Он отпустил дыхание. Почему он старался скрыть что-то от того, кто мог смотреть прямо в его мысли?
— О’кей, — признал он неохотно, — я хотел проверить, как она и чем занимается.
— У нее все прекрасно.
— И это действительно раздражает меня. — Слова выскочили прежде, чем он понял это.
Кеара засмеялась над этим.
— Ты ждал, что она будет грустить?
— Конечно. Она могла бы, по крайней мере, на секунду-другую почувствовать сожаление или что-то подобное.
Кеара прищелкнула языком.
— Бедный Спирр. Ты нашел единственную живую женщину, которая не думает, что ты заменил луну и звезды.
Он округлил глаза.
— Да, возможно я немного самонадеян…
Она выгнула бровь, и он поправился:
— Хорошо, я очень самонадеян, но проклятье, я не могу выбросить ее из своих мыслей. Как она может не чувствовать ничего?
— Я не говорила, что она ничего не чувствует, я сказала только, что она не грустит.
— Значит, она чувствовала что-то ко мне?
— Если хочешь, я могу разузнать побольше.
— Nae, — сказал Тэлон быстро.
Это было последней вещью, которую он хотел, чтобы Кеара сделала и узнала, чем они с Саншайн занимались весь день.
Его сестра была наивна, и он хотел оградить ее от этого.
Кеара обвилась вокруг него маленьким кружком. По каким-то причинам ей всегда это нравилось. Как маленькая девочка, она закружилась вокруг него в сильном вращении, вызывая у него головокружение, и захихикав, отошла.
Даже при том, что перед ним была молодая женщина, в своем сердце он всегда видел ее толстеньким малышом, который часами сидел на его коленях, играя его косичками, пока лепетала что-то невнятное на детском языке.
Точно также, как Дэр…
Его живот скрутило при этом воспоминании.
Кеара не была его единственной сестрой. Между ними родились еще трое детей. Фиа умерла в первый год жизни. Трисс было пять лет, когда она умерла от той же болезни, которая забрала их мать.
И Дэр…
Она умерла в четыре года.
Она вышла из дома на рассвете, желая увидеть фей, которыми дразнил ее Тэлон. Он сказал ей, что часто видел их из окна, когда встает солнце, пока девочка спит.
Тэлону было пять лет. Он услышал, что кто-то вышел из их хижины. Сначала он подумал, что это его отец. Но когда он снова начал проваливаться в сон, до него вдруг дошло, что Дэр не было в их кровати.
Он немедленно вскочил и выбежал, чтобы найти ее.
Дэр заснула на скале на краю крутого обрыва над морем, где, как он сказал ей, феи резвились в свете раннего рассвета.
Он услышал ее крик и понесся так быстро, как мог.
Но к тому времени, когда он достиг ее, было слишком поздно. Ее маленькие ручки не могли держаться так долго, пока он добирался к ней.
Она лежала внизу на камнях, и волны перекатывались через ее тело.
Даже сейчас он видел ее, лежащую там. Мог видеть глаза своих родителей, когда он разбудил их эти известием.
Самое ужасное, он мог видеть обвинение в глазах своего отца.
Никогда ни один из его родителей не произнес слов обвинения вслух, но в сердце он знал, что они винили в происшедшем его.
Это не имело значения. Он сам обвинял себя. Всегда.
Вот почему он так защищал Кеару и Трисс. Вот почему он был так уверен, что ничего не случится с его самой младшей сестрой.
Сегодня он увидел нерешительность в шагах Кеары.
— Итак, какие новости из мира даймонов? — спросил он ее.
Кеара сделала паузу.
— Как ты узнал?
— Ты странно тиха сегодня. Не похоже на тебя, чтобы прятаться от меня, когда я охочусь, если ты в это время не совещаешься с другими.
Ее глаза светились теплом.
— Я никогда не смогла бы прятаться от тебя. — Она обняла себя руками. — Здесь был разговор. Здесь присутствует какая-то сила. Не от даймона.
— Гоблин? Вампир? Демон? Кто?
— Кажется, никто из них, будь уверен. Вокруг источника силы — даймоны, но это не один из них. Это что-то еще.
— Бог?
Она сердито подняла глаза вверх.
— Я пытаюсь найти кого-нибудь, кто знает, но пока еще… — она сделала паузу развела руками. — Я хочу, чтобы ты был осторожен, Спирр. Независимо от того, что это за сила, в ней таится много зла. Ненависть.
— Ты можешь определить его местонахождение?
— Я пробовала, но оно меняется всякий раз, как я приближаюсь. Это выглядит так, как будто источник знает это и скрывается от меня.
Это было плохо, да еще и с Марди Гра как раз прямо за углом. Когда Вакх приезжал в город, даже сама сдержанность становилась неистовством. Для Тэлона это выглядело так, как будто что-то или кто-то рассчитывал на эксцессы во время карнавала, чтобы привести в действие какой-то имеющийся план.
Он отвлекся от своих мыслей, когда перед ним вниз по улице проехал автомобиль. Это был старый фольксваген-жук. Кто-то выкрасил у него крышу темно-синей краской с горящими в темноте звездами, а ниже ярко светились желтые с красным символы мира.
Тэлон улыбнулся, увидев машину. Она стояла за клубом, когда он уезжал. Инстинкт подсказал ему, что машина принадлежит Саншайн. Никто больше не мог быть пойман в этом монстре.
Подтверждая его подозрения, машина свернула в переулок позади клуба Раннивульф.
Острым взглядом Темного Охотника он увидел ее, выходящей из автомобиля и остановившейся, чтобы вытащить с заднего сиденья запечатанную коробку. Его тело немедленно напряглось.
Сегодня ночью ее волосы были заплетены в две косы. Она была одета в длинное пальто цвета фуксии, которое не скрывало линий ее тела, близкого к совершенству.
В своих мыслях он мог представить, как он идет к ней, прижимается к ее спине и вдыхает исходящий от нее теплый аромат пачули. Позволяет своим рукам пройтись вниз по ее груди, по черному свитеру в обтяжку с маленькими кнопками. Расстегивает эти кнопки, пока она не предстанет перед ним обнаженной.
Его тело загорелось от страстного желания.
— Спирр?
Голос Кеары резко вырвал его из мечтаний.
— Прости, я отвлекся.
— Я сказала, пойду и разузнаю побольше. Или тебе нужно, чтобы я осталась и удержала тебя на земле?
— Нет, спасибо, я приземлился.
— Я ощущаю в тебе конфликт. Ты уверен, что хочешь, чтобы я ушла?
Уверен, как и в том, что миру настанет конец через пятнадцать минут. Нет, он не был уверен. Потому что, каждый раз, когда он смотрел на Саншайн, то имел плохую привычку забывать все остальное.
