— Это ведь вы являетесь концертным директором группы «Мэри»? Ведь верно же?! Вы Жанна Вячеславовна?! Я прочитал информацию о вас на официальном сайте группы. Что можете сказать по поводу всего произошедшего?
И тут же включил мобильник и стал с его помощью снимать видео.
— Пожалуйста, не мешайте пройти! — сообщил ему Евгений Стрельник, самым волшебным образом возникнув рядом и загородив собой от журналиста Жанну.
Заметив это все, другие журналисты, уже не с телефонами, а с профессиональным освещением и видеокамерами, тоже поспешили к тому месту, где находилась Жанна. Несмотря даже на то, что Евгений был рядом и защищал ее от них, Жанна вдруг не на шутку испугалась, что эта хаотичная толпа сейчас на скользком, обледеневшем асфальте просто сметет ее на своем пути и уронит. Она ощущала на себе чужие внимательные взгляды и хотела только одного — поскорее от них укрыться в безопасном месте. Чужие внимательные взгляды следили за ней, следили за каждым ее жестом, за каждым шагом. Какое-то неприятное ощущение охватило Жанну от всего этого. Какой-то тревожный женский взгляд в этой толпе буквально на мгновение впился в Жанну.
— Что можете сообщить по поводу произошедшего?
— Как долго у вас работала Мара Закирова?
— Есть у вас какие-нибудь подозрения, кто мог совершить это убийство? — сверкая фотовспышками и слепя лицо фонарями, вились вокруг нее журналисты.
— Жанна, пару фраз о произошедшем…
— Жанна, пожалуйста, ответьте хотя бы на один вопрос…
— Жанна, скажите хоть что-нибудь. Это очень нужно для репортажа!
Жанна понимала, что сказанные ею сейчас по поводу всего произошедшего даже пара фраз для любого из этих репортеров вполне могли стать достаточным материалом для новой статьи или репортажа, однако так ничего и не сказала, молча пройдя мимо. И именно ее нарочное молчание некоторым образом накалило ситуацию еще больше. Чтобы получить хоть какие-то слова или пояснения, журналисты готовы были, преследуя ее, биться между собой и даже нарочно толкнуть или спровоцировать Жанну каким-нибудь другим образом. По звучавшим на уровне тревожных, но крайне настойчивым и немного агрессивным просьбам репортеров и журналистов она поняла, что нужно как можно скорее прятаться за дверями бизнес-центра, в противном случае эта неконтролируемая, возбужденная масса попросту накинется на нее, как ополоумевший голодный хищный зверь накидывается на жертву.
Пользуясь поддержкой и защитой Евгения, Жанна, прикрывая лицо воротником пальто, проследовала до входа в здание и, показав охраннику пропуск, скрылась за стеклянными дверями.
— Дождись меня! — в самый последний миг попросила она Евгения.
— Куда? Выходной! Бизнес-центр сегодня не работает, — услышала она уже за спиной окрик преградившего путь журналистам охранника.
— Журналистов видели? Они еще там? — поинтересовалась Ева, как только Жанна вошла в помещение продюсерского центра.
— Вообще ужас! — на согласительный кивок Жанны произнесла беседовавшая до этого с Евой одна из оставшихся двух участниц группы «Мэри» Лена Иванцова. — А мы с Машкой еще в этих концертных костюмах приперлись. Хотели, чтобы вроде как в солидарность с Марой было, а они как накинутся со своими вопросами, как начали снимать… Я аж испугалась! Как теперь домой ехать, не знаю. По идее, надо было бы во что-нибудь другое переодеться…
— Где все? — спросила Еву Жанна.
— Кришна с адвокатом закрылся в вашем кабинете, — мотнула та головой в сторону закрытой двери. — Остальные в конференц-зале.
Жанна вошла в конференц-зал, скинула пальто и села на стул во главе достаточно большого овального стола.
Здесь собрались почти все, кто имел хоть какое-то отношение к продюсерскому центру, включая саму Жанну, секретаря Еву, водителя Виктора, заслуженного-перезаслуженного, расположившегося, будто на троне, на единственном в помещении (все другие сидели на стульях) офисном кресле с высокой спинкой Викентия Врановича, а также спрятавшегося в углу не менее заслуженного, пребывающего в состоянии глубокого похмелья артиста Леонида Нечаева, и еще устроившегося за столом с ноутбуком звукорежиссера Жеку Гросмана, молодого и креативного, занятого своим инстаграмом в мобильнике пиар-директора Тимура Сажина, а также двух остальных участниц попсового коллектива «Мэри» — Лену Иванцову и Машу Теребинину, сидящих на кожаном диване у стены. Обе действительно были в тех же самых концертных серебристых костюмах, бейсболках и кроссовках на высокой подошве и, судя по всему, именно поэтому чувствовали себя не в своей тарелке.
Когда Жанна вошла в помещение, Виктор в неизменном своем черном костюме и облегающей черной же водолазке в волнении мерил комнату шагами, но, заметив Жанну, остановился, будто имел намерение поздороваться или даже что-то сказать ей. Он, наверное, даже хотел подойти к ней и обнять, но так и не решился — может, потому, что Жанна не дала ему для этого повода, даже не посмотрела в его сторону, не кивнула ему в качестве приветствия, а, будто вовсе не зная его, прошла мимо. Постояв минуту-другую в растерянности, Виктор снова принялся в тоскливом настроении мерить комнату шагами. Жанна, конечно же, пока ехала сюда, прочитала все его сообщения о том, что он очень волнуется за нее и просит при первой же возможности перезвонить. Видела она и его пропущенные звонки, однако перезванивать не стала.
Жанна собралась с духом и хотела было начать совещание, чтобы, пока Кришны нет, по-деловому обсудить сложившееся положение, но не успела это сделать.
— Вы не понимаете! Вы просто не понимаете! Это же ясно, что следующей буду или я, или Ленка! — судя по всему, пребывая в состоянии вялотекущей истерики, нарушила молчание Маша и с громкими всхлипами принялась размазывать по щекам макияж и прилипшие от слез волосы.
— В смысле? — глядя на нее усталыми какими-то и одновременно мутными глазами, нахмурился Леонид.
— Ну, это же ясно, что Мару убил какой-то шизоид. Насмотрелся по городу на эти кровавые баннеры и слетел с катушек.
— Это, видимо, в мой огород камень? — оторвался от своего инстаграма Тимур Сажин.
Лицо и шея этого креативного и очень модного молодого человека были в разноцветных татуировках, причем шея была покрыта ими почти полностью, а на лице еще оставались, так сказать, белые пятна. Вероятно, татуировки были у него и на голове под кепочкой, а также на скрытых толстовкой руках и даже на ногах под узкими, в облипочку, оранжевыми брюками.
— Вы мне с этими баннерами уже всю кровь выпили, — в злости буркнул он им. — Если у вас есть какие-нибудь другие идеи по раскрутке проекта, то, пожалуйста, готов без всякого сожаления уступить вам место.
— Тем более, что никакого пиара группе уже и не надо, — хохотнул Леонид. — И так уже на всех главных телеканалах страны засветились. Пиар получился отменный!
— Хоть сейчас могу покинуть проект, — презрительно сообщил ему Сажин.
— Ничего покидать не нужно, — оборвала его Жанна и предложила: — Давайте дождемся решения руководителя.
