Тэлон сцепил зубы, почувствовав, как ее тело сжало его. Она была такой влажной и горячей, такой шелковистой внутри. Это было сумасшествием, но когда он был в ней, то почти мог чувствовать свою потерянную душу.
— Кончи для меня, Саншайн, — шептал он на гаэльском, и, вспомнив, что она не понимает его, повторил на ее родном языке.
— Тэлон, — ее голос был смесью боли и удовольствия. Возбуждения, ответного желания. Она была на краю кульминации.
Стремясь помочь ей достичь оргазма, он прижал руку к ее щелке и начал поглаживать в ритме своих толчков.
Она почти в то же мгновение закричала и кончила. Тэлон быстро присоединился к ней в этом божественном наслаждении.
Они оба были мокрые от пота и задыхались. Он прижал к себе ее обнаженное тело и рассмеялся ей в ухо, благодарный за то, что сейчас мог не скрывать свои клыки, когда улыбался.
Она не могла разглядеть его в темноте. А он ясно видел ее. Черные косы Саншайн попали в ловушку между ее спиной и его грудью. Их аромат плотным облаком висел в воздухе, а ее кожа была влажной и горячей.
Он понес ее к стулу и сел, посадил женщину на колени. Они оба ослабли и все еще задыхались. Она откинулась на него, забросив руки ему на шею и прижавшись ближе. Тэлон касался ее щеки языком и губами, мягко покусывая.
Саншайн не испытывала ничего похожего на то, что испытала с этим мужчиной. Конечно, у нее был секс, и ее бывший муж был сексуально возбужденной жабой, но она никого не хотела так, как Тэлона. Его тело под ней было таким теплым и твердым, таким истинно мужским, что ей не хотелось слазить с его коленей.
Саншайн довольно вздохнула.
— Тэлон, ты делаешь такое с каждой женщиной, которую встречаешь?
— Нет, — прошептал он ей в ухо, — не с каждой. И прежде я никогда не привозил сюда женщину. Определенно, ты особый случай.
— Ты уверен?
— Несомненно. А что в отношении тебя? Ты идешь домой с каждым парнем, кого встречаешь?
Она откинулась назад, желая видеть его лицо.
— Нет, уверяю тебя, ты — тоже особый случай.
Он нежно поцеловал ее.
Они сидели так долгое время, обнимая друг друга, затерянные в тихом спокойствии рассвета.
Саншайн не была уверена в том, что она чувствовала к Тэлону. Одна ее часть хотела держать его вот так всегда, а другая говорила ей, что она идиотка, если думает такие вещи о парне, которого только что встретила.
Да, он здорово выглядел в кожаных штанах, и мог заставить дрожать любую часть ее тела, но не он ли ошивался вечером поблизости и не был ли похож на других парней, которых она знала? Эгоистичных. Желающих доминировать. Поверхностных.
Она не была уверена.
Она не была уверена, хочет ли она остаться и узнать.
Саншайн зевнула. Это была долгая ночь, иссушившая ее физически и эмоционально. Теперь она хотела только прижаться к теплому мужскому телу и заснуть.
Тэлон вдруг почувствовал себя неудобно. Привезти ее сюда тогда казалось хорошей идеей, но что теперь он на самом деле думает о том, что сейчас собирается заснуть с ней в одной постели…
Такой интимности у него не было ни с кем со дня смерти жены. Прошло много столетий, у него был секс с женщинами, потом они откатывались друг от друга и засыпали на какое-то время. Но сегодня это было совсем по-другому.
Они вместе провели день. Спали. Их тела касались друг друга…
Саншайн снова зевнула.
— Я скоро вернусь.
Тэлон включил для нее свет, когда она, взяв футболку, пошла в ванную.
Пока ее не было, он прислушивался к ее движениям в другой комнате. Он слышал, как бежит вода, пока она чистит зубы и умывается.
Это чувство было очень странным.
В его голове пронеслись воспоминания. Воспоминания, о которых он специально забыл.
Воспоминания человека, которого он похоронил.
Он вспомнил бесчисленные ночи, когда ложился в кровать и ждал свою жену, пока она готовилась ко сну. Ночи, когда он смотрел, как она расчесывала блестевшие в свете камина волосы, заплетала их, прежде чем присоединиться к нему.
Ночи, когда он прислушивался к ее движениям, пока она шила перед огнем…
Он взглянул на туалетный столик, куда Саншайн поставила свою косметичку, розовую расческу и маленькую бутылочку, в которой, наверное, было масло пачули. Он смотрел на изящные предметы, которые так неуместно выглядели среди его вещей. Предметы, которые были женскими и чужими, и эта мысль скрутила его внутренности.
Как давно он не разделял свою жизнь с кем-то. Не имел кого-то, о ком надо заботиться, кого-то, кто заботился о нем. Об этом он не думал очень-очень давно. Он не смел думать об этом. Теперь, когда эти мысли пришли в голову, он должен признать, что бывали моменты глубокого одиночества в его жизни Темного Охотника.
Когда Саншайн вышла, ее волосы все еще были заплетены в косы, а ноги выглядывали из-под подола рубашки. Улыбка на ее лице заставила дрогнуть его сердце.
Столетия назад он смотрел в лицо сражению, зная, что если выживет, сможет вернуться в теплые объятия любимых рук. К дружеской поддержке.
Как Темный Охотник, лучшее, на что он мог надеяться после битвы, это согнуться перед компьютером или телефоном и поделиться рассказом обо всем с кем-то, живущим за сотни, а то и тысячи миль отсюда.
Это никогда не беспокоило его прежде.
Сегодня вечером по каким-то причинам было все наоборот.
— Ты в порядке? — спросила она.
Он кивнул.
Саншайн не была так уж уверена в правдивости его ответа. Ее взгляд постоянно возвращался к его лицу.
— Ты передумал оставлять меня здесь?
— Нет, — ответил он быстро, — просто была очень длинная ночь.
Она согласно кивнула.
— Можешь мне не рассказывать.
Она легла в его кровать и натянула на себя черное одеяло, потом выключила светильник у кровати.
Тэлон повернулся посмотреть на нее. Она лежала на своей половине лицом к стене. Ее голова выглядела маленькой по сравнению с его огромной подушкой, и вся она была такой крошечной и женственной на черном фоне его постели.
Но более всего она выглядела притягательной. Он лег рядом. И прежде чем смог остановить себя, притянул в свои объятия, устроившись на боку вплотную к ней.
— Ммм, — сонно выдохнула она, — мне нравится, когда ты так делаешь.
Боль разрывала его, когда он закрыл глаза и вздохнул ее особенный аромат. Ему было так невероятно хорошо ощущать ее рядом.
— Nae, — вопили его мысли.
Он не мог делать это. Он не мог позволить себе так заботиться о ней. Между ними никогда ничего не могло быть. Завтра он должен позволить ей вернуться к ее жизни, тогда как он вернется к своей. Это было правильным положением вещей.
