вдруг он. — Это мегаполис! Понимаешь?! Тут всякого криминального дерьма хватает!
— Я же тетке сообщаю, — попыталась возразить Агата. — У нас с мамой такая договоренность на этот счет. Как куда иду, сразу ей звоню…
— И еще мне сообщать будешь! — достаточно строго возразил ей Жека. — Это столица! Это тебе не шутки! В этом городе каждый день по десятку человек бесследно пропадает. А уж про всякого рода насилие и жестокие убийства я вообще молчу.
— Ну, ладно, — равнодушно пожала она плечами. — Хорошо.
— Ты не понимаешь, насколько это серьезно, — глядя на нее, продолжил он. — Я всегда, в любую минуту должен знать, что с тобой все в порядке и не случилось ничего страшного.
— Да что может со мной произойти-то? — нервно усмехнулась Агата.
— Ты молодая девушка, совсем еще ребенок. В этом городе полно всяких психов, — Жека хотел было сказать что-то еще, но запнулся и, не найдя более внушительных слов, словно отрезал: — Я тебе сказал! — и это был абсолютно категоричный — пусть не по содержанию, а скорее по тону — ответ.
Жека хотел ей сказать что-то еще такое о том, насколько этот город может быть опасен для приехавшей из провинции юной девочки, и еще хотел сказать что-то про то, что на самом деле очень сильно волнуется и переживает за дочь, но промолчал.
— Я ослышалась, или этот человек в самом деле сказал что-то про то, что я стану звездой? — вырвав его из всех этих угрюмых мыслей, осторожно поинтересовалась Агата.
* * *
— В самом деле звезда! Да что за херня-то?! И, главное, как я это протоколировать-то буду? — нарочито гневно возмутился следователь, и Гарику показалось, что в его бесцветных, будто бы слегка замороженных глазах отразилось некоторое точно такое же замороженное удивление.
Следователь даже руку с протоколом на картонном планшете опустил и головой поводил из стороны в сторону так, будто хотел избавиться от нестерпимо давившего воротника.
Впрочем, планшет он тут же сунул под мышку, проворно достал из кармана мобильник, отошел на пару шагов в сторону, набрал номер и, как только соединение состоялось, затараторил:
— Анна Сергеевна! Я вообще в шоке! Видимо, в самом деле какое-то ритуальное убийство. Да не истерикую я, вообще спокоен, как удав, просто это вообще трындец какой-то. Я такое раньше только в кино видел… Да я нормально все объясняю! Просто после того, как вы ушли и потом еще труп убрали, снег на том месте подтаял, и под ним совершенно отчетливо стала видна нацарапанная на гудроне звезда. Представляете, прямо на том самом месте, где труп, — что-то слушая, он замолчал, потом пояснил: — Обычная пятиконечная звезда, какую дети в школе в тетрадях рисуют. Эксперт сказал, нацарапана недавно. И вряд ли просто совпадение. Да-да, именно под трупом! И, главное, как раз в мое дежурство…
К этому времени снег в том месте, где еще совсем недавно лежало тело Мары Закировой, теперь уже унесенное работниками специальной службы на носилках, в достаточной мере подтаял, и на мокрой поверхности крыши в том самом месте, где раньше лежал труп, в самом деле отчетливо проступили линии наскоро нацарапанной чем-то острым по черному гудронному покрытию пятиконечной звезды. То, что начерчено это было совсем недавно, а не появилось, к примеру, месяц назад, было совершенно очевидно.
— Витрувианский человек, — тут же решил блеснуть познаниями Гарик — даже не блеснуть, а как-то, видимо, уже от усталости саркастически пошутить, после чего пришлось пояснить уставившемуся на него с удивлением следователю: — Есть такой рисунок у Леонардо да Винчи. Только там человек нарисован в круге, а тут в звезде. Вернее, лежит на звезде.
— Что? — насторожился следователь. — О чем это вы?
— Да ни о чем! Просто как увидел это все, сразу же вспомнил почему-то об этом. Да глупости! Брякнул, что называется, от нечего делать.
Сказал и придвинул кофр с аппаратурой ближе, будто пребывая в некоторой боязни, что кто-то все же вздумает все это, в том числе и сегодняшнюю видеозапись, у него отнять.
— Сазонова сказала все самым тщательным образом протоколировать, ничего из виду не упускать, — запихивая мобильник в карман, достаточно громко и уныло сообщил всем следователь. — Сказала, потом, в отделе, думать будем, что это за херня такая. Ну, скоро там? — в раздражении тут же прикрикнул он на оперативников.
— Может, я уже пойду? — осторожно поинтересовался Гарик, сразу же после чего поднялся и закинул кофр на плечо и, свободной рукой взяв за ручку футляр с треногой, всем своим видом показал, что оставаться здесь более не намерен.
Следователь, что-то записывая и при этом явно размышляя о чем-то важном, немного помедлил с ответом, после чего неуверенно кивнул.
— А то я уже есть хочу зверски и вообще устал просто невыносимо, — отозвался на этот неуверенный кивок Гарик, сразу же после чего под тяжестью ноши нелегко и спешно зашагал к выходу с крыши.
— Только будьте на связи: если вдруг понадобитесь, мы вам позвоним, — вслед ему бросил предупреждение следователь.
Выйдя из подъезда, Гарик увидел толпу людей, в основном разбитую на небольшие группы — отдельно, судя по одежде, встревоженные жители дома, отдельно — сотрудники полиции, и отдельно — журналисты. Одного из них, своего давнего приятеля, Гарик узнал сразу. Ну, приятелем Максима Подарилова, конечно, можно было назвать только с большой натяжкой. Когда-то лет семь назад, воодушевившись очередной своей «бредовой» идеей, Гарик задумал проект, и не абы какой, а что-то вроде юмористической телепередачи, с чем, собственно, и приперся на не особо рейтинговую, но все же областную студию телевидения. Он даже снял чуть ли не у себя в гараже пилотный выпуск программы, однако, жуткий, как выяснилось, сноб — заместитель главного редактора телеканала Максим Александрович Подарилов, к которому Гарика и проводили для общения по этому поводу, — просмотренное видео сразу же забраковал по всем пунктам. И ладно бы просто сказал, как это обычно и делается: «Извините! Это нам не подходит!», но еще и откровенно высмеял и идею, и воплощение. Но ведь для того и создается пилотный выпуск программы, чтобы визуально донести идею, а потом все переснять в хороших условиях хорошей техникой. В общем, знали они друг друга! Теперь, судя по всему, после того как тот областной канал телевидения постепенно умер и канул в лету, заместитель главного редактора Максим Александрович Подарилов стал одним из учредителей сражающегося за рейтинг новостного портала, главным делом которого были всяческие политические игры, ну а в относительно тихие промежутки между ними — выслеживание разного рода сенсационных новостей и всяческое развитие информационного пространства.
— Ты, случайно, не оттуда? — указал пальцем вверх Максим.
— Не совсем, — предпочел уйти от ответа Гарик.
— Что там случилось, не знаешь? Говорят, жуткий какой-то труп на крыше, только никто ничего не объясняет, — Максим презрительно кивнул в сторону сотрудников полиции. — Я уже и редакционное задание им показывал, и выписку из статьи закона о средствах массовой информации им под нос пихал, все без толку. Говорят, обо всем будет дополнительно сообщено, а не пускают туда исключительно из-за того, что места, типа, на крыше мало. Слушай, а ты случайно не съемку там делал? — покосившись на кофр с аппаратурой и футляр с треногой, насторожился Максим. — Будь человеком, поделись информацией? Мне эта информация просто позарез нужна! Редактор уже сто раз звонил, спрашивал, как движется репортаж.
